Это интервью мы взяли у него за несколько часов до "исторического" решения СНБО Украины о наложении санкций на Виктора Медведчука. И хотя речь в нем идет о другом противнике режима — Анатолии Шарие, все же некоторые оценки Лесева в этом политическом контексте симптоматичны и претендуют на обобщение. К тому же по заявлению секретаря СНБО Данилова, Шарий — следующая цель Зеленского и его команды.
- Игорь, что произошло с Зеленским? Только на прошлой неделе мы с вами обсуждали закрытие трех телеканалов Медведчука, а на этой неделе СБУ уже обвиняет нашего с вами хорошего знакомого блогера и политика Анатолия Шария в госизмене. И это Зеленский, от которого, согласитесь, никто ничего подобного не ожидал. Что с ним произошло? Это что, тенденция? Кого закроют или обвинят в госизмене в следующий раз?
— Я не могу судить о личностных метаморфозах Зеленского хотя бы потому, что я с ним вообще не знаком. Чтобы человека понять, нужно с ним провести вместе хотя бы несколько раз по несколько часов. Тогда можно судить о «характере Зеленского», «странностях Путина» или «неожиданностях от Меркель».
Но даже не зная лично Зеленского, очевидно, что в его поведении произошел надлом. Тот самый надлом, когда выбираешь между женой и любовницей. Зеленский выбрал линию Майдана. Всю ту официальную историографию «от Петра», на противопоставлении к которой Зеленский и победил в 2019 году. Он полтора года морозился от принципиальных вопросов, которые волновали всю страну. Когда посадят Порошенко? Что будет с законом о языке? Как добиться реинтеграции Донбасса?
Теперь на эти вопросы поставлены ответы. Окончательно. Зеленский полностью воспроизвел линию Порошенко. И даже переплюнул его в плане юридического беспредела.
А вот что будет дальше — это самое интересное. Зеленский и его специфическое окружение не понимает главного. Он сегодня — это как Хрущев после Сталина. Загнать людей обратно в стойло уже не получится. Закрывая источники инакомыслия, команда Зе не решает стратегической задачи — не выпускает пара общественной ненависти, которая сегодня зашкаливает. Поэтому взорваться может что угодно где угодно и даже по совершенно аполитичному событию. Вот как случай с ментовским изнасилованием во Врадиевке, ставшем в итоге предтечей Майдана.
- Что стоит за обвинениями Шарию, с которым вы вместе работали в первой половине 10-х в "Обозревателе"? Что не так? Чем он помешал Зеленскому, и в каком качестве — в качестве блогера или в качестве политика?
— Опять же, мне сложно комментировать запредельно идиотские решения власти. Я вот даже себя пытаюсь представить на месте советника Ермака Миши Подоляка, который был когда-то нашим с вами шеф-редактором в "Обозревателе", или чего уж там, на месте самого главы Офиса президента. И вот все равно не могу понять логичность, обоснованность или хоть какой-то базовый профит от подобного решения.
Влияние Шария на украинскую политику сильно преувеличено. Да, он определенный информационный феномен. Но тот же Юрий Дудь, у которого отдельные интервью берут в разы больше просмотров, чем имеется подписчиков у Шария, тоже своеобразный информационный феномен. Но разве можно утверждать, что Дудь как-то существенно влияет на политику России?
А теперь просто представьте, что ФСБ возбуждает против Дудя уголовное дело. Ну, скажем, за поддержку Навального на митинге во Владивостоке. Очевидно же, что Кремль ничего, кроме стратегических репутационных потерь, с этого не поимеет. Уголовное дело СБУ против Шария — это из этой же идиотической истории. Майданная общественность Шария и так ненавидит. Но Зеленский победил не за счет голосов майданной общественности. И теперь он, как говорит Виталий Кличко, «окрасил себя в те цвета, которые окрасил».
И это решение запредельно тупое. Шария они не вытащат в Украину. Доказать хоть чего-то существенного против него не смогут. И одновременно настроят против себя «ватную» общественность, которая в 19-м году составляла ядро электорального триумфа Зеленского.
- Феномен Шария — это феномен из области прессы, или он давно стал политическим феноменом? В чем секрет такой бешеной популярности Шария, причем не только на Украине, но и в России?
— Нет никакого «феномена Шария». Анатолий — чертовски талантливый журналист и еще более заметный блогер. Это факт. Он на слуху и в Украине, и в России. Но он такой же «феномен», как, скажем, Виктор Пелевин. Мы ведь все хоть что-то читали у Пелевина. Но разве вы будете утверждать, что «Пелевин — это литературный феномен России»?
У Шария почти 2,5 миллиона подписчиков на ютубе. Но средние просмотры его видео набирают 300-500 тысяч. Это очень круто для блогера, который зарабатывает на монетизации и узнаваемости. Но, собственно, это и есть его реальный электоральный потенциал, если мы говорим о нем как о политике.
И это точно не «бешеная популярность». Да, человек в тренде. Да, у него есть своя паства. Но Шарий все это мастерски сколотил в 14-15 годах, когда в Украине появился информационный вакуум. Теперь он пожинает заслуженные плоды. Но эти плоды не безграничны. Перспективы Шария очень переоценены самим Шарием. И это в том числе особенность его очень специфического характера.
- Может ли Шарий стать президентом Украины? Если да, что для этого надо? Кто мог бы за него голосовать? Дадут ли ему возглавить Украину? Может ли Партия Шария стать парламентской партией?
— А могли бы вы соблазнить Анджелину Джоли? А Дженнифер Лопес? Ну хотя бы Ксюшу Собчак? А Шарий мог бы стать президентом Украины? Конечно же, мог бы. Но сначала гарантируйте стриптиз для себя от Дженнифер Лопес.
Шарий никогда и ничего не сможет в Украине. И на Украине. И возле Украины. Потому что Шарий — это давно уже не Украина. Он невозвращенец. В этом плане он ничем не отличается от беглой «украинской оппозиции», застрявшей в Москве. Ленин из Швейцарии ехал в запломбированном вагоне, не зная при этом своих перспектив в России, но у него была чуйка. Фидель Кастро с несколькими десятками бойцов высадился на Кубе, не имея на тот момент вообще никакой международной поддержки. Где в этих примерах хотя бы крайняя плоть Шария?
Шарий не боец. Не революционер. Он вообще не идейный. Толик хороший журналист и провокатор, но это не человек, за которого хочется рискнуть одним местом. Потому и перспектив на политической ниве в Украине у него никаких. А вот в информационной повестке он по-прежнему остается одним из главных хедлайнеров Украины.