Распространённым в среде белорусских националистов и либералов является представление о том, что в 1918 году Белорусская народная республика возникла не как одно из последствий немецкой оккупационной политики на востоке, а как ответ на долголетний запрос белорусского населения на независимость.
Насколько эта точка зрения правдива, вопрос до сих пор открытый, хотя анализ исторических фактов показывает, что возникновение БНР прошло достаточно незаметно для простых белорусов. После того как немцы ушли с территории современной Белоруссии, БНР растворилась как утренний туман. Никто не вышел с оружием в руках на её защиту. Никто не организовал партизанского про-БНРовского движения.
Или же всё-таки попытки подобных действий были?
Тут мы подходим к ещё одному популярному в среде белорусских «национально сознательных» политических активистов мифу: борьба за независимую Белоруссию шла на протяжении всей Гражданской войны, находились неравнодушные борцы, готовые умереть за независимость своей родины. Но кто был теми бойцами?
Наиболее известен Станислав Никодимович Булак-Балахович.
Личность яркая и крайне неординарная, этот человек будто бы с рождения готовился к тому, чтобы запутывать и вводить в ступор будущих исследователей своей биографии. Так, например, Булак-Балахович говорил, что его родители были из обслуги: отец повар, а мать — горничная. Согласно русскому послужному формуляру самого Булак-Балаховича, его родители были выходцами из крестьян Ковенской губернии и православными по вероисповеданию. Согласно польскому личному делу, оба его родителя были католиками: отец — выходец из мелкого безземельного шляхетского рода, а мать из мещан.
Оба документа сходятся лишь в том, что родился Булак-Балахович в районе современного литовско-белорусского пограничья, в литовском селе Мекшайты, 22 февраля 1883 года.
Такую путаницу с происхождением достаточно легко объяснить тем, что в глазах польских властей Булак-Балаховичу было выгоднее выглядеть «своим»: католиком и выходцем из обедневшего шляхетского рода, чем сыном православно-крестьянской семьи.
Дальнейшая судьба этого человека также известна только с его слов: якобы он учился в гимназии в литовском Зарасае, а потом в частной польской гимназии святого Станислава в Петербурге. Как именно он при этом оказался в Петербурге и на какие средства учился и жил в имперской столице, сам он не объяснял.
При этом в своих же мемуарах Булак-Балахович пишет, что он учился в коммерческом училище в латвийском городке Бельмонты. Учитывая то, что в дальнейшем Булак-Балахович работал бухгалтером на строительстве железных дорог, а потом управляющим в поместье, опять-таки логичнее предположить, что эпизоды с учёбой в гимназии задним числом придуманы самим Булак-Балаховичем для того, чтобы повысить свою значимость.
Всё-таки дореволюционная гимназия — это элитное учебное заведение, дававшее право на поступление в университеты. Вряд ли бы выпускник гимназии, тем более, частной сугубо польской гимназии св. Станислава, стал бы перебиваться бухгалтерско-управленческими должностями и не попытался бы поступить в университет.
Итак, перед нами предстаёт человек патологически лживый, авантюрного склада характера, склонный к преувеличению собственной значимости. А какое отношение этот человек имеет к независимой Белоруссии?
В 1914 году, с началом войны, Булак-Балахович был призван на фронт. Он служил во 2-м лейб-уланском Курляндском Императора Александра II полку и уже в 1915 году получил первый офицерский чин корнета. Его полк воевал против немцев на территории современной Латвии.
Известно, что после Февральской революции корнет Булак-Балахович пытался настроить нижние чины своего отряда против прямого начальника — поручика Пунина, но этот манёвр не удался. А в феврале 1918 года Булак-Балахович и его брат Юзеф вступили в ряды Красной Армии.
Этому предшествовала попытка братьев вступить в отдельный польский уланский полк, однако, большевики расстреляли командира полка и разоружили его. По всей видимости, братья решили не искать счастья присоединяться к польским формированиям, а встать на сторону сильнейшего.
Как командир отряда РККА Булак-Балахович принимал участие в подавлении крестьянских восстаний на Псковщине, при этом он сам и его методы подвергались критике. Булак-Балаховича обвиняли в мздоимстве, мародёрстве и излишней жестокости.
В итоге Булак-Балахович решился на совершенно нетривиальный поступок: зная, что его методы не вызывают одобрения даже у красных комиссаров, он переходит в Пскове на сторону белых.
У белых Булак-Балахович называется штаб-ротмистром (звание, соответствующее современному званию капитана в российской армии) и получает повышение до ротмистра. Это тоже достаточно характерный момент, учитывая то, что в царской армии он носил погоны корнета, то есть младшего офицерского чина. Однако это не помешало ему самовольно повысить себя сразу на три звания.
До роспуска Северо-западной армии Юденича Булак-Балахович воевал со своим бывшим красноармейским, а ныне партизанским отрядом на стороне белых. Роспуск Северо-западной армии застал Булак-Балаховича в Риге, откуда он немедленно связался с польскими властями и предложил Юзефу Пилсудскому взять его на службу для борьбы с большевиками.
Здесь уже начинается карьера Булак-Балаховича как польского военного и здесь же начинает проявляться его белорусскость.
Позиционируя себя как опытного партизанского командира, Булак-Балахович создаёт собственную Русскую народно-добровольческую армию (РНДА), которая должна была действовать в рядах польской армии наравне с 3-й Русской Армией генерала Бориса Пермикина (именно ему, кстати, Булак-Балахович сдавался во Пскове, будучи красноармейцом).
В политическом отношении РНДА, как и 3-я Русская Армия подчинялись Русскому политическому комитету Бориса Савинкова в Варшаве и это было не случайным.
Пилсудский согласился поддержать русские белые армии при условии, что политическое руководство над ними возглавит русский политик, не обладающий империалистическими намерениями, а, проще говоря, готовый признать независимость Польши. Уроженец Харькова, выросший в Варшаве, легендай эсэровского террора Борис Савинков был готов на это. К тому же он выступал за федерализацию России.
Правда, для Пилсудского Савинков всё равно был русским империалистом и терпел он его только по причине давления со стороны Лондона. Но, тем не менее, 3-я Русская Армия Пермикина считалась именно русской, а РНДА Булак-Балаховича — белорусской.
Причиной тому было внезапное осознание Булак-Балаховичем своих корней, а, точнее, то, что поляки были готовы финансировать его РНДА напрямую и признать её союзнической именно как белорусскую. Всё-таки, Варшава до последнего старалась не допустить созданию консолидированного русского антисовесткого движения, опасаясь того, что оно победит большевиков и опять сделает Польшу Варшавским генерал-губернаторством.
При этом никаких иллюзий в отношении Булак-Балаховича Пилсудский не испытывал, говоря о нём «да, бандит, но не только бандит, а человек, который сегодня русский, завтра поляк, послезавтра белорус, а ещё через день — негр».
Во время Советско-польской войны Булак-Балахович сумел проявить свою белорусскость в 1920 году, создав белорусскую гражданскую организацию, при помощи Белорусского политического комитета (БПК). В занятом поляками Мозыре Булак-Балахович выступил под бело-красно-белым знаменем БНР, сформировав гражданскую администрацию, но его эпопея продлилась недолго: с середины октября по ноябрь 1920.
Попытка возрождения белорусской государственности была вызвана тем, что польские власти, под дипломатическим давлением Англии и РСФСР, приняли решение расформировать «союзнические» русские, белорусские и украинские части. Чтобы избежать этого балаховцы вошли в Мозырь и предприняли свою попытку возрождения БНР, но были разбиты красноармейцами и отступили обратно в Польшу.
После победы над РСФСР в советско-польской войне 3-я Русская Армия Пермикина оказалась брошена поляками на произвол судьбы: сам Пермикин переехал в Париж, а некоторые офицеры и солдаты этой организации даже выдавались польскими властями в РСФСР на верную смерть в подвалах ВЧК. Савинков сконцентрировался на создании подпольных агентурных сетей в советской стране, а вот Булак-Балахович получил чин генерала польской армии и концессию на лес в Беловежской пуще.
Во время нацистской оккупации Польши Булак-Балахович создал партизанский отряд и был убит в 1940 году патрулём при проверке документов. Воевавший с ним в Пскове и Польше Пермикин, кстати, стал генералом РОА.
Так кем же был Булак-Балахович? Авантюристом, и притом достаточно беспринципным, готовым воевать под любым — советским, русским, польским, белорусским — знаменем ради личной славы. Он шёл от мечты к мечте, повышая собственную значимость: от корнета царской армии, до генерала польской, через почти состоявшиеся лавры «освободителя» БНР от москалей.
Вторым «сознательным» белорусским военным в Гражданскую войну был человек совсем иного склада и звали его Александр Ружанцов. Родился он в Вязьме Смоленской губернии, в 1893 году, на десять лет позже Булак-Балаховича.
Окончив Вяземскую мужскую гимназию, Ружанцов поступил в 1911 году на историко-филологический факультет Московского университета.
Стоит отметить, что до революции Московский университет считался университетом для не-дворян, так что вряд ли удивительно, что выпускник вяземской гимназии поехал на учёбу туда, а не попытался штурмовать столицу. В 1914 году Ружанцов пошёл на учёбу в Московское Алексеевское военное училище, из которого и выпустился прямо на фронт.
В 1918 году находившийся в Смоленске Ружанцов был призван в Красную Армию, в рядах которой воевал в Литве. В 1919 году, когда Булак-Балахович перешёл на сторону белых во Пскове, Ружанцов перешёл на сторону Литовской республики. В рядах её вооружённых сил он возглавил 1-ю белорусскую роту, воевавшую против большевиков.
Откуда у Ружанцова взялась белорусскость? Ещё во время учёбы в Московском университете он сблизился с белорусскоязычными активистами, легально действовавшими в стране после либерализации режима в 1905-1907 годах.
1-я белорусская рота литовской армии хоть и воевала под бело-красно-белым знаменем с «погоней» — старым гербом Великого княжества Литовского, — особого влияния на ход Гражданской войны не оказала. Сам Ружанцов стал деятелем белорусской эмиграции в Литве, которая поддерживалась властями республики для давления на СССР и Польшу.
В принципе, стоит отметить, что Ружанцов, писавший белорусскоязычные стихи под псевдонимом «Алесь Смаленец», оставил гораздо больший след в истории как один из организаторов библиотечной системы межвоенной Литвы.
Во время войны Ружанцов был белорусским коллаборационистом гитлеровского режима, а после бежал в США, где продолжил свою белорусскоязычную публицистическую деятельность. Его биография не столь богата на различные события, как биография Булак-Балаховича, да и в целом, если Булак-Балахович был деятельным, пусть и беспринципным, авантюристом, то Ружанцов был забытым романтиком эпохи, который волей судьбы оказался командиром карликового белорусского формирования в маленькой армии не самого большого государства — Литвы.
Наконец, нельзя забывать и про так называемое Слуцкое восстание 1920 года, когда под знамёнами два года как не существующей к тому моменту БНР произошло антисоветское выступление, возглавляемое Павлом Яковлевичем Жавридом. Именно он и создал в Слуцке Белорусский национальный комитет, который провозгласил восстановление БНР в контролируемой польскими войсками Случчине.
Отступавшие польские войска осенью 1920 года передали милиции Белорусского национального комитета оружие и боеприпасы, состоялся съезд Случчины, провозгласивший независимость от Советской Белоруссии, но дело кончилось ничем — красноармейские части разбили Слуцкий батальон, и он отступил на территорию Польши.
Родившийся в 1889 году Павел Жаврид был выпускником юридического факультета Варшавского университета. В 1916 году он был призван в армию, успел послужить в туркестанских тыловых частях и на Румынском фронте, а в 1917-м стал членом Белорусской партии социалистов-революционеров и одним из делегатов 1-го Всебелорусского съезда, организованного сторонниками независимости.
В 1920 году находившееся в эмиграции правительство БНР провозгласило его своим представителем в Слуцке, а после эмиграции в Польшу он в 1926 году вернулся в Советскую Белоруссию, где, наравне со многими другими белорусскими националистами, работал в Институте белорусской культуры под руководством видного дореволюционного белорусского национал-сепаратиста Вацлава Ластовского.
Эта организация, при полной поддержке коммунистического режима, занималась коренизацией Белоруссии, навязывая белорусскую идентичность местному населению. В 1930 году Жаврид был арестован и приговорен к трём годам лагерей. В 1937 году он был опять арестован и погиб спустя два года в ГУЛАГе.
Итак, особого антисоветского белорусского движения в Гражданскую войну не было.
Почему? До революции белорусский национализм не успел развиться в самостоятельную политическую силу, подобно украинским коллегам. Причиной было то, что развитие белорусского националистического движения началось позже, чем у украинцев.
К тому же у украинских самостийников была Галиция, входившая в состав Австро-Венгрии. Официальная Вена поощряла украинское национальное движение. У белорусов такого анклава на территории соперничающего с Россией государства не было.
По этой причине в Гражданскую войну под знамёнами БНР сражались лишь беспринципный авантюрист Булак-Балахович, неприметный романтик Ружанцов и сознательный белорус-эсер Жаврид. Последний, впрочем, потом перешёл на сторону советской власти, против которой он воевал, и сделал это во многом из-за того, что стремительно подвергавшаяся коренизации БССР превосходила самые смелые мечтания любого находящегося в эмиграции белоруса-националиста.
Иными словами, советская власть успешно создала то, к чему стремились все вышеупомянутые люди — белорусское национальное государство. Пусть и силовыми методами, встречая сопротивление местных жителей и неприятие ими политики коренизации.