— Нестор Иванович, что сейчас происходит с новым телеканалом «Перший Незалежний», где 60% акций теперь принадлежит политику Нестору Шуфричу, а 40% — журналистcкому коллективу, который состоит из бывших работников телеканалов «ZIK», «112 Украина», Newsone, закрытых несколько месяцев назад украинской властью?
— На данный момент телеканал прошел проверку Национального совета по телевидению и радиовещанию — в вопросе прозрачности структуры собственности. Они получили информацию, что я стал собственником. Поэтому не понимаю, какие тут сложности с прозрачностью. Я живой, на месте, готов по этому вопросу общаться и с отдельными представителями Нацсовета, и со всем Нацсоветом, вместе взятым.
— Не выдвигают ли в ваш адрес обвинений, что на самом деле за спиной Нестора Шуфрича стоит его давний партийный коллега Виктор Медведчук, у которого власти закрыли три телеканала?
— Я самодостаточный человек. У меня очень много друзей и товарищей в политике, и конечно же, Виктор Медведчук, но при этом я в состоянии сегодня сам принимать решения, как мне поступать. К тому же у нас много политиков имеют телеканалы: и Петр Порошенко, и Евгений Мураев, и многие другие. Я посчитал необходимым и возможным поддержать журналистский коллектив. Поэтому и принял решение в отношении телеканала.
Я сразу заключил с журналистами соглашение о моем невмешательстве в редакционную политику. Хотя будем говорить откровенно, телеканалы, где собственником является Порошенко, имеют определенную направленность.
Телеканал Евгения Мураева «Наш» имеет тоже несколько выраженное направление. Но тем не менее это не означает, что, например, у Евгения, где я часто бываю, в эфире не присутствуют разные точки зрения. Там происходят такие споры представителей разных политических сил, что говорить о заангажированности не приходится. И конечно же, принцип незаангажированности, объективности будет, я надеюсь, доминировать на «Першом Незалежном».
— «Перший Незалежний» является оппозиционным телеканалом или нет?
— Не может телеканал быть оппозиционным или провластным, потому что на нем всегда представлены разные точки зрения. Если представители власти придут на телеканал и будут отстаивать позицию власти и их информационную политику, то каким же этот канал будет оппозиционным? Это без привязки к «Первому Независимому» или к любому другому телеканалу.
Я гарантирую свободный доступ представителей всех политических сил независимо от политических взглядов на телеканал. Это единственное, о чем я попросил редакцию. Надо, чтобы была обеспечена пропорциональность присутствия представителей Рады и политических сил, если это касается политических ток-шоу.
И когда ведущие приглашают к себе в эфир гостей тет-а-тет, чтобы тоже был выдержан принцип равного представительства политических сил, которые присутствуют и в нашем парламенте, и в нашем обществе. Как они этот вопрос будут решать, будет ли это равное представительство от всех политических сил, или оно будет пропорционально поддержке избирателей, это уже пусть определяют журналисты. При этом если кто-то из политиков отказывается от участия в передаче, я буду рекомендовать об этом сообщать телезрителям, чтобы отсутствие тех или иных гостей из того или иного политического лагеря имело объяснение.
— Нестор Иванович, в последнее время Совет национальной безопасности и обороны Украины вводит санкции против олигархов. Вы не боитесь того, что с вами и с телеканалом будут бороться как с «олигархом» и с телеканалом «олигарха»?
— В свое время, когда меня тащили на Майдан, меня спросили: «Вы боитесь»? Я ответил: «Не боятся только дураки». Но при этом сказал: «Мне не страшно». Здесь ответ тот же самый. Бояться беспредела — это естественное состояние человека. Но раз возникает вопрос: страшно, не страшно, отвечу: нет, не страшно.
Я осознаю, на что я иду, но для меня мой жизненный путь, мои принципы, права наших граждан получать информацию, права журналистов ее доносить, важнее.
Я готов! Как политик я все взвесил, проанализировал все сопутствующие риски, в том числе и риски незаконных действий и санкций в отношении меня, но все возможные негативные последствия этого моего шага меня не остановят.
— А может произойти так, что СНБО наложит санкции на вас и, как следствие, закроет ваш телеканал?
— Я не представляю себя с тротиловой шашкой, с поясом шахида, или в папахе с лентой, подрывающего железнодорожные пути. Меня террористом представить будет очень сложно. Это даже невозможно. Но для того, чтобы против меня лично ввести санкции и наложить арест на мою собственность я должен быть террористом. Но вы меня много лет знаете: я могу быть террористом?
— Нет!
— Это тот вопрос, ответ на который придется давать всему украинскому обществу. Я уверен: не все меня любят, но точно никто не поверит, что я террорист.
— А если все-таки они вас определят как «олигарха»?
— Это их проблемы, это не моя проблема. Это проблема тех, кто потом будет со мной общаться.
— А Нестор Шуфрич — олигарх или нет?
— Это вызывает у меня смех. В нашей стране, исходя из тех принципов, которые нынешние власти пытаются навязать обществу, олигархами станут сотни, а может быть, и тысячи людей, которые мало-мальски имеют отношение к любой медиадеятельности. Это такие известные общественные деятели, предприниматели, журналисты, как Дмитрий Гордон, как Михаил Бродский. Или тот же Евгений Мураев. Я бы мог перечислить десятки фамилий, в том числе Николая Княжицкого. Якобы он, если я не ошибаюсь, акционер одного из украинских телеканалов. К тому же сейчас, оказывается, у него огромные активы — в Карпатах.
Получается, очень много олигархов, что делать! Власть так это видит. Кстати, может получиться так, что несколько акционеров «95 квартала» тоже станут олигархами.
— Нестор Шуфрич является главой парламентского комитета по свободе слова. Как вы оцениваете уровень свободы слова в современной Украине?
— Я его оцениваю так, как его оценивают сегодня основные мировые институты, которые уполномочены оценивать уровень свободы слова в каждой стране, и на Украине в частности. Это ООН, это ОБСЕ, это Freedom House, это «Репортеры без границ», и многие другие организации, которые считают, что сегодня действия в отношении телеканалов «ZIK», «112 Украина», Newsone, медиа интернет-ресурсов «Шарий.нет» и Strana.ua, являются такими, которые не соответствуют международным стандартам, не пропорциональны и приняты органом, который не является независимым, а подконтролен украинской власти и президенту. Таким образом, они считают, что на Украине сегодня существует реальная угроза свободе слова.
Я здесь не буду ничего убирать или добавлять. Это абсолютно объективная оценка происходящего на Украине. Причем это оценки ООН, Офиса Верховного комиссара по правам человека, мониторинговых комитетов. Уполномоченная по свободе СМИ в ОБСЕ госпожа Тереза Рибейро уже как минимум дважды выражала свою обеспокоенность по поводу ситуацию свободы слова в Украине.
— Почему такие статусные структуры выражают обеспокоенность, а никаких последствий нет, вся эта негативная ситуация со свободой слова на Украине продолжается? Почему так происходит?
— Да потому что власти все равно. Власть имущие не понимают значимости этих оценок, и, боюсь, и не успеют понять.
Они не понимают, насколько прямо оценки таких институтов могут быть связаны с поддержкой, в том числе финансовой, Украины, а значит, эта их политика может прямо отражаться на благосостоянии наших граждан. И в этих условиях уже ни о какой евроинтеграции речи быть не может.
— Почему власти закрыли три телеканала Виктора Медведчука, а Запад не вступился за него? Наоборот, американское посольство поддержало этот произвол. Почему журналисты, которые при Януковиче были оппозиционными и создавали комитеты типа «Стоп цензура!», не протестовали против закрытия этих телеканалов?
— Что касается Запада, я бы не обобщал. Действительно было, скажем так, мягко говоря, не соответствующая оценкам ООН и ОБСЕ реакция отдельных представителей американского посольства в Киеве. Что касается реакции Еврокомиссии, Европарламента и парламентской ассамблеи ОБСЕ, то оценка этому произволу, данная ПАСЕ, была адекватна тому, что происходило с этими телеканалами. Все высказали обеспокоенность тем, что все эти действия, как я уже говорил, не соответствовали международным стандартам и не были приняты независимым органом.
— А почему не вступились Сергей Лещенко и Мустафа Найем?
— Это политическая конъюнктура. Они перестали быть журналистами, стали политиками. Соответственно, они сегодня очень конъюнктурные товарищи, поэтому нельзя ожидать от них объективности и независимости.
— Что вы думаете по поводу смерти бывшего члена парламентской фракции «Слуга народа» Антона Полякова. Это случайность?
— В пятницу мы узнали о том, что он умер. Рано еще говорить о реальных причинах. Безусловно, это трагедия. Мы все очень шокированы. Я с Антоном Поляковым буквально в четверг несколько раз говорил. Мы поддержали его стремление провести внеочередную сессию по социальным вопросам, а ночью он ушел из жизни. Пока сложно что-то говорить, очень мало информации, есть только трагический факт его смерти.
— Вы сами родом из Закарпатья. В Закарпатье венгры являются довольно весомым нацменьшинством…
— Я сам на четверть венгр.
— Да. Я знаю, что венгерский язык в вашей семье был одним из языков общения. Как вы сегодня оцениваете уровень украинско-венгерских отношений?
— Я считаю их провальными, и это огромный просчет и нашего МИДа, и Офиса президента, которые не смогли выстроить нормальные рабочие отношения с нашим соседом, Венгрией, которая одной из первых признала независимость Украины. К тому же позиция Виктора Орбана, действующего премьер-министра Венгрии, была предоставить Украине безвиз без всяких ограничений и условий.
— И по поводу возможной встречи Зеленского и Путина…
— Я очень бы хотел, чтобы она состоялась, потому что без прямого диалога Зеленского и Путина я слабо представляю перспективу возвращения мира в нашу страну.