30 марта стало известно, что в режиме видеоконференции прошли переговоры Владимира Путина с президентом Франции Эммануэлем Макроном и канцлером Германии Ангелой Меркель. Как сообщается, лидеры стран обсудили борьбу с коронавирусом, ситуацию на Украине, в Белоруссии, Ливии, Сирии и других точках планеты.
- Владимир, как вы считаете, какое место в этих переговорах занимала тема Украины в целом и Донбасса в частности?
— Полагаю, Украина занимала в переговорах одно из центральных мест.
Главная причина тому — падение авторитета «Минской тройки» в глазах международной общественности из-за неспособности вот уже в течение многих лет разрулить ситуацию вокруг украинского кризиса, несмотря на все обещания и подписанные документы. Причем для Берлина и Парижа все выглядит даже хуже, чем для Москвы.
Первый дипломатический провал западных партнеров (с участием Варшавы) имел место сразу после подписания договоренностей с Януковичем в начале 2014 года. Как показали события на Майдане, гарантии французских и немецких лидеров ничего не стоят, они перестали действовать едва ли не на следующий день после подписания.
Правда, президентом Франции был тогда не Макрон, а Олланд, но немецкий канцлер-то тот же! И вот теперь Меркель снова сильно подставляется, да и Макрон попробовал, каков на вкус фунт «украинского» лиха!
Конечно, западные партнеры пытаются, спасая собственное лицо, свалить неудачи «Минска» на Москву, которая якобы чего-то там не выполняет, но по сути ситуация тупиковая, и тройке, для спасения своего коллективного лица как дипломатической команды, остается лишь заявлять о «безальтернативности Минских договоренностей».
Ситуация тем временем обостряется, и сразу по нескольким причинам: усугубляется общий кризис на Украине (политический, экономический, здравоохранительный), народ по обе стороны фронта устал от войны, растущий хаос в международных отношениях ведет к тому, что все стороны украинского покера стремятся вести все более эгоистическую, причем сиюминутную, игру.
А тут еще растущее противостояние сверхдержав в лице США и Китая, которое определяет направление глобальных циклонов по всей Евразии.
Что касается позиции Киева, то здесь, на мой взгляд, складывается ситуация для перехвата власти из рук слабого президента в «ежовые рукавицы» силовиков.
Тут донбасская карта является козырной. Хотя и не совсем понятно, в чей прикуп она ляжет. Не думаю, что дело закончится крупномасштабной войной, но серьезное обострение вполне возможно.
- По вашему мнению, насколько вообще сейчас тема Донбасса важна для европейцев? И если важна, почему в переговорах не участвовал Зеленский?
— Сегодня в Европе нет сильных политиков, может быть за исключением Меркель, которая, однако, уже объявила о своем уходе. Макрон, конечно, пытается надувать щеки, но не более того. А без сильных политиков использование войны как фактора в Большой игре весьма чревато.
Поэтому вряд ли в Европе кто-то желает обострения ситуации на Донбассе.
Зеленского не пригласили на переговоры, вероятно помня о последней встрече в «нормандском формате», где украинский президент вел себя совершенно неконструктивно, спрятавшись за дымовой завесой дежурной риторики.
Но, как я уже сказал, на карту поставлена репутация «большой тройки». Причем после ухода Меркель шансы на имплементирование «Минска» объективно снизятся, а значит — «Европа без лидеров» понесет дополнительный ущерб (политический, финансовый, гуманитарный).
- В последнее время все чаще говорят о возможном новом витке войны в Донбассе. По вашим прогнозам, повлияют ли переговоры Путин—Макрон—Меркель на ситуацию в регионе? И как повлияют?
— Думаю, если и повлияют — то минимально.
- Еще один важный игрок в вопросе Донбасса — США. Как вы считаете, обозначил ли Вашингтон свою позицию по Украине? Дал ли, например, гарантии поддержки Киеву в случае широкомасштабной войны?
— Байден, конечно, больше связан с Киевом, чем Трамп, при котором отношения между двумя странами осложнялись требованиями американской администрации к Зеленскому «сдать коррупционеров». Но это не значит, что Байден вдруг возьмет и вспомнит про Украину, про его разговоры с Порошенко и компанией!
У меня есть подозрение, что политика США в отношении Украины, России и всего постсоветского пространства в значительной степени определяется американо-китайскими договоренностями по ключевым аспектам глобальной Большой игры.
Здесь, по мнению ряда экспертов, на карту поставлены, с одной стороны, перспективы мирного возвращения Тайваня в родную гавань, с другой — здоровье доллара как мировой резервной валюты.
В такой комбинации Россия выступает союзником Китая, но не безусловным, а ситуативным. Как только существенно изменится ситуация с Тайванем или долларом — возможны совершенно непредсказуемые сдвиги в пластах геополитической коры планеты.
- Болезненным и важным для Европы вопросом остается «Северный поток — 2». По вашему мнению, увязывается ли эта тема с Украиной? В частности, во время переговоров Европы с США?
— Мы наблюдаем беспрецедентное обострение ситуации вокруг «Северного потока – 2»: в регионе трубоукладочных работ появились суда третьих стран, подводные лодки, самолеты и вертолеты. Остается объявить широкомасштабные военные учения НАТО или маневры Балтийского флота! Закрыть «Северный поток – 2» — значит нанести тяжелейший удар по всем инвесторам проекта и по немецкой экономике прежде всего.
Это будет также удар по Германии как «правовому государству», ибо данные Берлином государственные гарантии инвесторам не могут быть аннулированы «по щучьему велению». Но мировая история знает казусы и посерьезнее.
Так что ситуация драматичная, и уход Меркель с поста канцлера потенциально открывает ящик Пандоры для соискателей альтернативных проектов в пользу сторонников укрепления трансатлантической солидарности любой ценой.
Если в переговорах Европы и США тема Украины как-то и будет звучать, то лишь в контексте нежелания Вашингтона допустить конкурентного усиления Европы любой ценой.
Европейцы же не имеют единой позиции по этому вопросу, им придется лавировать между Вашингтоном и Берлином. Причем такой европейский цугцванг выгоден не только Вашингтону, но и Лондону, который ищет пути для возрождения британского глобального господства.
И даже — Москве, работающей на раскол европейской солидарности в пользу двустороннего партнерства. Так что тут мы имеем уравнение со многими неизвестными.