Бунт в Беларуси работает в режиме «мягкой силы». Выход за ее рамки в виде столкновений с милицией и провоцирования силовиков оказался всего лишь эпизодом Хотя никаких гарантий того, что к подобным отступлениям от «мягкости», причем куда более жестким и жестоким, чем первые пробы пера, манифестанты не прибегнут снова, нет, и быть не может. Следует ли из этого, что для нейтрализации «мягкой силы» противника белорусская власть должна использовать аналогичные средства? Нет, не значит. В распоряжении власти есть сила «жесткая». В это понятие входит как самая настоящая сила в буквальном значении слова, сосредоточенная в руках полиции и других силовых ведомств, так и административный ресурс, а также набор прочих инструментов реализации властных полномочий. И власть, несмотря на сильную протестную волну и мощное информационное сопровождение, по-прежнему сохраняет монополию на их применение.
Главное условие для любой победы это игра на победу. Нынешняя ситуация в стране для Александра Лукашенко не является исключением. Чтобы выиграть, ему надо ставить перед собой целью достижение победы. А не делать ставку на то, что Бог не выдаст, свинья не съест и наступит момент, когда можно будет предложить противнику ничью, на которую тот согласится. Не согласится. Если цель — победа, все остальное — дело техники и технологий. Которые и придумывать-то нет необходимости. Все уже давно придумано и апробировано. Выбирай, что твоей душе угодно!
Первый выбор, который белорусской власти предстоит для себя сделать, это — выбор стратегии и тактики борьбы. Вариантов, по сути, два: или держать оборону, или идти в наступление. Мне почему-то кажется, что при всех рисках Лукашенко следовало бы не отсиживаться в обороне, уповая на ее крепость и ограничиваясь реагированием на действия протестующих, а переходить к активным действиям. Если этого не сделать, давление изнутри и извне будет нарастать, и властные оборонительные редуты могут его в конце концов не выдержать. Тем более, если кто-то свой предаст и откроет противнику ворота крепости.
Надо быть сильным и непременно свою силу продемонстрировать. Непременно! Остановить протесты без демонстрации и применения силы не получится, как ни старайся. Такого варианта не существует даже в теории. Сказанное не стоит расценивать как призыв к чрезмерной жестокости ОМОН и других силовых структур или к максимальной активизации КГБ. Отнюдь. Сила Лукашенко не ограничивается силой удара резиновых дубинок. В его распоряжении имеется немало иных способов предстать сильным. Своей речью на митинге сторонников 16 августа президент это продемонстрировал. Очень точно и образно охарактеризовал ее украинский журналист Максим Равреба, переехавший в 2015 г. из Украины в Беларусь: «Речь Лукашенко — сигнал к атаке. Его власть крайне жесткая, медленная и негибкая, хотя и неотвратимая. Как асфальтоукладчик, она вдруг зарычала всей мощью «белазовских» двигателей и двинулась вперед».
Идеальным вариантом было бы использование своей «мягкой силы» с обозначением угрозы применения силы «жесткой». А в случае необходимости с дозированным, целевым, точечным переводом угрозы в плоскость практических действий. Особенно в ответ на провокации, без которых вся эта белорусская игра под названием «народ проснулся» или, как когда-то велеречиво изрекал Виктор Ющенко, говоря об украинцах, «народ состоялся» никак не обойдется. Очень хотелось бы ошибиться, но — никак.
Ростислав Ищенко, справедливо полагая, что у Лукашенко сегодня появился шанс, взяв инициативу в свои руки, двинуться вперед, предлагает несколько шагов, призванных обеспечить такое развитие событий. Особый акцент при этом он делает на восстановлении полноценного контроля над госаппаратом и информационным пространством. «Я писал, что первыми из чиновников Лукашенко начнут предавать макеевские дипломаты, — пишет политолог. — Это именно Макей восемь лет монопольно формировал дипломатическое ведомство. Если после всего, что произошло, Лукашенко не отправит его в отставку, значит, он намерен любой ценой сохранить западный вектор своей внешней политики, а тогда ему уже ничто не поможет. Необходимо разобраться с предательством в среде журналистов, ученых, директоров, способствовавших организации забастовок».
Александр Дудчак полагает, что наступило время МВД, КГБ, армии Беларуси публично заявить о том, что они с народом и с законно избранным президентом. С ним трудно не согласиться, дополнив список ведомств, учреждений, организаций еще несколькими десятками позиций.
Конечно же, как воздух, необходима новая повестка общественного обсуждения, запустив которую можно отчасти снизить накал страстей, отвлечь от участия в уличных акциях умеренных граждан. Противники Лукашенко озвучивают и продвигают свой вариант, наспех сверстанный по польско-литовским «темникам», переведенным с английского, но выдаваемый за собственное творчество. Власти следует предложить свой. А предложив, добиться того, чтобы он был принят и воспринят.
Главное препятствие для этого — аллергия части общества на Лукашенко. Даже когда он говорит правильные вещи, на пальцах показывая, что выразителем национальных интересов Беларуси является именно он, а не его противники, а это соответствует действительности, его не хотят слушать. Проблема, таким образом, не в том, что предлагается, а кто предлагает, усугубленная неблагоприятными для Лукашенко контекстами. Снять ее или, по крайней мере, отодвинуть куда-то поглубже, чтобы не мозолила глаза, очень непростая задача. Однако совсем неразрешимой она не выглядит.
Готов ли Лукашенко играть на победу? Видимо, да. Есть ли у него ресурсы, для того чтобы такая игра принесла ему успех? Думаю, что да, есть. Но это утверждение относится только к успеху в противостоянии с силами внутри страны. Вести игру на победу против тех, кто их поддерживает и направляет извне, белорусской власти крайне сложно. Даже если понимать под внешними силами одних только Польшу и Литву. Устоять против внешнего давления, нейтрализовать смычку внешних и внутренних противников Минску самому не по силам. Помочь могла бы Москва, у которой в Беларуси есть свои интересы. И свой взгляд на цену, которую стоило бы заплатить за эффективное подавление белорусского демократического бунта, не допустив ни кровопролития, ни переворота.