— Богдан Анатольевич, на этой неделе Лукашенко провел «тайную» инаугурацию. На ваш взгляд, почему он так поступил?
— Я думаю, что он это решил сделать, чтобы укрепить личную власть, а также ввиду того, что он не был уверен в самом себе. То есть он не уверен в своей победе, поэтому эту инаугурацию он провел тайно, фактически даже не известив государственные белорусские СМИ.
Инаугурация прошла тайно, молниеносно и стала поводом для большого количества шуток, в том числе и за рубежом, и у нас, и в самой Беларуси. Последняя шутка — это то, что Александр Лукашенко номинирован на Нобелевскую премию мира, но номинирован тайно.
- А помимо шуток, будут ли у этого поступка какие-то политические последствия?
— Да, конечно. Во-первых, ряд стран Европы уже сообщили о своем непризнании легитимности Лукашенко вследствие этой тайной инаугурации. Во-вторых, это послужило триггером, еще одним спусковым крючком для протестов в Белоруссии, по крайней мере вчера (24 сентября. — Ред.) точно была заметна протестная активность. Значительная часть граждан Белоруссии воспринимает это как оскорбление, как пренебрежение к ним.
Инаугурация — это апофеоз волеизъявления граждан государства, их политического выбора, который они реализуют в ходе процедуры выборов. Здесь это больше похоже на автокоронацию, когда человек сам себе предоставляет права полновластного хозяина и властителя определенного государства. Поэтому, конечно, для большинства граждан тайная от них инаугурация послужила очередным поводом для того, чтобы оскорбиться.
Но в целом, конечно же, очень странно скрывать свою инаугурацию от якобы 80 с лишним процентов избирателей, которые отдали за тебя голос.
- Продолжение упомянутых вами протестных акций было анонсировано на воскресенье, 27 сентября. Как думаете, насколько мощными они будут? Могут ли перейти в более радикальные формы, чем это было раньше?
Люди протестуют всеми возможными способами: кто-то пытается перекрыть дороги, кто-то пытается замедлить движение на кольцевой дороге, кто-то просто традиционно выходит с транспарантами и флагами, протестуя против, соответственно, тайной инаугурации и того, что Лукашенко абсолютно не прислушивается ни к кому — ни к собственным гражданам, ни к президенту России, ни к кому-либо еще.
- Между тем в Кремле заявили, что тоже не были в курсе этой инаугурации до самого момента вступления Лукашенко в должность. О чем это говорит?
— Для меня, конечно, как гражданина России оскорбительно то, что на эту инаугурацию не был приглашен ни один российский дипломат. Мы же ближайший союзник, мы по сути содержим Белоруссию, мы содержим весь этот политический режим во главе с Лукашенко. И в результате на инаугурацию не пригласили не то что посла России, но даже какого-то захудалого девятого секретаря.
Мы только что выдали кредит в $1,5 миллиарда, мы первыми подтвердили легитимность Лукашенко, мы были готовы защищать Белоруссию от внешних интервентов, и нас даже не пригласили на инаугурацию. Я это рассматриваю как пощечину в адрес российского государства.
- Основываясь на таких мелочах, как думаете, какое будущее имеет проект интеграции России и Белоруссии?
— Никакого. Он будет, скорее всего, развиваться так же, как он развивался последние 20 лет, то есть никак и никуда.
- Вы упомянули, что некоторые западные страны не признали Лукашенко. По-вашему, насколько это важный политический факт? Повлияет ли он на Лукашенко и на судьбу Белоруссии в целом?
— Лукашенко находится в своеобразной трубе, ему некуда двигаться — он может двигаться только вперед, по пути эскалации противостояния со всеми, кто не хочет, чтобы он оставался у власти. Он просто тупо идет по головам. Поэтому для него уже не является принципиально важным признание стран, которые входят в Евросоюз.
Это был недвусмысленный сигнал, что весь этот энерготранзит находится у него в заложниках. Ни Россия, ни системообразующие корпорации не могут себе позволить остановку транзита, репутационные, имиджевые потери и, соответственно, потери финансово-экономические. У нас пандемия коронавируса, у нас стагнация экономики, как и во всем мире, у нас девальвация рубля, у нас есть ряд военных программ, и в принципе мы испытываем сейчас сильное санкционное, политическое, медийное, дипломатическое давление со стороны Запада. И нам сейчас не очень хотелось бы терпеть убытки в несколько миллиардов или десятков миллиардов долларов, тем более что «Северный поток-2» пока еще так и не достроен.
И этим пользуется Александр Лукашенко. Ради личной власти он идет на такого рода шантаж.
- То есть, даже осознавая, что иных путей, кроме сближения с Россией, у него по сути нет, он продолжает использовать тактику шантажа, а не компромисса?
— Да, он всегда ее использовал, но сейчас у него это уже идет по принципу «либо пан, либо пропал». Для него важно сейчас сохранить себя еще на шестую президентскую каденцию, а со своими протестующими он разберется: он будет их избивать, кидать в тюрьмы, кого-то, может, даже убьет.
Ну а поддержка со стороны России — экономическая, рынок сбыта, кредиты, рефинансирование уже существующих кредитов, строительство Белорусской атомной электростанции — делает для него не очень значимым поддержку или, наоборот, блокаду со стороны Европы. Тем более что Евросоюз не предпринимает каких-то значимых мер в адрес Белоруссии.
Вот, допустим, Лукашенко очень много говорил о перенаправлении транзита из Литвы на российские порты. Но тем не менее транзит как шел через Литву, так и идет. По идее, сама Литва должна была бы отказать Лукашенко в транзите. По идее, ряд европейских стран полностью должен был бы разорвать с ним торгово-экономические связи, объявить полную блокаду, как когда-то Украина поступила по отношению к Донбассу. Но ничего этого не происходит, и давление на Белоруссию пока очень мягкое, пушистое, бархатное. Нам не нравится, что у власти находится Лукашенко, но каких-то радикальных мер по отношению к нему мы не предпринимаем.
— [Андрей] Евдоченко, белорусский дипломат, очень четко сказал, что на 95% мы зависим от России экономически. Из этих слов можно заключить, что и поддержка со стороны России является критически важной.
Если будет поддержка со стороны России, даже радикальные меры со стороны Запада коренным образом на политику Лукашенко повлиять не смогут, потому что нет такой степени зависимости.
- Как думаете, а изменятся ли отношения Минска с Киевом, учитывая, что Украина тоже не признала Лукашенко?
— Чисто риторически они, конечно, изменятся в худшую сторону, но на практике, я думаю, не изменятся никак. Как Белоруссия поставляла Вооруженным силам Украины нефтепродукты, производимые из российской нефти, так она и будет их поставлять. Может быть, только объемы изменятся в зависимости от объемов поставок российской нефти на нефтеперерабатывающие предприятия Беларуси. Они уменьшились.
Но в целом и Украина для Белоруссии, и Беларусь для Украины — это рынки сбыта своих товаров, поэтому вряд ли они будут каким-то образом менять свои отношения радикально. Риторика даже первых лиц действительно изменится, но не более того.