- Владимир Владимирович, на неделе Лукашенко провел «тайную» инаугурацию. В Кремле заявили, что не были в курсе этого до самого момента вступления в должность. На ваш взгляд, почему Лукашенко поступил так? И будут ли у подобного поступка политические последствия?
— В принципе, конечно, можно веселиться над тем, как он ее провел. Действительно странно выглядит на первый взгляд для человека, который уверен, что его поддержало 80% населения, так вот секретить это мероприятие.
Но с другой стороны, я напоминаю, в первых числах сентября, когда по видеоконференции выступали представители белорусской оппозиции в Европарламенте, один из членов этой Координационной рады [Светланы] Тихановской, [председатель Белорусского конгресса демократических профсоюзов Александр] Ярошук, прямо заявил, вот прямо открыто заявил, что в день инаугурации может пролиться море крови, что могут быть сотни и тысячи жертв. То есть по сути белорусская оппозиция прямо анонсировала массовое кровопролитие на день инаугурации.
И возникает закономерный вопрос: было чему опасаться [Александру] Лукашенко или не было? По-моему, ответ очевиден. В итоге мы видим, удалось избежать не только кровопролития, но и каких-то серьезных массовых заварушек.
Так что если у Лукашенко был выбор между вот такой инаугурацией и кровопролитием, к чему призывали, на что надеялись, наверное, белорусские оппозиционеры, то, может быть, это даже и мудрый выбор, но ему, конечно, там виднее на месте.
- Несогласные с результатами выборов в Белоруссии анонсируют мощные протестные акции на воскресенье. Как вы считаете, к чему они могут привести? Возможно ли, что они перейдут в более радикальные формы, чем это было раньше?
— Насколько я понимаю, НЕХТА (оппозиционный Telegram-канал. — Ред.) и все, кто за ней стоит, надеются на радикализацию протестов.
Мы видим, что снова начались публикации вот тех самых инструкций, которые НЕХТА публиковала еще до выборов, в том числе как нужно атаковать правоохранителей и как нужно прорывать кордоны милиции.
Это значит, что действительно надеются они на то, что будет радикализация протестов. Возможно, надеются и на новые жертвы, чтобы по аналогии с киевским майданом начать кричать «они же дети» и соответственно надеяться на более массовые акции.
- В ряде западных стран не признали Лукашенко президентом. Насколько это важный политический факт? Повлияет ли он на Лукашенко и на судьбу Белоруссии в целом?
— Конечно, это важный факт, и не секрет, что Лукашенко надеялся в принципе на то, что Запад по примеру 15 года, после того как он совершит целый ряд высказываний критических в отношении России, что он и сделал накануне выборов, закроют глаза на какие-то нарушения и скажут: «ну ладно, что делать, все равно выбора нет, диктатор, но, тем не менее, признаем его». Он надеялся на такой сценарий.
Да, конечно, для него это неудобство, но при этом надо помнить, что Белоруссия и Лукашенко жили в условиях очень жестких санкций на протяжении длительного времени, ведь термин «последний диктатор Европы» придуман не сейчас, он с 90-х годов существует в отношении Лукашенко.
Так что в принципе будет тяжелее, чем было до недавнего времени, лично для президента Белоруссии и, конечно же, для экономики белорусской, особенно учитывая призывы всех этих польских Telegram-каналов к бойкоту всевозможных белорусских каналов, но переживала Белоруссия и такие моменты.
- Не признал Лукашенко и Киев. К чему в отношениях двух стран, как вы полагаете, это может привести?
— Украина как-то хитро так не признает, заметьте, ждали, кстати, до последнего отмашки из Соединенных Штатов Америки. Польша, Литва заявляли о непризнании, Европарламент заявил о нелигитимности. Украина все надеялась меж капельками, как обычно, проскочить.
Но вот стоило Соединенным Штатам заявить о нелигитимности Лукашенко, тут же через пять минут появляется заявление министра иностранных дел Украины (Дмитрия Кулебы. — Ред.): мы тоже, тоже! Хозяева сказали, так куда же нам деваться.
Но при этом-то они, заметьте, торговлю, экономические связи не прерывают, то есть надеются даже в этих условиях продолжать получать свои выгоды от белорусского экспорта. Так что тут вопрос, пойдет ли на это Лукашенко.
И я думаю, тут во многом будет зависеть от жесткости и решимости позиции Российской Федерации, если в итоге Москва поставит перед Лукашенко выбор как-то определиться.