Во вторник, 8 декабря, в Ереване прошли акции протеста с требованием отставки премьера Никола Пашиняна из-за подписанного им заявления о прекращении военных действий в Карабахе. С призывом к отставке Пашиняна выступили все три бывших президента — Левон Тер-Петросян, Роберт Кочарян и Серж Саргсян, а также лидеры духовенства. О необходимости отставки Пашиняна, формирования временного правительства и досрочных парламентских выборов заявлял и действующий президент Армен Саркисян. Оппозиция выдвинула Пашиняну ультиматум, который истек в 12 часов дня 8 декабря, после чего в Ереване и некоторых других городах Армении начались митинги и акции протеста с требованием отставки премьер-министра.
- Александр Максович, как простые армяне оценивают перспективы Пашиняна?
— Мне трудно ответить на этот вопрос при отсутствии социологии, которой я мог бы доверять. То есть какие-то опросы были, но я бы поостерегся их приводить в качестве примера. Более-менее мне ясно, что есть люди, которые против существующих властей. Как минимум это те, кто приходит на митинги. На вчерашнем митинге была примерно пара тысяч человек. Но это только наиболее активные. Понятно, что в стране этих людей серьезное количество.
Также мне кажется, что в стране остаются сторонники действующей власти, и их тоже немало. Но, судя по политологическим, а не социологическим индикаторам (то, как собираются люди и сколько их собирается), надо сказать, что пока основная масса довольно апатична. Люди либо отторгают, либо не очень принимают существующие власти, но нельзя сказать, что есть мощная, единая и структурированная оппозиция. Кроме того, нельзя забывать об усталости общества. Спустя всего 2,5 года после революции делать еще одну революцию сложно.
- Депутат от правящей фракции «Мой шаг» Андраник Кочарян выступил за то, чтобы начать диалог с Азербайджаном, в том числе путем установления дипотношений. Насколько в обществе готовы поддержать эти призывы?
— Я не думаю, что общество всерьёз может принять подобные идеи. Вопрос как раз состоит в том, что та проблема, которая вытаскивает людей на митинги, — политическая, а не социальная. Она не касается кармана каждого конкретного человека.
Более того, она касается внешней политики. Отношения с Азербайджаном — это не то, что может хорошо понимать каждый крестьянин, каждая домохозяйка и каждый житель провинции. Это политическая повестка дня. А политическая повестка дня, по крайней мере, на данный момент, не может собрать очень серьезный протест.
А то, что говорится в парламенте и со стороны действующей власти в Армении, уже давно воспринимается весьма скептически.
- Как сейчас в самой НКР происходит налаживание жизни?
— Пока еще об этом рано говорить. Переезд людей обратно в Карабах еще только начался. В Арцахе еще не вполне созданы бытовые условия, чтобы люди приезжали. Нужно много чего еще сделать. Жизнь постепенно налаживается, но такие вопросы, как свет, газ, отопление и интернет, нельзя решить сразу.
Беженцами из Карабаха в основном были женщины, дети и старики. Мужчины боеспособного возраста были там, и теперь семьи едут к ним. Из около 100 тысяч человек беженцев примерно треть составляют жители районов Карабаха, оккупированных Азербайджаном, и им некуда ехать. Когда они возвращаются, их размещают в домах отдыха или гостиницах, но это не решение вопроса.
Процесс идет, но его скорость будет зависеть от того, как будет обеспечиваться безопасность, бытовые и климатические условия. Весной будет проще. Зимой же без отопления этим заниматься сложнее.
- А какова ситуация с теми, кто не будет возвращаться в Карабах и останется в Армении? Как решаются их бытовые вопросы и вопросы трудоустройства?
— Если сейчас что-то такое и происходит, то это происходит на уровне гражданского общества. Люди помогают, устраивают, принимают у себя в домах, сами пытаются создать рабочие места. Они что-то продают на улицах, что-то готовят, что-то шьют. Но пока это все гражданское общество. Государственных программ по этому поводу пока еще не было.
- Недавно вышла резолюция Сената Франции с рекомендацией признать Нагорно-Карабахскую республику, учитывая, что этого до сих пор не сделал Ереван. Что это было? Это провокация или непонимание ситуации, или французская сторона перестаралась с желанием помочь?
— Речь идет не только о Сенате. Нижняя палата французского парламента тоже выступила с таким заявлением. Но дело в том, что эти заявления носят рекомендательный характер, они не обязательны к исполнению. Сенат и нижняя палата парламента не могут признавать государства. Это может сделать исполнительная власть, МИД и президент.
Кроме того, у Франции есть свои проблемы с меньшинствами, традиционно исповедующими ислам. И те зверства, которые происходили в карабахской войне со стороны Азербайджана и сирийских наёмников, во Франции хорошо известны. Есть неоспоримый факт. На территориях, захваченных Азербайджаном, не оставалось ни одного армянина. Либо их убивали, либо они успевали убежать. А те, кто попадал в руки врага, включая гражданское население, сталкивались с очень тяжелой ситуацией, и некоторые эти «ситуации» снимались на видео и попадали в Сеть. Это оказало влияние и на французское общественное мнение.
Наконец, Франция является средиземноморской страной, и по некоторым вопросам Франция и Турция являются соперниками. Это тоже сыграло свою роль. Все эти факторы привели к тому, о чем вы спрашиваете.
- Вы в предыдущем интервью сказали, что, несмотря на случившееся в Карабахе, внешняя политика Армении не изменится коренным образом. Почему вы так думаете?
— Внешняя политика Армении не определяется конкретными личностями во власти. Она определяется некоторыми геополитическими параметрами. Наличием Турции с запада, которая является членом НАТО. Наличием Грузии с севера, которая лежит между Арменией и Россией, ее стратегическим союзником. На востоке у нее Азербайджан и карабахский конфликт и так далее.
Все эти параметры приводят к тому, что у Армении есть соответствующая внешняя политика. Она, конечно, меняется и трансформируется в зависимости от очень многих обстоятельств. Но я бы не сказал, что она просто изменится потому, что та или иная личность будет вести ее тем или иным образом.
Сейчас особая ситуация. Была война, и гарантом физического выживания Нагорно-Карабахской республики выступают российские миротворцы, которые становятся сейчас по границе, образовавшейся в результате войны. Это, конечно, оказывает влияние в том числе на армянскую внешнюю политику, но конфигурация в регионе осталась той же самой, и резкие изменения мне трудно представить.