В очередной раз убеждаюсь в том, насколько причудлива и коварна судьба президента. Раньше я думал, что президентом можно стать и случайно. Был у меня такой переделанный афоризм: одно неловкое движение — и ты отец…нации. А сейчас понял, что и утратить высокий пост можно так же случайно, как его обрести.
В этом меня убедила прошедшая в Киеве причудливая встреча под названием «Крымская платформа», которую упорно и пафосно именуют «саммитом». (Саммит — это встреча глав государств.) Точнее, заинтриговали ее последствия.
Вот жила себе вполне респектабельная президент Эстонии Керсти Кальюлайд. Я был уверен в ее долгой и беспроблемной политической судьбе. С таким выразительным, э-э… зоологическим лицом она вполне могла бы возглавить оппозицию в какой-нибудь постсоветской стране, потеснив даже любых ксюш. Здесь ведь порода женских лиц протеста определяется по их племенному сходству с гордым одомашненным видом парнокопытных.
А могла бы погарцевать и в высокой европейской политике. В ее непричесанной бестолковке вполне умещаются две базовые идеи, на которых себе делает карьеры и двадцатитысячные пенсии вся брюссельская рать.
Но нет, ушла. Пока. Сразу после выступления на «платформе». Я переживал за Керсти и даже пытался ей помочь. Писал ей в «Фейсбуке»: «Ваша кожа подходит к Баху. Или Генделю…» Пардон, это из другой оперы. А я просто подсказывал: «не перепутай, бэби, бабам — цветы, детЯм — мороженое, мужикам — бабки». Но у ней же «операционалка» на две идеи, а тут целых три «кластера». И барышню понесло: детям — минные поля, бабам — гендерное равенство, мужикам — украинские суды.
Ясно, что через неделю президентом Эстонии стал другой персонаж. Малоизвестный Алар Карис. Хотя, может, так совпало. Страна давно стала чем-то средним между факультетом ненужных вещей и музеем забытых артефактов.
Поэтому и избрали «отцом нации» декана факультета и директора музея в одном лице. Ну, да. Это в России избирают лидеров с «образом будущего». А в Эстонии горячо голосуют за «образ прошлого», тем более с оттенком зубной боли…
Но если это отдельная история, то почему тогда в это же время столь ополчилась соросовская, а значит, демократическая, пресса на другого участника «платформы» — венгерского президента Яноша Адера? Можно, конечно, конспирологически предположить мировой заговор против угро-финской группы. Но кто тогда бенефициар?
Нет. Скорее, вопрос не в том, из какой гаплогруппы они происходили. Вопрос в другом — что они говорили. А уж они наговорили…
Эстонка отвергла возможность вступления Украины в ЕС в ближайшие пару десятилетий. Почти то же самое говорила и о самом святом — о НАТО. Но это такое. Имитация Псаки. Главное же, что она призвала не инвестировать в коррумпированную украинскую экономику. Ясно, что за этой неожиданной эскападой стоит интерес ее знакомого инвестора — известного продавца эстонских шерстяных изделий. Он успешно финансирует в Таллине избирательные кампании, а в перерывах десяток лет безуспешно судится в Киеве с местными обидчиками. Обидно, понимаешь.
Но это ее не оправдывает. Нельзя путать личную шерсть с государственной.
Другое дело венгр. Он вдруг не вовремя и не к месту начал защищать культурные и языковые права всей своей диаспоры в Закарпатье. А это уже серьезнее. Поэтому и взялись за Яноша куда круче, чем за взбаламошную даму. Ее просто не переизбрали. Это поправимо. А вот венгру начали монотонно рушить репутацию. Стали буквально травить.
Например, в сети появилась куча фоток, где он идет по улице в окружении массы людей, которые кружками отмечены как его охранники. Вот, мол, куда уходят народные денежки. Это в предвыборный период может иметь долгосрочные последствия для всего венгерского правящего класса. Избирателям ведь до сих пор нравится «борьба с привилегиями». Хотя лично мне лидер страны куда органичнее сморится в окружении личников, чем на пида₽астичном электросамокате.
Конечно, Янош Адер — твердый орешек. Он неуступчив и суров, как челябинский металлург. Никто и никогда, кроме Википедии, не видел его улыбающимся. Хотя для политика это, возможно, и минус. Так совпало, что мне приходилось обучать дайверов и политиков. Первым я объяснял, что с улыбкой надо глубже нырять. Она уменьшает критическое потребление кислорода организмом. А вторым я подсказывал, что с улыбкой легче врать. Она понижает уровень критического восприятия слушателей. Постмодерн, называется.
Но Адер никогда не улыбается. Пословица гласит, что венгры «рождаются с кинжалом в зубах». Наверное, для того чтобы резать правду, извиняюсь, матку. Янош настоящий венгр.
И он, поглаживая гусарские усы, всегда и где только можно говорит правду о правах мадьяр, об их судьбе, о традициях и культуре. Говорит о том, как всему этому противодействует украинская власть. Не удержался даже на парадной «Крымской платформе», где реальные проблемы и действительные противоречия стыдливо замалчивались и не обсуждались.
Конечно, возникает вопрос — а зачем он вообще посетил платформу? Но сами венгры смеются: мол, все геополитические конструкции, в которых поучаствовала Венгрия, быстро разваливались. Подождите. Что ж, получи, мадьяр, гранату! Будешь знать, как портить общий благостный фон. И понеслись порочащие публикации. Нет, конкретного ничего не нарыли, но намеки, фейки, оскорбления… И ложь. Улыбались, наверное, ухмылялись те, кто это вбрасывал в сеть. Но сейчас не об этом.
Признаюсь, давно и безоглядно люблю венгров. Хотя претензий к ним масса. Мизантропия, скепсис, пессимизм этого народа иногда удручает. Занимали даже одно из первых мест в мире по количеству суицидов. (Сейчас, правда, намного вперед вырвались янки за счет колоссального количество самоубийств среди бывшего воинского афганского контингента). Но все перекрывает их главная черта — ярая тяга к самобытности.
Когда-то величайший мыслитель Иштван Бибо вступил даже в заочную полемику с Карлом Марксом, доказав, что национальное чувство глубже классового. И венгры не жалеют сил на все, что связано с национальной гордостью, аутентичностью, традиционализмом. Они даже сохраняют редкое чувство стыда. Помнят, наверное, по Конфуцию, что бесстыдный всегда не исполнителен.
Их пытаются гнобить евробюрократы за консерватизм, нетолерантность, архаизм. Грозят разными карами за сохранение традиционной семьи, за продукты без гэмэо, за прохладное отношение к беженцам… А мадьяры только посмеиваются в усы или хмурятся, как их президент, но гнут свое.
У них намного чаще, чем у других народов, моральные авторитеты совпадают с интеллектуальными и даже эстетическим. Тот же будапештский профессор Бибо, являвшийся, пожалуй, умнейшим человеком эпохи, славился кристальной честностью и абсолютной бескорыстностью. А кинодива Каталин Каради, безусловно, самая эффектная женщина эпохи, все свои драгоценности потратила во время Второй мировой войны на выкуп из гестапо обреченных на смерть еврейских детей…
Им есть что вспоминать в своей славной истории, и есть что защищать в своей непростой судьбе. Киевские власти сейчас озабоченно создают «платформы» — политико-механические времянки, наспех соединяющие разнородные геополитические субъекты. А у венгров главное слово «рапсодия» — вечный способ озвучивания глубинных и органичных народных потребностей, смыслов, идей.
На дивные звуки венгерской рапсодии слетаются разные персонажи. Многим хочется прислушаться к камертону страны, где царит культ самобытности. Где в большую пятерку национальных ценностей входят такие вкусные сущности, как гусиная печень или настойка «уникум». Где выращивают местных реликтовых свинок монголица со сбалансированным холестерином и громадных древневенгерских быков «серой породы», спокойно зимующих под открытым небом. Где чардаш танцуют дети, а взрослые напевают Кальмана… У них даже советский период назывался «гуляш-социализм», учитывая его хлебосольную специфику.
Как-то я пил утренний кофе в любимой «точке» на втором этаже безбрежного будапештского рынка. Там на рассвете поправляли здоровье типичные старорежимные интеллигенты. Произносили пароль — «филдэце» (полтинничек) и смаковали палинку, глядя на вечный Дунай. Там я неожиданно увидел великую и ужасную госпожу Мадлен Олбрайт. Подошел со своим «полтинником». Представился. Напомнил, что бывал в ее небольшом деревянном домике в Вашингтоне.
Оказалось, что она тоже поклонница этой кофейни. Еще у нее из кулька выглядывала палка салями. Я даже с ходу придумал лозунг для местных консерваторов: «Они съели наше салями и кормят нас своими чизбургерами!» Вспомнили наш давний спор. Я предполагал, что на Ближнем Востоке козий сыр неизбежно победит «Биг Мак». Духовитое всегда побеждает стерильное. Госпожа экс-госсекретарь сказала, что обожает все аутентичное. Поразительно! Зачем же Америка уничтожает в мире все своеобычное? Почему она ценит чужую многоцветную жизнь меньше, чем свои поблекшие иллюзии? За что убили вместе с красивой страной мудреца Каддафи и пытались то же сделать с Афганистаном и Ираком?
Впрочем, Венгрии, в отличие от многих других соседних стран, это не так уж опасно. Когда общий кризис капитализма достигнет своей кульминации, они из нынешней своей системы «гуляш-капитализм» всего лишь уберут второе слово. Первое, как всегда, останется. Сегодня входит в апогей армагеддонова битва цифры, банка и гуляша. Украина, например, все ставки сделала на первое, а Венгрия — на последнее. Логично. Цифры без гуляша не будет. А вот когда лопнет «всемирная паутина», гуляш будет рулить…
Обожаю венгров. Они умеют любить своё и не унижать чужое. Они обожествляют философские рапсодии, где голос предков подсказывает, что в этом мире «всё возможно». Но они не привечают трескучие марши, где вопль толпы убеждает, что «возможно всё». Мадьяры, короче…