Детерминирующим направлением политики первого российского императора стала война со Швецией, ведущей Северной морской державой и центральное место в этой войне занимает Полтавская битва, в связи с чем нельзя пройти мимо фигуры малороссийского гетмана Ивана Мазепы, «предателя» для одних и «героя» для других.
В известном произведении Николая Помяловского «Очерки бурсы» упоминалось, что Мазепа давно стал именем нарицательным с четкой негативной коннотацией.
«Замечательно, что в бурсе Мазепа было ругательное слово, и, вероятно, основание тому историческое, — писал Помяловский, — но во времена нами описываемой бурсы из пятисот человек вряд ли пятеро знали о существовании Мазепы. Здесь это имя было слово нарицательное, а не собственное. По преимуществу называли «мазепами» толсторожих».
Если Богдана Хмельницкого можно назвать наиболее значимой политической фигурой раннемодерной истории Украины, то Мазепу, вне всякого сомнения, одной из самых заметных. Помимо известной всем поэмы Александра Пушкина «Полтава» на биографию украинского гетмана обращали внимание в свое время Вольтер, Байрон, Виктор Гюго и десятки (!) других авторов. Образ гетмана стал источником вдохновения композиторов Ференца Листа, Сергея Рахманинова и многих других.
К этому можно прибавить, что Мазепа один из самых «долгоживущих» персонажей кинематографа. Впервые он «попал» на экраны аж в 1909 году и остается там до сих пор. Достаточно вспомнить фантасмагоричную картину режиссера Ильенко «Молитва о гетмане Мазепе» (фильм начинается со сцены изнасилования солдата Преображенского полка Петром I прямо на могиле гетмана).
С другой стороны, чисто исторические оценки деятельности гетмана также весьма ярки и находятся в семантическом пространстве между «изменой», «ошибкой» и поиском независимости. Кстати, основоположником мифа (а как мы увидим ниже, именно мифа) о том, что Мазепа добивался независимости от Москвы, скорее всего, является… «наше все» А.С. Пушкин, которого сложно было бы обвинить в стремлении к распаду Российского государства. В уже упомянутой поэме «Полтава» он писал:
«Без милой вольности и славы
Склоняли долго мы главы
Под покровительством Варшавы,
Под самовластием Москвы.
Но независимой державой
Украйне быть уже пора…»
С другой стороны образ Мазепы в определенном смысле оставался «заложником» хозяев положения.
При Российской империи гетман однозначно признавался изменником по отношению к великому преобразователю Петру I (о стремлении к независимости, еще раз подчеркнем, кроме Пушкина, практически никто не говорил). В советское время, особенно в период сталинского ампира (ярким примером в историографии является монография Евгения Тарле «Северная война», написанная по жгучим следам Великой Отечественной войны), гетман также представлен предателем, в первую очередь, перебежчиком в стан врага — шведов.
«Беатификация» образа Мазепы была заложена, разумеется, в среде украинской эмиграции.
Об этом свидетельствуют многочисленные работы различных авторов, среди которых следует отметить, в первую очередь, книги митрополита Польской православной Церкви Иллариона (Огиенко). Бывший приват-доцент Киевского университета св. Владимира, известный тем, что в 1911 году издал «Словарь ударений в русском языке…», затем сторонник Симона Петлюры, будущий архиерей издал большое количество трудов по истории Украины XVII — XVIII вв.
Общая направленность его исследований понятна по одним названиям глав, среди которых встречаются такие как «Як москва всіх обдурила». Вслед за великим русским поэтом, Огиенко считал Мазепу борцом за независимость Украины, чьи ожидания были обмануты коварным Петром. Несчастный гетман, словной Евгений, персонаж другой поэмы Пушкина «Медный всадник» пострадал от «горделивого истукана».
Огиенко особенно отмечал меценатскую деятельность Ивана Мазепы: при нем было построено большое количество церквей, в частности, отреставрирован Софийский собор в Киеве, Борисоглебский в Чернигове, Михайловский Златоверхий, множество построек в Киево-Печерской лавре. Количество зданий, сооруженных при Мазепе, дало возможность историкам искусства говорить об отдельном стиле — «мазепинском барокко».
Более того, гетман покровительствовал одному из виднейших церковных деятелей эпохи — митрополиту Стефану Яворскому, фактически местоблюстителю патриаршего престола, который, впоследствии, не забыл поддержки и был в определенной степени благодарен.
Можно привести мнение известного военного историка Владимир Артамонова, который подчеркнул, что, будучи одним из крупнейших российских феодалов, Иван Мазепа часть средств, полученных от эксплуатации крестьян, (практически закрепощенных при нем, а не при Екатерине II, как об этом говорит украинская и отчасти российская историография), отдавал на строительство церквей. Впрочем, многие меценаты той эпохи, по сути, были феодалами, так что здесь не стоит придираться к одному гетману.
Интересно, что в современной российской историографии преобладает точка зрения, близкая к сочинениям Огиенко.
Так, наиболее видная исследовательница проблемы, Т.Г. Таирова-Яковлева, издала несколько монографий, посвященных или гетману Мазепе или сюжетам, связанным с ним. Одна из них, в общем, самая основная называется «Иван Мазепа и Российская империя», что странно, ибо Мазепа умер в конце 1709 г. (или в марте 1710, что спорно), а империей Россия стала в 1721 году.
В современных украинских политическом и историческом дискурсе героизация Мазепы не подлежит никаким сомнениям.
Он — борец за независимость Украины от России и, самое главное, политик, выступавший с идеей независимого украинского государства. Одной из важнейших государственных наград Украины является «Крест Мазепы», сооружены множественные памятники в разных городах. Волей президента В. Ющенко, восстановлена крепость Батурина, резиденции гетмана. А что и говорить о содержании школьных и вузовских учебников истории!
Вне всякого сомнения, Мазепа в современной культуре выступает скорее как образ, нежели как исторический персонаж.
«Многовекторная», как бы сейчас сказали «внешняя» политика гетмана Мазепы началась задолго до вторжения войск Карла XII в Россию.
Уже в 1705 году во время борьбы в Речи Посполитой между двумя королями — пророссийским Августом Сильным и прошведским Станиславом Лещинским он решил поставить на второго, которого, уверял в своей верности «целуя тысячекратным лабызанием руку его величества».
В сентябре 1708 года шведский король оказался перед сложным выбором: стоя у западной границы России, напротив Смоленска он мог идти прямиком на Москву, однако время шло к зиме и необходимо было искать зимние квартиры. И здесь Мазепа оказал ему, мягко говоря, медвежью услугу, пригласив его в Малороссию, население которой уж точно не жаждало этого (о чем гетман прекрасно знал).
Расчет Мазепы состоял в том, что Карл отправится походом в центр страны, и тогда он будет выглядеть вполне себе верноподданным. Это вполне соответствовало практике тогдашних польских магнатов и мелких владетельных князей. Однако шведы повернули на юг. Испуганный Мазепа, пошедший не по своему желанию ва-банк, как позднее упоминал его ближайший соратник Филипп Орлик, воскликнул: «черт его несет сюда!»
Сам того не желая, он поставил точку в своей биографии и одновременно сильно помог Петру. Но и это не самое интересное!
Увидев зимой 1708/09 гг. плачевное состояние шведской армии, он обратился к царю с предложением… пленить шведского короля и переслать его в Москву. Своему политическому кредо он оставался верен до последнего.
В универсалах Ивана Мазепы, в его письмах и прочих источниках, исходящих от него нет ни намека на идею существования независимого украинского государства. Попросту, вся политическая деятельность гетмана была направлена на поиск сюзерена, под которым он, как под Петром мог самостоятельно богатеть, используя покровительство высшей власти.
Доказательством этому служит состояние вооруженных сил гетманщины, которые не только самостоятельно не могли сохранить границы от посягательств соседей — Османской империи и Речи Посполитой, но и не оказали в результате никакого мало-мальски значимого подспорья для Карла XII. Казаки использовались для пикетов, небольших набегов, почтовой службы и т.д. Под Полтавой шведы использовали то небольшое количество казаков, что пошло за Мазепой, для земляных работ.
Как отмечают многочисленные шведские офицеры в своих воспоминаниях, местное население относилось к ним, мягко говоря, враждебно. Картины, которые они передают нам, напоминают аналогичные, связанные с изгнанием армии Наполеона по старой смоленской дороге. Ни провианта, ни постоя на Гетманщине шведские солдаты не нашли.
Более того, те поля, которые шведы сжигали, крестьяне не засеивали пока их снова не освящали. Что не удивительно, ведь они были уничтожены не просвещенными европейцами, а еретиками — «люторами». Именно казаки отбили у шведской армии почти всю артиллерию (при Полтаве у Карла в распоряжении было только четыре пушки).
И, наконец, самое главное, как верно подметил историк Артамонов, даже если представить, что гетман мечтал о создании независимого украинского государства, то по твердости воли, мужеству энергии и полководческому таланту его никак нельзя поставить в один ряд с европейскими героями, открыто бросавшими вызов угнетателям и не жалея себя боровшимся с ними — князем Дмитрием Донским, Яном Жижкой, Ференцем Ракоци и, что важно, Богданом Хмельницким.