Депутаты Европарламента в своей резолюции потребовали от Минска незамедлительного, тщательного и независимого расследования смертей Романа Бондаренко и других оппозиционеров, а также предложили создать специальный центр, который собирал бы информацию о преступлениях против активистов в Белоруссии.
Кроме того, они поприветствовали решение Совета ЕС работать над третьим пакетом санкций, направленных против «фирм и олигархов, связанных с режимом Лукашенко».
- Владимир Леонидович, при каких условиях Запад все же пойдет на удушающие экономические санкции в отношении Белоруссии и её руководства?
— Во-первых, Европарламент — это не та инстанция в Евросоюзе, которая принимает значимые экономические решения. Поэтому все эти вопли являются просто публицистической деятельностью, а не распоряжениями прямого действия.
Решения по Белоруссии не зависят от того, как будет настроен Европарламент, который ведет себя достаточно безответственно. Вспомним хотя бы аналогичные действия ничего не решающего во внешнеполитических вопросах Сената Франции, который решил признать Нагорный Карабах быстрее самой Армении, тем самым поставив Ереван в дурацкое положение.
Многое будет зависеть от того, как будут вноситься изменения в белорусскую Конституцию. Но сами по себе резолюции Европарламента не приведут к конкретным решениям со стороны европейских властей. Поэтому их стоит рассматривать как публицистическую деятельность.
- Вы сказали о публицистическом характере, а как те, кто реально принимает решения в Евросоюзе, рассматривают перспективы Лукашенко?
— Иными словами, вы хотите знать донесения моего шпиона, сидящего в руководстве Евросоюза. Но судя по тому, что предыдущие громкие заявления Европарламента по Белоруссии несколько расходятся с реальными действиями руководства Евросоюза, видимо, у них несколько другое представление о том, какими способами воздействовать на Лукашенко в этой истории.
- Со стороны белорусской оппозиции сейчас публикуется много сообщений о преступлениях силовиков (избиения, пытки и грабежи), но Москва на это никак не реагирует. С чем это связано? Российская власть не доверяет этим сведениям, не знает об этом или опасается обострения ситуации?
— Россия сейчас действительно находится в непростом положении, будем говорить прямо. Потому что из тех плохих вариантов, который сейчас есть у России (Тихановская или Лукашенко), России приходится выбирать Лукашенко. Но не более того.
Нельзя сказать, что мы относимся к Лукашенко со всей душой. И это было заметно даже в высказываниях нашего министра иностранных дел, хотя они и были максимально дипломатичными.
Он сказал, что мы-то выполняем все обязательства, которые взяли на себя во время встречи глав государств в Сочи, намекнув, что Лукашенко их не выполняет. А потом он сказал, что еще остается вопрос проведения конституционной реформы и досрочных выборов.
Поэтому определенное давление с российской стороны оказывается. Но Лукашенко, видимо, посчитал, что никуда Россия не денется. Мол, даже я, такой противный, лучше, чем Тихановская, поэтому мало ли что я обещал, когда мне было плохо. Сейчас ему уже лучше, и обещания можно игнорировать.
Так что ситуация сейчас, безусловно, не простая.
- У нас было большое интервью с Андреем Суздальцевым, в котором он рассказал, что весь белорусский политический класс проявляет иждивенческий подход в отношениях с Россией, когда Лукашенко требует финансово-ресурсной поддержки за формальный статус союзника, а оппозиция требует от России убрать Лукашенко любой ценой. Можем ли мы что-то сделать с этим иждивенческим подходом?
— И те, и другие требования надо выполнять/не выполнять исходя из того, в чем состоят российские национальные интересы. А не потому, что это кто-то требует. Надо выполнять, если это России выгодно. Если это России невыгодно, не надо выполнять ни того, ни другого.
Понятно, что Андрей уехал из Белоруссии не по своей воле, и ему трудно до конца оставаться объективным. Но если исходить из интересов России, то в ее интересах все-таки лучше такой Лукашенко, чем такая Тихановская.
Это проблема, это последствие наших предыдущих ошибок, но ситуация сейчас такова, что по-другому Россия сейчас поступить не может.