«А потом опять у вас деньги возьмёт». Потом, правда, тот же белорус искренне возмутится тем, что русские не хотят финансировать «передовой бастион», «защищающий Россию от танков НАТО». А затем добавит, что вообще-то Белоруссия не только самодостаточна экономически, но ещё и финансирует Россию.
На деле белорусский президент, конечно, гораздо сложнее (хоть образцом сложности и не является). Но именно таким упрощённым он представляется своим сторонникам. Происходит это потому, что главным качеством Лукашенко, особенно ценимым сторонниками (и особенно ненавидимым противниками) является его патернализм. Не случайно они его прозвали бацькой и реально почитают отцом всех белорусов — строгим, но справедливым. Как ребёнок, нуждающийся в отцовской защите, готов оправдать любые действия отца (ибо отец), так и сторонники Лукашенко спокойно оправдывают его произвол. Они считают, что Александр Григорьевич стоит выше им же написанных законов Белоруссии, как отец не может подчиняться тем же законам, которым подчиняются его дети, поскольку выживание детей зависит от отца, а выживание отца никак не зависит от детей.
В результате, как мы и обещали ещё до начала белорусского майдана, как только поначалу перепуганный размахом протеста Лукашенко понял, что удержался, он решил вернуться к своей прежней политике. Ясное дело, это не может радовать Россию. Не потому, что «наивные» русские не способны сладить с «хитрым» бацькой, а в силу того, что Лукашенко, приведший Белоруссию к майдану, теперь ведёт её к государственной катастрофе.
Последняя информация не имеет официального подтверждения, но это настолько в стиле Александра Григорьевича, что, я думаю, в Кремле её учтут.
Что касается врачей, то в условиях борьбы с эпидемией, наличие которой Лукашенко до начала белорусского майдана вообще отрицал, можно было бы официально ввести запрет на выезд врачей из страны на работу и вообще на их уход с работы. Такие ограниченные во времени мобилизационные мероприятия были бы оправданны. Только их необходимо было бы законодательно обеспечить и продумать компенсационные меры за доставленные неудобства.
Вместо этого Лукашенко говорит «можете выезжать», то есть законодательный запрет на смену врачами места работы не введён. «Но, — продолжает он, — назад мы вас не пустим». А на каком основании? Если человек никаких законов не нарушил, его не пустят в собственную страну? Просто потому, что Лукашенко так захотел? Это что-то новое в отношении государства к собственным гражданам. Но сторонникам «сильной отцовской руки», несомненно, понравится. Массовые расстрелы им бы понравились ещё больше (по крайней мере, нравились бы, пока не пришли бы за ними).
Я понимаю, что Лукашенко хочет отомстить врачам, среди которых было много его оппонентов, поддержавших оппозицию. Но среди них были и сторонники Лукашенко, и люди нейтральные. Многих из них такое хамское, барское отношение власти покоробит и кого-то толкнёт в ряды противников режима.
Понятно, что принудительное создание профсоюзных организаций на предприятиях малого бизнеса, где зачастую трудится коллектив родственников или хороших знакомых, — лишняя финансовая нагрузка. Плюс возможность административно-коррупционного воздействия на них со стороны руководства Федерации профсоюзов Белоруссии, от которого они попадают в зависимость. Более того, Лукашенко, раздавая указания, кто должен «добровольно» вступить в общественную организацию, каковой формально является ФПБ, фактически признаёт её скрытый государственный характер.
В общем, и среди малого бизнеса сторонников у Лукашенко станет ещё меньше, если они вообще останутся.
Итак, из всех обещаний, данных в том числе и Путину, когда Лукашенко паниковал перед ставшим только для него неожиданностью белорусским майданом, не выполнено ни одно.
Интеграция с Россией в рамках Союзного государства саботируется. Попытки выстраивания формально «многовекторной», а на деле прозападной политики продолжаются. Конституционную реформу выхолостили, ещё даже не начав, противостояние власти и общества не просто усиливается, но Лукашенко, как будто бы специально, искусственно увеличивает число своих противников.
Казалось бы, причём здесь Пашинян?
Дело в том, что Никол Воваевич прорвался к власти на очень схожих с лукашенковскими, только более акцентированных и учитывающих особенности армянской ситуации лозунгах.
Так как большая часть связанных с Россией надежд в том виде, в каком они представлялись армянскому обществу, не оправдались, общество постепенно стало склоняться к мысли, что нерешённые Россией проблемы решит для Армении Запад.
Я был в Ереване на конференции в январе 2014 года, буквально за месяц до переворота в Киеве. Имел возможность пообщаться с армянской студенческой молодёжью. Неглупые, совсем не плохо настроенные по отношению к России мальчики и девочки тем не менее высказывали поддержку украинскому Евромайдану и беспрерывно щебетали: «Мы же Европа».
Они даже обиделись, когда я им заметил, что географически южная граница Европы проходит по Большому Кавказскому хребту и с этой точки зрения Армения такая же Европа, как Турция или Иран. «Это Азербайджан как Турция», — сказали они. «Вот там живут азиаты, а мы, армяне, Европа, потому что христиане. И грузины тоже немножко Европа, но главное армяне. У нас и диаспора в Европе влиятельная».
Подчеркну, что к России они (в отличие от украинских «европейцев») относились хорошо, но себя видели другим, более цивилизованным, чем Россия, миром. То есть уже шесть лет назад в Армении было сформировано достаточно мощное проевропейское общественное мнение. Понятно, что за последующие годы проевропейские настроения усилились.
Результат известен. Россия делась. Когда Азербайджан, поддерживаемый Турцией, начал восстановление своего контроля над семью районами и Карабахом, Москва предложила Еревану выполнить сформулированные ещё в начале 1990-х в рамках Минской группы ОБСЕ условия компромиссного мира. Надо было в обмен на признание статуса Карабаха очистить пять районов сразу и принять на себя обязательство передать Азербайджану контроль над ещё двумя несколько позже.
Пашинян сейчас говорит, что на такие условия Армения не могла согласиться без войны. Неправда, именно на такие условия согласилась Армения при Тер-Петросяне, после только что выигранной у Азербайджана войны. На такие условия не мог согласиться лично Никол Воваевич, поскольку, идя к власти, обещал армянам, что при помощи Запада заставит Азербайджан подписать мир на полной воле Еревана. Кроме того, он продолжал надеяться, что российское общественное мнение заставит Кремль занять жёсткую позицию в отношении Баку. Ведь участником конфликта была Турция, интересы которой в Закавказье, мягко говоря, с российскими не совсем совпадают. Поскольку Анкара была полностью на стороне Баку, по мнению армянских политиков, Россия должна была отзеркалить эту позицию и выступить на стороне Еревана. Простое сравнение российского и турецкого военных потенциалов показывало, что Армения опять победит — беспокоиться было не о чем.
Даже после череды поражений на фронте в Ереване всё ещё надеялись, что это Россия так наказывает Пашиняна, чтобы больше не смел заигрывать с Западом, но ещё чуть-чуть — и она бросит всю свою мощь на армянскую чашу весов. Однако проблема была не в Пашиняне (вернее, не только и даже не столько в нём). Россия действительно всегда была заинтересована в прекращении армяно-азербайджанского конфликта и заключении компромиссного мира. При этом Азербайджан, потерпевший поражение в первой войне за Карабах, шёл на уступки гораздо охотнее, чем армянские политики, которых устраивала текущая реальность: факт контроля над Карабахом и семью районами. Время играло на Армению. Именно поэтому с самого начала данного конфликта Россия очень точно обозначила условия, на которых она готова остановить его немедленно, — выполнение плана Минской группы ОБСЕ по урегулированию.
Армяне рискнули войной и потерпели катастрофическое поражение. Азербайджан был на грани занятия всего Карабаха. Вот тут-то его и остановила Россия. Подчеркну, именно Россия, а не уступки Пашиняна. Их к тому времени было уже мало. Сразу после взятия азербайджанцами Шуши Ильхам Алиев заявил, что Азербайджан освободит весь Карабах, а условием окончания войны является уход Пашиняна с поста премьера. Причём Азербайджан имел все возможности добиться реализации этой программы. По признанию руководителей обороны Карабаха, армянский фронт после Шуши фактически рухнул, потеря Степанакерта была вопросом нескольких дней (а возможно, и часов). Потеря же Степанакерта вела к потере всего Карабаха — следующую линию обороны можно было вытроить уже на армяно-азербайджанской границе, которую Алиев переходить не собирался. В отличие от Пашиняна, он никогда не переходит красные линии Кремля.
Обращаю ваше внимание, что российские миротворцы вошли в Крабах уже через восемь часов после окончания переговоров. При этом столько времени необходимо просто для технического осуществления четырнадцати авиарейсов, которыми их перебрасывали. То есть войска находились в полной готовности к вылету и только ждали команды. С учётом времени, необходимого на расчёт и подготовку операции от момента принятия политическим руководством соответствующего решения до момента сосредоточения группировки войск и техники (включая самолёты), требовалось несколько дней. Даже если предположить, что планы были разработаны раньше, то всё равно до двух суток требуется не столько для сосредоточения войск (это можно сделать и быстрее, но для их материально-технического обеспечения — ГСМ, боезапас, продукты, подготовка самолётов и т.д. — необходимо двое суток минимум при идеальной работе всех служб).
Более того, ещё до начала переговоров российские войска из состава 102-й военной базы в Гюмри уже начали развёртывание на армяно-азербайджанской границе. Развёртывание происходило скрытно, в ночное время и в регионе, где наличие российских войск ранее не было отмечено. Именно фактом ночного времени суток и появления российских войск в неожиданном месте объяснил Азербайджан случайное сбитие российского вертолёта, сопровождавшего колонну российских войск.
Кстати, я думаю, что это действительно была случайность. И не только потому, что уже победивший в войне Азербайджан совсем не хотел всё потерять из-за конфронтации с Россией, а такая возможность была, если бы Москва захотела отреагировать резко. Если бы была нужна масштабная провокация с последствиями, было проще нанести артиллерийский удар по двигавшейся колонне. Потери были бы больше, эффект значительно серьёзнее, а объяснить можно было бы такой же ошибкой — в темноте, мол, не видно, русских никогда здесь не было, думали, что армяне атакуют.
Таким образом, к 9 ноября Россия была готова остановить боевые действия и продиктовать сторонам условия перемирия, независимо от их согласия. Это чутко уловил Алиев, поэтому, в отличие от предыдущих случаев, Азербайджан согласился сразу и на всё. Договороспособность Азербайджана была должным образом оценена. Армянам придётся отдать все семь районов (в том числе и те два-три, которые ещё оставались под их контролем) в соответствии с планом Минской группы ОБСЕ. Но вот Азербайджан, занявший половину Нагорного Карабаха (территории, статус которой подлежит уточнению по плану той же Минской группы), может войска за пределы Карабаха не отводить, оставляя за собой всю занятую территорию.
Но контроль над частью Карабаха Москва для Армении сохранила — полный разгром не случился, в последний момент азербайджанцев остановили.
Что показал Кремль тем, кто способен понимать подобного рода представления?
1. Те, кто думают, что Москва никуда не денется от такого ценного союзника, как они, что бы этот союзник ни творил, глубоко ошибаются. Россия свои обязательства выполнит, но так, чтобы ситуация складывалась в её интересах, а не в интересах переоценивающего свою значимость союзника.
2. Какой бы ни казалась неприятной для России ситуация, в конечном итоге Россия только укрепит свои позиции и даже её враги и нелояльные союзники внесут свою лепту в это укрепление.
3. До Второй Карабахской войны Турция и так была ближайшим союзником Азербайджана. Азербайджанские военные учились в турецких учебных заведениях, армия строилась по турецкому образцу, турецкие военные советники постоянно работали в Азербайджане, совместные учения постоянно проводились. Турецкие военные советники останутся в Азербайджане и сейчас. Только работать они теперь будут в совместном центре по контролю над прекращением огня под присмотром российских военных. Кроме 102-й базы в Гюмри, Россия получает в Закавказье лёгкую бригаду (без артиллерии), развёрнутую в Карабахе в качестве миротворческих сил. Кроме того, поскольку СЦК над прекращением огня будет расположен в глубине территории Азербайджана, в стране появляется ещё одна российская военная миссия. В такие миссии обычно отправляют офицеров Генштаба, то есть по определению легальных разведчиков. Полномочия у них будут достаточно широкие, а их статус практически выведет их из-под контроля местных властей.
4. В Армении Пашинян ослабел. Если его снесёт оскорблённый военным поражением народ, к власти придут, возможно, и не совсем пророссийские, но зато и не соросовские силы. Но, в принципе, Пашинян уже Москве не мешает. Слабый премьер, зависимый от решений Кремля, но при этом с репутацией радикально прозападного — то, о чём можно только мечтать. При премьере Пашиняне все армянские проблемы будут на совести США и Сороса, при этом Россия продолжит оказывать решающее влияние на ситуацию в Закавказье.
5. Турция не получила статус посредника в переговорах, к которому она так стремилась, и была вынуждена согласиться с развёртыванием на территории Азербайджана (на которой турецкие военные до сих пор действовали монопольно) российской военной миссии.
Такие операции надо изучать сразу и в Академии Генерального штаба, и в Дипломатической академии.
Война 08.08.08, операция по возвращению Крыма, Сирия, теперь вот и Вторая Карабахская война убедительно свидетельствуют, что Москва очень хорошо научилась вроде бы не делать ничего, а по итогам получать всё. Это целесообразно запомнить всем и руководствоваться данным знанием в дальнейшем. Легче жить будет.