Языковой вопрос — один из самых резонансных на Украине. Вот уже две недели в сферах образования, медицины и услуг должны говорить только на государственном языке, правда, по просьбе клиентов можно перейти на другие.
«Судя по всему, русский язык сейчас оказался на самом верху «расстрельного списка». Языковое разнообразие воспринимается некоторыми в стране как удар по национальной идентичности, которая всё больше определяется в противостоянии с Россией. Украина, которая в прошлом по большей части находилась под властью Российской империи, а затем стала одним из главных составляющих Советского Союза, занимается в последние годы активным устранением символов этой общей истории в стремлении показать свои отличия», — пишет французское издание 45 Secondes.
В качестве примера в статье приводится серия протестов одесских националистов, произошедшая осенью прошлого года, с требованием снести памятник российской императрице Екатерине II, при которой и был построен город, а вместо него установить статую идеолога украинского национализма Степана Бандеры. Однако представители местных деловых кругов собрали средства на его реставрацию.
Автор подчёркивает, что Украина прочно связана с восточным соседом не только большим русскоязычным населением (почти 1/3 жителей страны называют себя русскоязычными, а на востоке и юге страны на русском протекает жизнь целых городов), но и общей историей.
«Разумеется, тесные исторические связи России и Украины нельзя просто так стереть по политическим соображениям. Чтобы отделиться от российской истории, националистам нужно полностью переписать украинскую», — говорится в статье.
Закон о переходе на украинский в сферах образования, медицины и услуг вступил в силу в период президентства Владимира Зеленского, хотя он сам 1 марта 2014 года в эфире телеканала ТСН обращался к властям Украины с просьбой уважать народ и дать жителям восточных регионов страны и Крыма спокойно говорить по-русски.
«Зеленский не был в прошлом лично связан с националистическими группами, но всё больше стремится заручиться их поддержкой, чтобы удержать в руках власть. В условиях региональных волнений по законам о коронавирусной изоляции и зарождающегося конституционного кризиса вокруг борьбы с коррупцией стрелять по России — популярная тактика. Как бы то ни было, теперь на линии огня, судя по всему, оказались и миллионы русскоязычных украинцев», — подытоживает автор.
Язык — это средство коммуникации не только внутри страны, но и самой страны с мировым сообществом. Не все они одинаково распространены, поэтому одним государствам достучаться до зарубежной общественности проще, а другим — сложнее. Какие языки помимо английского нужны для влияния на мир, рассказывает американское издание Science.
Сотрудник Microsoft Шахар Ронен, уроженец Израиля, говорящий на иврите и английском, проанализировал движение потоков информации и выяснил, какие языки помогут идеям распространиться как можно шире, а на основе этих сведений составил карту.
«Английский выглядит главным узлом и обладает наибольшим числом связей. Однако сети также демонстрируют наличие ряда «промежуточных центров» — таких как французский, немецкий и русский, — выполняющих те же задачи в несколько меньшем масштабе. Напротив, некоторые языки с большим количеством носителей — например, китайский, хинди или арабский — выглядят относительно обособленными. Это означает, что высказывания на этих языках реже становятся известными иноязычной публике», — говорится в публикации Science.
Авторы исследования уточняют, что изучаемые ими пользователи — это грамотная и пользующаяся интернетом элита, она всех носителей языка не представляет, но в её руках сосредоточен непропорциональный объём власти и ответственности. По словам преподавателя Массачусетского технологического института Сезара Идальго, именно эта группа людей влияет на то, как видят друг друга разные культуры, даже если не ставят перед собой такой цели специально. Например, когда разгорелся конфликт на Украине, мировое сообщество узнавало о нём из статей, изначально написанных по-английски и затем переведённых на другие языки. Следовательно, как отмечает Идальго, «любая скрытая предвзятость англоязычной прессы, любой её уклон окрашивает собой информацию о конфликте, которую получают носители других языков».
«Если я хочу, чтобы мой национальный язык начал играть более важную роль, я должен вкладывать средства в переводы и поощрять людей писать в Твиттере на национальном языке. С другой стороны, если я хочу, чтобы наши идеи как можно шире распространялись, нам понадобится второй язык, хорошо связанный с другими языками», — объясняет Ронен.
И в качестве второго такого языка для Украины смело мог бы выступать русский, на котором и так говорит немалая часть населения.