Александр Лукашенко при поддержке России сумел удержать власть, провел инаугурацию 23 сентября. Однако протесты в Белоруссии продолжаются: акции оппозиции проходят регулярно, наиболее крупные — по выходным дням. То есть фактически политический кризис в стране продолжается.
- Сергей, на ваш взгляд, может ли реальная интеграция России и Белоруссии разрешить этот кризис?
— Да, общественно-политический кризис в Беларуси продолжается. Да и как он может закончиться, если с недовольными никто не пытается говорить, а секретная даже для ее гостей инаугурация лишь укрепила протестующих во мнении, что правда за ними, они — сила, и их боятся.
Касательно интеграции — ложка дорога к обеду. Конечно, если бы Беларусь и Россия оказались к этому моменту в одной большой союзной лодке, тогда и качки бы никто не почувствовал.
Но, как известно, история не терпит сослагательного наклонения, а момент для интеграции, согласитесь, сейчас не самый удачный. Швартовка кораблей в такой шторм создает опасность для целостности обоих судов.
- В экспертной среде оптимальным вариантом интеграции называется конфедерация. Вы согласны с этим тезисом? Говоря об интеграции, что общего должно быть у Москвы и Минска: единый парламент, единая валюта? Что-то еще?
— Экспертная среда — понятие у нас исключительно медийное и весьма условное. Так сложилось, что лидеры наших стран не привыкли выносить подробности своих переговоров на широкое обсуждение. Потому эксперты могут обсуждать что угодно, но, я думаю, их разговоры вряд ли на что-то действительно повлияют.
Я считаю, пора бросать эту дурную практику — договариваться о Союзе в узком кругу за закрытыми дверями или доверять этот вопрос исключительно экспертам. Для того чтобы Союзное государство стало живым проектом, о нём должны говорить и в бане, и на рынке.
Пускай люди решают, в каком виде они себе это представляют. Тогда и я на этот счет с удовольствием выскажусь. А пока эта лишь пустая трата воздуха в легких.
- В случае создания конфедерации России и Белоруссии какой дальнейший политический путь? Могут ли это быть, например, выборы общего парламента на всенародной основе?
— Как я уже говорил выше, сейчас не время строить долгосрочные планы. Нужно разобраться хотя бы в срочных проблемах. Посмотрите, казалось бы, что может быть проще и примитивнее обычного военного союза, вроде ОДКБ? Но и там у нас полный бардак.
У двух членов блока в столицах идут революции, с третьим членом организации воюют оружием, которое противнику продал один из союзников. И Россия весь этот «союз» формально модерирует и ничего со всем этим поделать не может.
Зачем лезть в экономику, в парламент, если даже военные люди между собой разобраться не могут?
- На ваш взгляд, можно ли говорить, что Лукашенко уже медлит с реальными реформами и изменениями, которые могут вывести страну из политического кризиса? Если да, почему он это делает? Возможно, опасается грядущего трансфера власти и всячески пытается его отсрочить?
— Каждый слышит то, что хочет услышать. Но нужно уметь отделять главное от шелухи. В Москве услышали и вцепились в мысль о конституционной реформе и трансфере власти в Беларуси.
Я не знаю, что Лукашенко обещал Путину (никто не знает), но белорусскому народу он ничего такого не обещал. Тем более он не обозначал для всего этого каких-то конкретных сроков.
Лично я услышал то, как он пообещал белорусам быть непреклонным, и «не отдавать любимую», покуда жив. Я считаю, что вот где соль. Вот слова, сказанные в первые, в самые напряженные дни августа, в которых он действительно не лукавил.