Столетиями подобный подход доказывал свою эффективность. При недостаточной ресурсной базе (вплоть до начала ХХ века в большинстве конфликтов англичане, а затем и американцы имели значительно меньшие человеческие, экономические и финансовые ресурсы, чем их противники) они побеждали с минимальными затратами, да ещё и чужими руками.
Впрочем, в XX веке ситуация постепенно изменилась. Прочно утвердившись на вершине глобальной пищевой цепочки, вначале британцы, а затем и американцы перешли к затратной политике, по принципу «победа всё покроет, а не победить мы не можем». Тем не менее эта затратная политика всё ещё была прагматичной. Можно спорить, насколько эффективнее оказалась бы экономная политика, но до определённого момента расходы жёстко обосновывались и оправдывались результатом. Тревожным звонком для США должен был бы стать уход Британии с первых ролей. Затратная политика сломала становой хребет Британской империи. Но в Вашингтоне решили, что это сугубо Америка вытеснила Британию с первых позиций, хоть на деле американские амбиции сыграли роль куда меньшую, чем британские ошибки.
На рубеже тысячелетий начался переход американцев от прагматичной политики к эмоциональной. Первым звонком стало «синее платье» Моники, послужившее для Билла Клинтона последним аргументом для бомбардировок Югославии. Агрессия против суверенного государства (власть которого, кстати, была дружественна США) должна была всего лишь закрыть в информационном пространстве проблему клинтоновского адюльтера. Маленькая победоносная война также перебивала ложь конгрессу — ведь победителей не судят, и Клинтон избежал импичмента.
При Обаме эмоциональная политика полностью затоптала прагматику. США, с одной стороны, предали своего главного ближневосточного партнёра — Израиль, переориентировавшись на беспомощных саудидов и эмиратчиков, с другой, организовали падение практически всех союзных себе режимов в арабских странах, превратив Ближний Восток в зону хаоса. А ведь даже Сирия была вполне лояльна Америке, пока США не попытались её уничтожить. Дамаск вывел войска из Ливана и был готов к конструктивному сотрудничеству с Вашингтоном, пока американцы не решили взорвать Сирию изнутри.
При Обаме США дестабилизировали и подожгли ключевой для себя регион — свою главную базу, позволявшую им контролировать основные потоки мировой торговли, в смутной надежде, что пожар перекинется на Иран, Россию, а затем и на Китай. Вместо этого Россия стала ключевым игроком на Ближнем Востоке, вытеснив оттуда США и заключив ситуативный, но всё более прочный союз с Ираном и Турцией.
Тем не менее под занавес своего президентства Обама поджёг ещё и Украину, хоть «евроориентированный» Янукович со своими дисциплинированными партией и правительством был для США в качестве противовеса России объективно выгоднее наступившего хаоса. Более того, Янукович был готов финансировать свой дрейф на Запад из внутренних украинских средств, а также надеялся переложить часть расходов на Россию. Но Обама все эти возможности уничтожил, превратив Украину в абсолютно нищую попрошайку, неспособную без поддержки Вашингтона протянуть даже год.
Казалось бы, двадцать лет провалов эмоциональной политики должны чему-то американцев научить. Но нет. Трамп точно так же пытался напугать Ким Чен Ына, а когда тот не испугался трёх авианосных соединений, сразу сдулся. Он же поссорился с европейцами, в лучших уголовных традициях потребовав от них оплачивать «услуги по защите». В результате позиции США в Европе и в Юго-Восточной Азии резко ослабли, а прибыли не было никакой (даже морального удовлетворения).
И вот вишенка на торте.
Вначале Байден повторяет с Лукашенко ошибку Обамы с Януковичем. Вместо того чтобы радоваться тому, что есть (а было немало, ибо до августа прошлого года Лукашенко всё активнее дрейфовал на Запад), Байден (вслед за Трампом) решил получить большее. Сжечь Белоруссию ему пока не удалось, зато Лукашенко вынужденно переориентировался на Россию. Ему просто некуда деться, ибо США хотят его убить.
Следующим шагом Байден ставит США в позицию окончательного разрыва с Эрдоганом. Последнего американцы пытались свергнуть и убить ещё при Обаме. Но прагматичный турок, резко повысив роль России в своей политике, всё же пытался активно маневрировать между Москвой и Западом. У США оставалось пространство для манёвра. Они ещё могли вернуть свои позиции в Турции. Вместо этого Байден признал геноцид армян.
И эти люди критиковали Трампа за безумную идею с переносом посольства США в Израиле в Иерусалим! Так история с посольством быстро забылась, но дала возможность Трампу одним ходом восстановить обрушенные Обамой отношения с главным ближневосточным союзником. А вот признание геноцида армян турки не простят никогда. В этом отношении Анкара занимает не менее принципиальную позицию, чем Ереван. Только роль Турции в Ближневосточном регионе куда весомее. Именно поэтому начиная с Рейгана (который первым назвал геноцид геноцидом) США старались эту тему обходить.
Конечно, с точки зрения эмоциональной политики назвать вещи своими именами необходимо. Да и армянская диаспора в США достаточно влиятельная, влиятельней на Западе, наверное, только во Франции. Но географическое положение Турции, её военная мощь (вторая после США армия НАТО), её растущий экономический и демографический потенциал заставляли американских прагматиков разумно обходить эту проблему.
Обходили, пока Байден не решил наказать Эрдогана за то, что тот не дал себя убить, да ещё и закупил у России системы ПВО С-400. Лет тридцать тому назад США бы без шума и пыли предложили туркам выгодную сделку, пошли бы на несущественные уступки и сохранили бы важнейшую стратегическую позицию. Но только не сейчас.
В результате в Турции уже заговорили о возможности в отместку признать Крым российским. Не думаю, что Эрдоган сделает нам такой подарок — он всё же весьма прагматичный политик и свою выгоду знает, но у Москвы по крайней мере открывается пространство для более тесного сотрудничества с Турцией. Ведь если США против Анкары, а признать геноцид армян — это почти как войну туркам объявить, то их надо кем-то уравновесить. Кем, кроме России?
Кстати, аналогичным образом складываются и отношения Вашингтона с другой ключевой страной НАТО и ЕС — с Германией. США упорно сражаются против «Северного потока — 2». Они взывают к союзническому единству, указывают на опасность односторонней энергетической зависимости Европы от России и требуют от Германии отказаться от проекта. Возможно, немцы и пошли бы навстречу своим традиционным союзникам, но речь идёт об очень больших деньгах, не только о том, что Германия становится главным газовым хабом ЕС, но и о конкурентоспособности всей германской промышленности. Если США требовали от своего союзника отказаться от экономически выгодного контракта, они должны были компенсировать ему хотя бы часть потерянного дохода. Допустим, Вашингтон мог бы гарантировать Берлину десятилетние поставки СПГ по ценам ниже, чем газпромовские. Или ещё что-то, например безвозвратные субсидии. Возможно, при конструктивном подходе и удалось бы договориться.
Но США давят, а когда давление не срабатывает, переходят к военным провокациям, пытаясь разжечь российско-европейскую войну, что явно не радует немцев. Германия постепенно оказывается в той же ситуации, что и Турция. Надо или полностью отказаться от субъектности и позволить США решать за себя, или опереться на Россию, но тогда США становятся врагом.
У турок выбора уже нет. Немцы ещё не решили, но близки к решению. Если США дотолкают Германию до турецкой позиции, то последним камнем преткновения окажется Польша. Достаточно как-то решить польскую проблему — и вся Европа, кроме Франции и Пиренейского полуострова, становится российско-германским тыловым районом, средиземноморские коммуникации которого надёжно обеспечены российско-турецко-иранским партнёрством. В Варшаве это хорошо понимают и уже заговорили об опасности «пятого раздела».
А всё могло бы быть совсем не так, если бы англосаксы чтили заветы предков, невозмутимо и прагматично просчитывали варианты, не жалели субсидий союзникам и учитывали бы их интересы.