Однако у политиков, пришедих к власти после Майдана, ценности были совсем не те, что у антизастроечных активистов. И ЗСК сложил оружие. Почему так случилось?
- Тимур Джевадович, что это за организация, «Збережи старий Київ»? Какова была ее структура, цели, задачи?
— ЗСК никогда не был организацией. Это гражданская инициатива. Нас многократно пытались склонить к созданию общественной организации, но мы, то есть самые активные активисты, были категорически против. Во-первых, чтобы никто не стал "гетманом". Во-вторых, с организацией бороться проще, чем с инициативой. В-третьих, у нас был запрет на партийную агитацию, символику и все такое прочее.
Потому что, помимо простых киевлян, к нам подключились ребята с левым уклоном (социалисты, коммунисты), а потом их вытеснили ребята с правым уклоном. И чтобы не превратиться в некоего политагитатора, было принято решение: никаких партийных флагов и символики.
- Что вас побудило прийти в ЗСК? Вы помните день, когда пришли туда впервые?
— Дату точную я не назову, но я прекрасно помню свой уход в активизм. Дело в том, что когда мне было 5 лет, мы с семьей переехали в Киев и поселились на Соломенке, тогда этот райончик назывался Костопаловка. Все мое детство прошло в таких местах, как Совские сады и прекрасный лесопарк с белками и птичками. Он находился за улицей Соломенской. Мы там мальчишками замечательно проводили время.
И вдруг спустя много лет там появляется забор, это был плюс-минус 2005 год. Мы, местные жители, начали задавать вопросы, протестовать против этого строительства. Мы выяснили, что в этом Соломенском ландшафтном парке, что выдвигался чуть ли не на Госпремию в свое время, уже произведено 10 землеотводов. И тогда мы начали блокировать эту стройку. Нас поддерживали местные предприниматели и простые жители. К примеру, пикетчиков кормили втихаря в одном из ресторанов.
Потом я создал общественный сайт Соломенского района Solomenka.org. По-моему, это был первый общественный сайт в Украине. Туда заходили люди со всего мира: из России, Америки, Англии и других стран.
К сожалению, нас победили. Построили на улице Соломенской, 15а один из домов. Но остальные стройки мы отбили. Были проведены общественные слушания, кажется, в школе №60, где, вопреки воле районной и городской власти, жители проголосовали чуть ли ни единогласно категорически против этих землеотводов. По итогам слушаний был оформлен протокол, который пытался сфальсифицировать один из теперешних деятелей, уничтожающих Киев и имеющий отношение к новому Генплану. Когда мы это выяснили, нам прислали письмо: «Это был просто проект решения протокола». Такие хитрые жуки.
Потом мы создали трехстороннюю комиссию по застройке Соломенского района, куда входили жители района, застройщики и депутаты райсовета. Далее мы провели пресс-конференцию, мне помогли друзья-журналисты, и я ушел на какое-то время в репортажную журналистику.
В УНИАНе (киевское информационное агентство — ред.) как раз проходила пресс-конференция ЗСК. Тогда только-только это движение появилось, а появилось оно против строительства на Пейзажной аллее дома, который, насколько я помню, был выделен для Министерства иностранных дел. Схема такая: чиновничья организация «пробивает» для себя землеотвод, ищет инвестора и аж за 8-10% или за 3% квартир для сотрудников организации отдает инвестору все это строительство. Это смехотворно мало, не говоря уже о том, что возмутительно в этом месте строить жилой дом.
За подобные схемы нужно сразу сажать всех. Потому что, когда мы протестовали против дома, который получило управление разведки, офицеры нам сказали, что они получили 43% квартир в нем. И я тогда понял, что все-таки офицеры еще остались и они не только карманы набивают. Я как-то встречался с инвесторами, которые были готовы 50% на 50%.
Но это техника. Когда начали рыть котлован под дом на Пейзажной, я пришел на пресс-конференцию к ЗСК и познакомился там с Игорем Луценко, Анной Нарониной, Анной Путовой, Инной Совсун. У меня тогда, к счастью, было много свободного времени, так как я, уйдя из театра, довольно успешно занялся бизнесом. Все было настроено и не надо было по восемь часов сидеть на работе.
Так мы активно начали протестовать. Зарыли котлован. Там сейчас появился скверик, который придумал Дима Потехин. И дальше понеслось — стали бороться против многих землеотводов. Были у нас победы и поражения.
- Кто принимал решение о приеме новых активистов? Или присоединялись к акциям просто так, без разрешения?
— Прием активистов осуществлялся методом их явки на акцию, не было абсолютно никаких тестов, чтобы быть с нами. Мы просто в инете объявляли о начале акции, иногда созванивались, иногда разрабатывали какую-то хитрую стратегию. Например, когда Киев совершенно обледенел, это было, кажется, при (мэре города Леониде) Черновецком, масса людей получила переломы, упав на льду. Мне пришла в голову идея залить каток перед мэрией. Я написал об этом в соцсети, созвонился с ребятами и мы сговорились: пусть все, кто может, активно собирается под мэрией с водой. Втихаря ребята с большим объемом воды в двойных мусорных пакетах (задача была быстрее вылить воду на асфальт у выезда из администрации) собрались в засаде на улице Пушкинской.
Подошел я с бутылочкой воды, Игорь Луценко тоже с бутылочкой и какой-то местный житель с полной пластиковой бутылкой. Остальные не успели, так как идея пришла в голову буквально накануне. Квартал перед мэрией с фасадной стороны был вычищен ото льда и засыпан солью так, что она аж хрустела под ногами. Причем с милицией мы тогда культурно договорились, они попросили нас: «Лейте куда угодно, только не на дверь».
И вот когда собралось много камер, и мы начали поливать землю этой водичкой, я позвонил ребятам, а они бросили пакеты с водой на выезд из мэрии, в горку. Конечно, это все быстро расчистили, но мы им показали, что такое лед и что мы можем реагировать.
- Как сказал мне активист ЗСК, именно вы первые показали пример с ломанием строительных заборов.
— Мы не ломали заборы, а демонтировали. Помню, на одной из таких акций на Лукьяновке, на которую я не попал, Игорь схватился за забор из металлического листа и порезал ладони. А еще мы захватывали подъемные краны.
- Кто, по вашему мнению, был лидером инициативы?
— Я бы не сказал, что лидером был кто-то один. Это группа, которая могла в такое-то время быть на месте. Тот же Луценко, та же Совсун, Наронина, Путова или Артем Чапай.
- Как сказал нам в интервью один из основателей движения, Игорь Луценко был медийным лицом ЗСК, так как он был согласен, в отличие от левых активистов, открыто говорить на камеру и выступать от имени ЗСК. Вы согласны с этим?
— Я бы не сказал, что это было каким-то решением. Кто оказался рядом, тот и говорит. Надо приходить вовремя, пока есть камеры. Плюс важна четкость формулировок. Кто не успел — тот опоздал. Так получилось с Евромайданом, ведь тогда, 21 ноября (2013 года — ред.) вышло тоже много ЗСК-шников, и мы гоняли оттуда всех людей с партсимволикой.
- Вы сказали про победы и поражения ЗСК. Перечислите их, пожалуйста
— Мы успешно боролись против застройки территории Октябрьской больницы, Пейзажной аллеи, Гостиного двора. Его захватывали ребята, имеющие отношение к ЗСК, — «Гостиная республика». Туда первым залез, кажется, Дима Потехин. Но это все участники ЗСК.
- Активист, который давал нам интервью, сказал, что вы и Игорь Луценко поддерживали присутствие ультраправых в ЗСК. Так ли это? Если да, то почему?
— Когда мы боролись против строительства на углу улиц Пушкинской и Богдана Хмельницкого (где была скандальная стройка, но в итоге на ее месте был создан фрагмент музея Киева. Потому что там, над метро, действительно нельзя было строить, и вообще жители хотели скверик) тогда активно включились правые, молодая «Свобода».
И в этой связи я выступил, сказав: «Ребята, есть левое крыло, есть правое крыло. А по сути, и там, и там есть люди, которые активны и борются за воплощение одной идеи. Так вот у меня есть мечта: чтобы вы были вместе. Мы боремся за самоуважение киевлян. А уничтожение исторического наследия города — это плевок в нас».
Активная часть населения должна понимать, что надо бороться за пространство. Ведь бытие определяет сознание, а когда в базис уходит идеология, получается либо большевизм, либо нацизм.
- По вашему мнению, когда в ЗСК начался раскол?
— А ЗСК и не раскалывался.
- Как мне сказал участник инициативы, в стане левых начались прения, а потом пришли правые и большинство левых не приняло своих идеологических противников в ЗСК. В то же время сами левые, как вы также отметили вначале нашего разговора, оказались вытесненными правым активом.
— Я, честно говоря, такого не помню. Сначала было много левых активистов, а потом они заменились правыми активистами. Может быть, левые решили уйти, так как там появились правые? Я не знаю.
- Тогда почему деятельность ЗСК угасла?
— Дело в том, что всем этим делом надо заниматься, тащить воз. У меня сейчас абсолютно не получается, Игорь ушел в депутаты, у него тоже, наверное, не получается. Кто-то из девочек родил, кто-то закончил учебу и пошел работать. Правильно было бы, чтобы смена поколений произошла, но это не самоцель быть в инициативе ЗСК. Сначала было одно, потом — другое.
- Вы отошли от активизма в силу разочарования или по другим причинам?
— По причине нехватки времени. Я завязал с бизнесом, вернулся в профессию и безумно занят по работе и в личной жизни.
- Вы поддерживаете связь с активистами из ЗСК? Чем сейчас заняты активисты менее известные, чем, допустим, Луценко и Анна Наронина?
— Анна Путова вышла замуж, и сейчас она молодая мама, Артем Чапай, по-моему, вообще уехал из Киева, стал папой. У кого-то уже возраст не тот, ведь у нас была совершенно разношерстная компания в инициативе ЗСК.
- Сейчас вы как-то связаны с политической или общественной жизнью? Если да, то как? Если нет, то почему?
— Опять-таки не хватает времени на это. Мне предлагали пойти в горсовет депутатом. Но это не тот уровень, что-то менять нужно на уровне Верховного Совета.
- Было бы у вас время, вы бы занимались теми же общественными проблемами или чем-то другим?
— Не знаю, не отвечу вам на такой вопрос, не задумывался над этим. Возможно, занимался бы, попробовал бы себя в политике. Я бы, наверное, пошел в депутаты.
- Вы упомянули Евромайдан. Там вы были одним из активных участников. Что вас туда привело? Как вы относитесь сегодня к тем событиям?
— Мне хочется, чтобы Украина стала страной, которая прежде всего руководствуется в работе государства европейскими стандартами. Возможно, такое желание связано с тем, что во мне десять кровей и в любой стране я чувствую себя своим. Но когда Янукович начал пятиться назад, естественно, это возмутило абсолютно.
На Евромайдан я пошел тогда, когда прочел пост Игоря — мол, так и так, есть идея, давайте соберемся на Майдане. Я сел за руль, приехал, собрались активисты: были ребята из молодежных движений и мы, те, кто постарше. Но начали появляться партийные работники с символикой, мы их отгоняли. У меня возникла идея: давайте мы колонну завесим чем-то. Кто-то предложил флаги Украины, а Макс Панов вспомнил, что у него несколько национальных флагов есть. Сели ко мне в машину — Макс Панов, Аня Коваленко, которая была тогда журналистом, а позже стала сотником 39-й сотни — понеслись к нему в офис, взяли флаги, чайник с термосом и вернулись назад. Туда уже кто-то притащил стол, свистульки какие-то появились, завесили колонны. И с этого, собственно, Майдан и начался.
Мы, сколько могли, отгоняли всех партаппаратчиков, но я не мог целый день на месте находиться, так как выезжал на репетиции спектакля. И я предложил через несколько дней встретиться и подумать, что делать с этим огромным людским потенциалом и заодно продумать видение Украины. Мы договорились с Пановым, Егором Соболевым, Игорем Луценко и еще несколькими ребятами собраться для обсуждения 27 или 28 ноября в 12:00. К сожалению, я был на съемках и опоздал на несколько часов. Встреча не состоялась, потом мне сообщили, что некоторых активистов вроде бы позвали на переговоры партийные: мол, надо бы выпустить на стену, доложить об итогах поездки в Вильнюс. Ну и после этого ночью избили, в том числе и студентов. Такая штука.
- Поскольку вы сообщили, что хотели бы, будь у вас время, пойти в депутаты, правильно ли я понимаю, что ожидания ваши Евромайдан не оправдал?
— Нет, здесь немножко не так. К сожалению, на плечах Майдана к кормилу власти пришли люди, которые не разделяют моих ценностей. Наверное, Янык (экс-президент Украины Виктор Янукович — ред.) — это большее зло, но точно не добро предыдущий наш президент (Петр Порошенко) и предпредыдущий. Это абсолютное хуторство и работа только на себя. Разные ценности у них и у меня.
- Чуть больше года Украиной правит Владимир Зеленский. Какие изменения вы видите с его приходом?
— Я вижу, что он честный и искренний человек, но он немножко не в контексте и команды у него нет.