— Это действительно так, ведь у него и нет другого выбора. Оппозиция не признает его как победителя выборов и ориентируется на перехват власти, поэтому его обвинения в их адрес вполне логичны. Его задача — давить этот альтернативный центр власти, а не вступать с ним в переговоры, ведь тогда бы он хотя бы частично признал бы их легитимность, а значит и правоту.
Его задача — сделать так, чтобы этот центр действовал вне страны, за рубежом, либо не функционировал вовсе, признав свое поражение. Конечно же, если Лукашенко сможет закрепить свою победу, то есть если протестное движение не сможет вновь активизироваться, то начнется период репрессий против тех, кто активно принимал в нем участие. И первый удар придется по лидерам протеста, которые входят в состав координационного совета. Это вполне логичные действия в рамках идущего политического противостояния.
- Получится у него закрепить победу?
— Главное сражение оппозиция проиграла. Оно состоялось в воскресенье, 16 августа. Ей нужно было начать свой майдан, закрепиться на площади Независимости, создать постоянно действующий протест с контролируемой территорией. Это, конечно, не обязательная часть цветной революции, но все же очень эффективная технология. Если такой «майдан» действует, то начинают раскалываться элиты, начинает выстраиваться вся линия его международной поддержки. Но белорусская оппозиция и не попыталась его создать.
Ее проблема в том, что это настоящий сетевой протест. Да, есть большая сеть общественных организаций, которую еще с 1990-х создавал Запад, и она этот протест кое-как координирует. Но у нее нет руководящего центра, нет лидеров, нет единого продуманного плана. В таком состоянии они и не смогли бы организовать постоянный протестный лагерь, так что решили от этого плана отказаться. А ставка на всеобщую забастовку не сработала. Одно дело, когда молодежь съезжается в столицу побунтовать, — это романтика, и совсем другое дело, когда вполне взрослых людей призывают рискнуть своей работой. Все же ответственность перед семьями берет верх.
Шансы у всего этого движения, конечно, остаются. Для новой накрутки протестных настроений нужны какие-то мощные провокации, либо новые ошибки власти. И все это вполне реально. И по провокациям есть большой опыт, и власть явно совсем перестала чувствовать общество.
И все же главного все эти протесты уже достигли: вопрос о транзите власти поставлен на повестку дня. Впрочем, пока трудно сказать, как надолго — на месяцы или на годы. Но весь вопрос теперь в том, каким путем он будет осуществлен — через революцию или под контролем нынешней власти. Для страны объективно выгоднее, конечно, второе. Для России, кстати, тоже.
- В том же Координационном совете ранее опровергли обвинения в том, что их политика направлена на разрыв или ограничение отношений с Россией, и выразили готовность контактировать с Москвой. Будет ли Россия действительно с ними о чем-то договориться, и есть ли в этом смысл?
— России нет смысла вступать с ними в переговоры. Это означало бы их частичное признание и поставило бы под вопрос отношения с Лукашенко, на что Россия пойти не может. Но тут вполне понятно поведение совета оппозиции.
Протестное движение в Белоруссии образовалось по внутренним причинам, само по себе оно не имеет какого-то геополитического содержания. В отличие от инициативных групп, имеющих прямые связи с западными покровителями, рядовые протестующие выступают не за разворот Белоруссии на Запад, а за изменение системы власти в стране. Геополитика — это как раз такая тема, с помощью которой можно расколоть протестное движение, поскольку для значительной части его участников неприемлемы радикально антироссийские лозунги.
Белорусская оппозиция уже допустила большую ошибку, опубликовав радикально антироссийскую программу а-ля «сделаем тут еще одну Украину». Сейчас она пытается сделать вид, что это была либо ошибка, либо их подставили. Но в любом случае та программа, которую они опубликовали, могла отпугнуть большую часть участников протестного движения.
Там прописывался радикальный украинский сценарий, для большинства протестующих совершенно неприемлемый. Поэтому сейчас Координационный совет должен убедить участников протеста в том, что внешнеполитическая тема не является принципиально значимой для оппозиции и что совет не пытается направить Белоруссию к противостоянию с Россией.
Но такие заявления делаются не для России, здесь ими никого не обманешь. Они делаются именно для участников протеста, чтобы не допустить отхода от него всех тех, кто не хотел бы разрыва с Россией.
- Может ли Россия возглавить эти протесты?
— Нет. Россия уже определилась, что она готова работать именно с Лукашенко, несмотря на содержание его избирательной кампании, носившей резко антироссийский характер. Почему, это вполне понятно. Никаких пророссийских альтернатив Лукашенко в Белоруссии нет, ни на персональном уровне, то есть среди крупных деятелей, ни на уровне общественных организаций. Каких-либо контактов с оппозицией Россия допустить сейчас не может. Это было бы просто абсурдно.
Однако перед Россией стоит задача начать работать со всем белорусским обществом — как с теми, кто поддерживает нынешнего президента, так и с теми, кто выступает против него, поскольку отношение к Лукашенко не является маркером геополитических ориентаций белорусов. Лояльность/оппозиционность человека к власти не говорит о его пророссийской или антироссийской ориентации. Многие убежденно пророссийские граждане участвуют в акциях против Лукашенко. Он сам сделал все, чтобы потерять эту привязку к себе голосов пророссийского электората.
Но само белорусское общество в большинстве своем является пророссийским. Для такого утверждения у нас достаточно статистических данных. У России все еще имеются огромные возможности по работе с белорусами и белорусским общественным мнением, которые она не задействовала.
Ее задача — противодействовать той антироссийской пропаганде, которая ведется в последние годы как представителями оппозиции, так и представителями власти в Белоруссии. То, как власти обрабатывали общество в этом плане последние пятнадцать лет, а особенно активно последние полтора года, уже лет через десять приведет к полной потере Россией белорусского общества. Сейчас еще есть некоторый шанс сломать эту систему.
- В эти дни много говорят о необходимости пророссийских сил в Белоруссии. А чего мы конкретно от них хотим и что конкретно они могут предложить белорусам?
— России надо сформулировать и публично представить понятное для широких слоев населения Белоруссии предложение о дальнейшей интеграции. Это предложение должно быть привлекательным. Оно должно давать людям надежду на то, что тот экономический кризис, в который сейчас входит Белоруссия, может быть преодолен именно за счет интеграционных проектов с Россией. Мечтать о выполнении «ультиматума Медведева» невозможно, он сделан для профессионалов. Нужен мощный проект со своим образом будущего.
Если Россия сможет сделать такое предложение и довести его до сознания белорусов, ей потребуются те общественные силы, которые будут выступать ее партнерами в осуществлении этого интеграционного проекта. Нынешний лидер Белоруссии явно не имеет позитивного настроя к усиленной интеграции, он ей сопротивляется. С другой стороны, сейчас он, может быть, будет вынужден отчасти на нее пойти. Но это ненадолго. Ему ведь еще восстанавливать отношения с Западом придется.
Объективный интерес России состоит в том, чтобы во главе Белоруссии был человек с принципиально пророссийскими взглядами. Лидер, который готов вести Белоруссию по пути интеграции с Россией. Сейчас стоит вопрос о транзите власти. Пройдет какое-то время, и Лукашенко, скорее всего, придется передавать власть какому-то другому лидеру. Очень важно, чтобы этот лидер был не ставленником западных сил, а другом России. Готовиться к такому транзиту власти надо уже сейчас, и надо настраивать общественное мнение в пользу поддержки пророссийских инициатив. Для этого надо создавать и общественные организации, и политические движения, и свою систему распространения информации. Нужно активно работать с белорусским обществом, чтобы не потерять его.
Как говорил президент России, мы один народ. А раз мы один народ, то Россия должна относиться к белорусам как к своим, а не как к далекому народу, контакт с которым устанавливается только через официальную власть.
- Дело в том, что Лукашенко тоже формально позиционирует себя как союзник России, а пророссийские силы в Белоруссии пока что опасаются призывов к созданию единого государства. Как, на ваш взгляд, пророссийским силам Белоруссии доказать белорусам, что они выгодно отличаются от Лукашенко?
— Лукашенко позиционирует себя не как лидер страны-союзницы России, а как лидер нейтрального государства. В конституции Белоруссии нейтралитет записан в качестве основной цели внешней политики, Лукашенко с этим никогда не спорил, и с 2014 года вся внешняя политика Минска открыто направлена на достижение нейтрального статуса. Да, есть факт участия в интеграционных структурах с Россией, однако он противоречит официальным целям внешней политики и всей той пропаганде, которую в последние годы проводит белорусская власть, включая предвыборную кампанию президента.
Россия же заинтересована в том, чтобы в Белоруссии были определенные пророссийские силы, в том числе общественные деятели, которые бы призывали страну к активному участию в интеграционных проектах или, хотя бы, к полноценному статусу союзника России.
- Выдержит ли Белоруссия этот кризис? Или ее ждут лихие 90-е по российскому образцу?
— Если политическая система не выдержит и к власти придет оппозиция, то Белоруссию ждут не просто лихие 90-е, а гораздо худший сценарий. Даже нынешняя Украина покажется неплохим вариантом. Да, Белоруссии не грозит распад или внутренний вооруженный конфликт, но у нее нет и такой сырьевой базы для выживания в условиях гибели индустрии, как у Украины.
Любой, даже довольно умеренный, разворот Белоруссии на Запад будет означать слом всей системы, которая работала уже четверть века. Соответственно, стране грозит сильнейшее падение уровня жизни и огромные социальные издержки.
Но и придерживаться старой системы тоже уже невозможно. Ее нужно менять, это просто придется делать. Но сохранить при этом прежние достижения можно только вместе с Россией.