— Извините, не успел побриться, — первое, что говорит мне при встрече Вадим.
Ему 51, и он человек без определенного места жительства, попросту бомж. Из-за карантина, объявленного в связи с коронавирусом, общественный транспорт за неимением специального пропуска стал недоступен, поэтому Вадиму пришлось пешком пройти половину Запорожья, чтобы встретиться со мной. Выглядит он вполне прилично — не очень новая, но целая куртка, джинсы, крепкие ботинки, медицинская маска для соблюдения карантина. Совсем не похож на бездомного, какими мы привыкли их представлять, и все же 8 лет он живет в импровизированном шалаше в посадке на окраине города.
«Кому ты, бомжара, нужен?»
— В конце 80-х я окончил Днепропетровский техникум железнодорожного транспорта, потом пошел в армию, ВВС под Саратовом, — тихим интеллигентным голосом рассказывает Вадим свою историю. — В самом начале 90-х мать и сестра продали квартиру, чтобы купить несколько швейных машинок, нанять швей и шить куртки, а я уехал на заработки на БАМ. Но неожиданно куртки стали валом возить из Турции, и предприятие стало бессмысленным. Тогда молодой человек моей сестры предложил ей на деньги, которые остались от квартиры, купить и перепродать фуру сахара. До сих пор где-то продает, больше никто не видел ни его, ни денег, ни сахара. Я приехал, а квартиры нет. Я женился, жил с женой, опять поехал на БАМ. Через время мы развелись, и я пустился во все тяжкие. Что зарабатывал, спускал на девок и кабак, жил с разными женщинами. Казалось, что деньги никогда не кончатся.
Я оказался на улице лет 7-8 назад. Не сошелся характером с очередной женщиной, с которой жил, и подумал, что лучше так, чем меня каждый день будут пилить. Конечно, сначала я был в шоке. Понимаете, когда ты оказываешься на улице без крыши над головой и обратиться не к кому… ну можешь ты занять полтинник-сотку, а дальше? Когда угощал, когда поил, друзей была уйма. Куда все потом делись?
— У друзей не пытались жить?
— Пытался. Но это 2-3 дня, а потом сам понимаешь, что ты им не очень-то нужен.
— Первая ночь на улице — это где?
— Шел я с остановки трамвая, было темно, а с собой, если честно, была чекушка. Я плюнул на все, лег на полянку, кое-как прикрылся спортивной курткой и никуда больше не пошел. Все из-за документов. Прописки-то нет, а без этого кому ты, бомжара, нужен?
«Не могу упасть до того, чтобы рыться в мусорниках»
— За деньги никто не прописывает?
— А где их взять?
— Сколько нужно?
— Слышал, что где-то в районе 1000 гривен. Помогают паспорт сделать и в какой-то общаге прописывают. В газетах я читал, что у кого-то прописаться стоит 2-2,5 тысячи. Это было раньше, сейчас не знаю. Не спрашиваю, потому что у меня таких денег нет. Что я зарабатываю, особенно с этим вирусом?
— А как вы зарабатываете и как с вирусом?
— Шабашки и, если где-то что-то нашел. Люди, бывает, что-то выставляют.
— Вторсырье?
— Нет, не могу я до этого упасть. По бакам не роюсь, бутылки, макулатуру не собираю. Если железяка какая-то найдется, могу сдать. Ищу шабашки по ремонту, по электрике, по стройкам работал. Одной женщине в селе даже проводку в доме делал. В последнее время из-за этого коронавируса тяжко. Нет никаких шабашек. Люди без денег, готовы сделать хуже, но сами, лишь бы никого не нанимать.
— Вы как-то ищете шабашки или знакомые подбрасывают?
— В основном все по старым связям. Есть девчонки знакомые в киосках, где я телефон заряжаю. Они уже знают, кто я. То одно надо, то другое. То мебель перенести, то подмести на крыше магазина.
— А как вы заряжаете телефон?
— Обыкновенно. Где-нибудь в магазине или в киоске прошу. Вот бы еще где-то пару тысяч заработать, чтобы купить другой телефон. Экран разбился, мне звонят, а я не могу ответить. Работа подойдет любая — хоть черная, хоть какая. Кирпичи носить, дрова колоть, убрать что-то на даче надо — мне все равно.
Из-за карантина закрыли рынки, поэтому сейчас голодовка
— Что вы находите?
— Металлолом, электроприборы, обувь, если нормальная, картинки, раритетные зажигалки, значки, марки, посуду, ножи, вилки, ложки. Не серебро, но мельхиор бывает. Кто-то посчитал, что это ему не надо, и прямо в пакете выставил на улицу. Отвожу на базар и продаю. Кому-то в магазине купить дорого, а так более-менее нормальные вещи по дешевке, почему нет?
— Что самое интересное находили или самое дорогое?
— Норковую шубу, золотые часы и 100 баксов.
— А если непогода, нет работы, ничего не находится?
— Кусок хлеба и вода. Дня 2-3 можно просидеть на хлебе с водой, а потом что-то, как правило, попадается. Бабушка с палочкой еле ходит, но выносит покушать, а иной, пальцы веером, на крутой машине, а за копейку удавится.
— То есть больше помогают бедные, чем богатые?
— Сто процентов. За это я отвечаю. Те, кому тоже тяжело, лучше понимают.
— Как изменился ваш режим из-за карантина?
— Запретили свободно пользоваться транспортом и закрыли рынки. Поэтому сейчас просто голодовка. Даже если что-то найду, некуда сдать. Хорошо, если где-то кто-то полбулки хлеба повесил. Недавно «зелмеровскую» соковыжималку нашел. Хорошая, чистая, работает. За 200 гривен отдал, хоть сосисок себе купил.
— Вы как-то готовите еду?
— В основном всухомятку. Разве что костер развести, но это такие заморочки, костром воняешь потом. Когда транспортом еще можно было без справок пользоваться, заходишь, а от тебя костром прет. Самому неприятно.
— А если вдруг заболели?
— За все время, сколько я на улице, не болел ни разу, — Вадим плюет через плечо. — Максимум иногда насморк. Ни одной таблетки не выпил. Правда, не буду врать, иногда употребляю боярышник. И то, пьяный я ни разу не был, не падал, не обтирал заборы. Выпивший могу быть, но не более. По одной простой причине — мне так противно на все это смотреть, на свою жизнь. Флакончик «бояра» с ужином — и как-то оно легче становится.
В соцслужбе сказали, что придется идти в АТО
— Как вы обустроили свой быт?
— Когда первый раз дождь намочил, я нашел кусок клеенки. А потом как-то шел и увидел детскую палатку. Взял ее, сверху укрыл клеенкой, кинул на нее пару покрывал. Палатка маленькая, поначалу пробовал туда влезать как-то по диагонали, неудобно, но согреться можно было. Пару одеял нашел. А потом нашел большой пластиковый мешок, в него одеяло и ноги, а дверку в палатку полностью не закрываю. Ноги на улице, а сам внутри.
— А зимой этого достаточно?
— Да, точно так же. Уверяю вас, еще ни разу зубы друг о друга не стучали. Ветра в посадке, где я обустроился, нет. Конечно, первые полчаса холодно, но потом ничего. Минус 20 у нас не бывает, а в минус 10 холодно, но лучше, чем под открытым небом.
— Как вы стираете?
— Канал рядом. А когда зимой холодно, нахожу вещь, ношу, пока не станет грязной, и выбрасываю. Потом надеваю свежее.
— В соцслужбы не пытались обращаться?
— Один раз давно еще, году в 2014, обратился. А мне сказали: «Смотри, тебе придется пойти в военкомат, и тебя сразу под белы рученьки и в АТО».
— Так ведь возраст.
— До лампочки. Не в АТО, так мусора загребут какой-то глухарь тобой закрыть. Кто я? Да никто. И никому не нужен. Мусора оформят запросто.
— А приюты, церковь?
— Ни за какие деньги туда не пойду. Это бесплатная рабочая сила, над которой просто издеваются. Ни за что на свете я туда не сунусь. Пару раз зимой нанимался в теплицах овощи выращивать, землю носил, перекапывал, теплицы подправлял — за тарелку супа, пачку дешевых молдавских сигарет, которые не только курить, нюхать противно, ну и на ужин грамм сто, может, нальют. А так я сам себе хозяин, что нашел, то мое. Может, повезет, не знаю. Честно говоря, живу сегодняшним днем.
Родные ждут в Крыму
— У вас вся жизнь — выживание, но какой-то досуг есть? Книги, музыка, интернет?
— Пока экран не разбился, а разбился он буквально неделю назад, пользовался «Фейсбуком». У меня в телефоне закачаны книжки. В основном фэнтези, детективы. Классику иногда тоже читаю, но редко, в последнее время нудноватой кажется. Может, в связи с «бояром» нудноватая… Музыку слушаю в основном старую, 80-х. Политику терпеть не могу, не мое это. На ужин что-нибудь себе сообразил, включил на Ю-тубе какое-то кино, блокбастер хороший или даже «Пуаро», и хорошо.
— Общаетесь с другими бездомными?
— Нет, с этим контингентом стараюсь не общаться. Среди них, честно скажу, процента 2 нормальных людей, а в основном все ворье, наркоманы, конченые алкаши, грязные. Я с ними дел не имею. С теми, кто собирает бутылки, я даже здороваться не хочу. Сам такой же, но надеюсь, еще не ниже плинтуса упал.
— Где сейчас родные?
— Сестра с племянницей в Крыму. Иногда созваниваемся. Иногда они что-то подкидывают, три-пять сотен. Зовут к себе, но у меня же нет документов.
— Вы планируете делать документы?
— Да, у меня старый паспорт есть, только в нем нет фотографии, которую с возрастом надо обновлять. В нем даже прописка стоит, но меня оттуда выписали по суду, а в паспорте ничего не отметили, т.к. я в то время был в Москве. Вроде и есть запись, что я не с неба упал, но по факту-то прописки нет. В принципе достаточно вклеить фотографию, чтобы попробовать устроиться на работу. Просто там же штраф придется платить за то, что долго не вклеивал.
— То есть если получится сделать документы, вы поедете?
— Не знаю. Сестра там посудомойкой в магазин еле устроилась, а я здесь иногда больше, чем она, заработать могу, если бы только не карантин… Хотя, конечно, жить на улице тоже не годится. Честно говоря, я уже просто ничего не знаю.