Ранее глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что Россия предупредила США, что предложения по гарантиям безопасности — не «меню», а пакетное соглашение. Дипломат также отметил, что если Запад отвергнет предложения РФ по гарантиям безопасности, Москва оценит ситуацию, примет решение с учетом всех факторов и в интересах обеспечения национальной безопасности.
- Петр, действительно ли Россия готова к экстраординарным решениям, скажем, к размещению ракет на Кубе или Венесуэле?
— Наша позиция относительно «не меню» не нова. Изначально заявлялось, что для нас принципиально важны гарантии нерасширения НАТО на восток, поэтому если они откажутся их обсуждать, то можно уточнять детали, но в целом говорить больше не о чем. И то, что будут контругрозы в ответ на западные угрозы, означает, что мы рассматриваем совершенно любые варианты.
Вариант с Кубой и Венесуэлой нельзя исключать, но я не думаю, что он будет главным. Даже если мы пойдем на это, то это будет больше психологическим давлением. Сейчас не 1962 год, сейчас другая военная ситуация, и в то время СССР отставал от Америки по носителям и по ядерному оружию, они просто не понимали, насколько сильно. И для нас был принципиальный момент в том, что мы компенсировали на Кубе то, что у них было в Турции. А сейчас и средства доставки, и подлодки, и сами ракеты таковы, что мы можем создать им проблемы без всякого размещения.
Но мы действительно усиливаем геополитическое давление на США на всех континентах. Оно усиливается и в Африке, и в Латинской Америке, и в Азии, и на Ближнем Востоке. Конфронтация будет еще более жесткой. Если раньше мы учитывали американские интересы в той же иранской сделке (без нас бы ее не было), то теперь наше отношение к проблемам безопасности США в той же Северной Корее или на Ближнем Востоке по форме будет другим.
Оно будет более резким, более жестким и гораздо более конфронтационным на словах. Речь идет о смене риторики. Да, общая безопасность для нас принципиальна, но если нам говорят, что с нами считаться не хотят, то и мы будем плевать на американские предупреждения об угрозе их безопасности.
Проблема США как раз в том, что они много на себя взяли, и их интересы простираются по всему миру, от Украины до Тайваня до Африки и до Латинской Америки. И любые наши действия, и действия наших партнеров вроде Китая или Ирана по созданию проблем для американцев будет восприниматься ими как наш ответ на их пренебрежение нашей безопасностью. Поэтому тут принципиально не столько размещение ракет, сколько принципиальна иная геополитическая риторика.
- Нужно ли нам в связи с этой новой риторикой боятся выхода из переговоров по безопасности или из Минских соглашений?
— Нет. Минские соглашения — это формальность. Американцы, накручивая истерию по поводу «вторжения» на Украину, сами поверили в то, что мы можем напасть.
- Мы, конечно, хихикаем по поводу вторжения на Украину, но что мы будем делать в информационном плане, если нам действительно придется решать вопрос силовым путем?
— Все зависит от ситуации. Последнее, что нам нужно — это русско-украинская война. В России сделают все, чтобы ее не было. Поэтому ввод войск РФ на Украину возможен только в том случае, когда мы поймем, что украинская армия никакого сопротивления нам не окажет. Это возможно, если новая киевская власть позовет нам на помощь, или если власть будет в состоянии паралича и потребуется вмешательство. Во вторжение Украины на Донбасс я тоже не верю, а отдельные провокации можно будет пресечь в течение суток без ввода войск.
- Как фактор Казахстана повлияет на эти переговоры и насколько применим опыт миротворческой операции ОДКБ к политике России на украинском направлении?
— Он применим только в том смысле, что мы показали, что считаем постсоветское пространство не просто зоной своих интересов, а своей зоной ответственности. Это большая историческая Россия, за которую мы отвечаем, и которую мы никому не отдадим. Мы требуем, чтобы США отступились от Украины, и не допустим, чтобы она оказалась в составе западного блока.
В Казахстане была угроза дестабилизации, там не было угрозы его перехода под западный зонтик, но и дестабилизация нам не нужна. А на Украине все гораздо более запущено, это сам по себе антироссийский проект. Для решения проблемы потребуется не сила, а изменение ситуации в мире и новый баланс сил между Россией и Западом.
Понятно, что казахстанские события сыграли в плюс России в противостоянии с Западом. Это стало подтверждением возможности России быстро реагировать на вызовы.
- Нужен ли нам формальный союз с Китаем?
— Союз с Китаем и так существует. И в Москве, и в Пекине в последние годы используют формулировку, что наши отношения — больше, чем союз. Это уже говорит о многом. В какой-то момент военный договор может быть подписан, но, не будучи подписанным официально, отношения уже рассматриваются и Путиным, и Си Цзиньпином как союзнические.
Отношения России с Китаем — это лучше, чем НАТО. Потому что НАТО — это англосаксонская стратегия, оформленная через западный блок, и в рамках этого блока те же итальянцы или французы имеют очень условное право голоса, не говоря уже про мелкие страны.
Россия и Китай являются настолько серьезными игроками, что координацию между ними дает гораздо больше выгоды для обеих стран на мировой арене, чем если бы они просто подписали военный союз и тем самым создали бы себе проблемы. Ни Китай не будет на вторых ролях при России, ни Россия не будет на вторых ролях при Китае. Тем более, что таким союзом мы напугали бы Индию.
Для нас гораздо проще и правильнее переводить ШОС в формат того, что отвечает за азиатскую безопасность в том числе и в военном плане. А в ШОС входит и Индия, и Пакистан, и Иран. Это и будет нашей основной ставкой по евразийской ситуации.