На самом деле пока что непонятно даже с самим карантином — Шмыгаль вроде бы собирается его снимать, но как-то гибридно — то ли его начнут поэтапно снимать с 11 мая, то ли он будет продолжаться два года (а там, глядишь, какой-то новый вирус появится). Так что осенние выборы, ради которых стоит выходить из карантина, по-прежнему под вопросом.
Что же касается проявлений активности «Оппозиционной платформы», то они тоже неочевидны.
Во-первых, эксперты и аналитики обратили внимание на снятие российских санкций с Вадима Новинского и Андрея Киселёва, которые близки к группе Рината Ахметова. Снятие санкций, равно как и их введение в декабре 2018 года, обычно связывается с Виктором Медведчуком.
В 2018 году у Медведчука действительно были основания быть недовольным Новинским — не персонально, а в числе прочих руководителей «Оппозиционного блока». Тогда ОБ, выполняя пожелания Ахметова, сотрудничающего с Петром Порошенко, отказался от выдвижения единого кандидата с «Оппозиционной платформой» и, таким образом, исключил возможность выхода во второй тур выборов Юрия Бойко (оно представлялось вполне вероятным, даже и при низких шансах на победу).
Действительно ли Медведчук тогда выступил инициатором введения санкций, мы не знаем — свечку не держали. Но физическая возможность и политические основания предложить России принять меры к раскольникам у него, безусловно, была.
Был ли он причастен к снятию санкций? Не знаем. Но есть основания полагать, что нет.
В расстановке политических сил ничего не поменялось. Есть президент, являющийся оппонентом и отчасти конкурентом «Оппозиционной платформы». Есть Ахметов, который с ним дружит деньгами. Есть «Оппозиционный блок», конкурирующий с «Оппозиционной платформой» на одном электоральном поле, что важно перед местными выборами (если они будут). Что не так? Медведчук договорился о чём-то с Ахметовым? Может быть. Но мы этого точно не знаем.
Зато знаем другое — несмотря на санкции, Новинский регулярно посещал Москву и общался там не только с руководством РПЦ, но и с политическим руководством России. Да и российские СМИ относились к нему вполне позитивно. Тут логичнее предположить, что мы наблюдаем следствия какой-то игры между пресловутыми «башнями Кремля».
Во-вторых, появилась официальная информация о проведении встречи в «нормандском формате» на уровне министров иностранных дел.
Вроде бы явное продвижение в вопросе мирного урегулирования на Донбассе как бы свидетельствует в пользу повышения активности и влияния Медведчука. Но на самом деле вряд ли.
Вообще на апрель планировалась полноценная встреча в «нормандском формате», и у Владимира Зеленского наверняка возникли бы проблемы — пришлось бы объяснять, почему нет почти никакого прогресса в выполнении решений парижского саммита. И чтобы избежать чувствительного дипломатического удара, надо было что-то делать. Ну хотя бы договариваться о сотрудничестве с Медведчуком (Зеленский, правда, очень не хочет).
Однако в процесс вмешался коронавирус, и о том, что у Украины есть какие-то невыполненные обязательства перед партнёрами, не то чтобы забылось, но… В общем, стало не до того. Причём у всех.
Соответственно, проведение встречи означает только то, что Зеленского пока простили и дают время выполнить или начать выполнять обещанное, — чрезвычайные обстоятельства непреодолимой силы и т.п.
На самом деле, как мы уже писали, у Зеленского благодаря эпидемии и карантину, при которых «патриоты» сидят по домам (их здоровье принадлежит нации, а не коронавирусу!), наоборот, возникли уникальные возможности для протаскивания самых неожиданных решений. В том числе касающихся Донбасса.
Раз Зеленский не воспользовался этой возможностью — значит, не хотел. А раз ему не намекнули — значит, влияние Медведчука не столь уж велико. Кстати, в последнем обмене пленными Медведчук явного участия не принимал.
Из других проявлений активности «Оппозиционной платформы» можно вспомнить «слив» 15 голосов во время принятия изменений в Регламент Рады. Цель этого голосования была не вполне ясна. Возможно, это было проявление пресловутой договорённости Медведчука и Ахметова (правда, Ахметову этот закон не так чтобы был особенно нужен — он технический и интересен Зеленскому), а возможно, как говорят анонимные телеграм-каналы, это Сергей Лёвочкин договаривался о квотах на выборах в южных регионах Украины (у нас демократия, всё решают избиратели, но квоты на право решать выдаёт Офис президента). Так или иначе, это голосование популярности «Оппозиционной платформе» не добавило.
Программа выхода из карантина с учётом австрийского опыта, предложенная Медведчуком? Хороший ход, безусловно, но чтобы он был результативным, надо, чтобы Зеленский и избиратели понимали, о чём идёт речь. Мы-то знаем, что это использование социологических инструментов при прогнозировании развития эпидемии… Но мы не знаем, как её прогнозируют в Офисе президента (судя по противоречивым заявлениям Шмыгаля — при помощи пальца и потолка).
Социолог Евгений Копатько вообще считает, что "Оппозиционная платформа" стагнирует из-за своей пассивности и несогласованности действий и политического курса, проигрывая даже Порошенко.
В общем, мы видим намёки и отдельные движения, но не видим системной работы. Думается, поэтому говорить о выходе «Оппозиционной платформы» из самоизоляции пока рано.
Другое дело, что это совершенно не значит, что Медведчук спит. Если он не демонстрирует активности, это всего лишь значит, что он разрабатывает стратегию на ближайший период действий (а Медведчук — один их немногих украинских политиков, мыслящих системно и стратегически). И с началом нового политического сезона мы её увидим.