- Павел, что вы делали 11 сентября 2001 года? За каким занятием вас застала новость о терактах. Какие чувства вас накрыли в тот момент?
— Анна, вы воскресили в моей памяти столько, что в кратком интервью и не перескажешь. Многое подзабылось, пришлось спрашивать супругу Гейл, которая работала в соседней с моей школе учителем французского языка. Она так описала тот день: шёл урок, и зашла бледная ученица, опоздавшая на занятие, и сказала, что в Нью-Йорке что-то ужасное произошло. Позже, когда стало известно, что именно произошло, были включены все телевизоры в школе. Многие студенты плакали, звонили своим родителям, ведь Колорадо Спрингс буквально напичкан военными базами, здесь в то время находился и Североамериканский военно-воздушный центр (NORAD), целый военный городок, спрятавшийся в горе Шайен и следивший за воздушным пространством всего северного полушария.
Я тогда работал учителем в школе Митчелл. Преподавал русский язык, мировую историю и гражданственность. Была большая перемена, когда у всей школы ланч. Кто-то обедал в столовой, а кто-то у себя в кабинете. В моей классной комнате обычно собирались коллеги — учителя иностранного языка и истории. Им нравились мои рассказы и анекдоты про жизнь в Советском Союзе. Мы только что разложили свою еду и напитки, как зашёл Ник — преподаватель журналистики — и сказал, обращаясь ко мне: «Мистер Кей (так меня звали все коллеги из-за сложностей с произнесением моей фамилии американцами), включи скорее телевизор, там какой-то самолёт врезался в Мировой торговый центр.
«Наверное, что-то отказало в самолёте», — была первая реакция моих коллег.
Но последовавшее следом сообщение и кадры второго самолёта (Рейс 175 United Airlines, Бостон — Лос-Анджелес), врезавшегося через 18 минут в «Южную башню», на борту которого было 56 пассажиров и 9 членов экипажа, не оставили сомнений в том, что был совершён террористический акт. Мы все были шокированы, но ещё не представляли всего произошедшего. Поэтому, когда прозвенел звонок, мы все разошлись по классам.
Вечером стали известны подробности. Вся Америка, оцепеневшая, растерянная, сидела у телевизоров и смотрела ведущие каналы, которые повторяли раз за разом эти атаки, всё время дополняя произошедшее другими фактами. Стало известно и о третьем самолёте (рейс 77 American Airlines, Вашингтон — Лос-Анджелес), врезавшемся в Пентагон, когда погибли 59 пассажиров на борту Boeing-757 и 125 военнослужащих и гражданских лиц внутри здании, и о четвёртом, который разбился в лесах Пенсильвании, когда узнавшие о терактах пассажиры оказали сопротивление террористам.
Помню, с неделю после тех атак весь наш город был погружён во тьму, и в воздухе постоянно кружили военные самолёты, опасаясь новых атак.
Что лично я испытывал в те дни? Злость и на террористов, и на наших военных, и на хвалёные спецслужбы, которые просмотрели готовящиеся нападения. Мы все злились на президента Буша, сидевшего за партой в одной из школ во Флориде, видя его растерянное лицо. Было ли страшно? Нет, было ощущение неуверенности, незащищённости от того, что наступает новое время, когда уже не огородишь свою страну ракетами, когда враг уже не «у ворот», а внутри.
- Для Америки действительно наступило новое время. Чем отличается «Америка до» от «Америки после» 11 сентября 2001 года?
— Америка до того трагического дня была беспечной, открытой «всем ветрам». Помню, я в девяностые учил русскому языку десантников на военной базе Форт Карсон. Поразило то, что вокруг неё был жиденький заборчик из проволоки, который можно было легко перешагнуть. На базу мог заехать любой желающий, никто не проверял, не было никаких шлагбаумов. Было несколько мест, разрешённых только для спецперсонала, но и там просто висела табличка. В аэропортах, школах, государственных офисах не было никакой проверки, всё было просто, всё было на доверии. Взять даже тот факт, что все террористы обучились вождению самолёта открыто, в школах для пилотов. Их даже не проверили!
Теперь Америка контролирует всех и всё. В школу без приглашения не зайдёшь, на базах — обыск по полной. Об аэропортах и не говорю, просвечивают и проверяют даже ботинки.
Принятый Конгрессом 26 октября 2001 года Патриотический Акт (The USA PATRIOT Act) развязал руки спецслужбам, они у нас теперь имеют право и прослушивать разговоры по телефону, и просматривать личную переписку, и много чего, что иногда ставит под сомнение демократические устои государства. Словом, Америка стала сильнее и… сплочённее. Та атака реанимировала патриотизм, любовь к стране, ненависть к врагам США. Патриотизм стал моден, востребован.
- Есть версия, что теракты были организованы своими. Верите в неё?
— Да, есть и были такие версии. Сразу же после того теракта возникли не только слухи о том, что «сами американцы устроили это», но и статьи, фильмы, книги, в которых некоторые «эксперты» с пеной у рта доказывали конспирологические домыслы. А где такого не было? Вон, до сих пор, несмотря на то что всё доказано, что даже рукопись найдена, есть в России твердолобые, которые не верят, что «Тихий Дон» написал Михаил Александрович Шолохов. Гуляют байки и о В.И. Чапаеве, о Дж. Кеннеди…
- Не страшно ли сейчас американцам, когда вышли войска из Афганистана? Не повлечёт ли это новое 11 сентября?
— Американцы привыкли к опасностям, к стрельбам на улицах, к вызовам времени. Их больше сейчас беспокоит ковид и его последствия для экономики. Только что Байден отменил пособия тем, кто потерял работу во время ковида, и другие социальные пакеты малоимущим. Работодатели радуются, так как за время эпидемии многие бросали работу и жили на эти пособия, и работать было некому. Впервые за тридцать лет, что я здесь, на каждом углу висят надписи «Нанимаем».
А о том, что Джо Байден вывел войска из Афганистана, существуют разные мнения. Конечно, у всех это глупое, а главное, ничем не обоснованное, спешное бегство вызывает раздражение, которое разжигает Республиканская партия, но не более. Все мыслящие люди понимают, что нужно было выводить.
В то, что талибы представляют какую-то угрозу Соединённым Штатам Америки, мало кто верит. Это скорее надо беспокоиться России с её демографическим кризисом и растущим воинственным исламом как в соседних «братских» республиках, так и внутри страны.