Что делать в карантине? Прежде всего, конечно, дочитать, что было не дочитано и перечитать прочитанное. Издание Украина.ру решило начать с самой что ни на есть классики — "Евгения Онегина" Александра Сергеевича Пушкина.
Само начало романа — «мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог» — говорит о том, насколько подвержены новоявленному вирусу люди преклонного возраста. Далее мы зримо представляем себе потомка старинного украинского рода, который поколениями служил самодержавию за чины и награды. Но вот пришёл час, и потомок засланных в столицу казачков возвращается на малую родину.
Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы,
Где, может быть, родились вы
Или блистали, мой читатель;
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня.
Здесь великий пиит прозорливо замечает, что «север» стал вреден для героя, — скорее всего, он прятал под диванными подушками томик Грушевского «История Украины-Руси», а под туалетным ковриком — что-то из позднего Дмитрия Донцова в обложке раннего. Завистливые к его карьере сослуживцы коварно выдали вольнодумца властям, и вот, в аккурат перед закрытием границ, наш герой поспешил к дяде.
Но кто же этот герой, если смотреть на него сквозь призму нашего времени?
Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умён и очень мил.
Мы можем видеть типичного грантоеда, мастера электронных презентаций, завсегдатая ворк-шопов, брейн-стормингов и почётного члена сети вип-коворкингов. Безусловно, входящего во все списки кандидатов на министерские посты в украинском правительстве.
Высокой страсти не имея
Для звуков жизни не щадить,
Не мог он ямба от хорея,
Как мы ни бились, отличить.
Бранил Гомера, Феокрита;
Зато читал Адама Смита
И был глубокой эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Отец понять его не мог
И земли отдавал в залог.
Тут самое время проанализировать конфликт отцов и детей на почве принятия закона о продаже украинской земли, но нет — всё-таки «Евгений Онегин» о пандемии, а не о шизофрении.
Хотя некоторые места и вызывают ассоциацию с политическими гримасами нашего времени. Например, вот эти строки — чем не описание фракций Верховной Рады?
«Неужто ты влюблён в меньшую?» —
«А что?» — «Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у (…) жизни нет,
Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:
Кругла, красна лицом она,
Как эта глупая луна
На этом глупом небосклоне».
Однако же карантин наше всё. Об этом известное письмо Татьяны. Кто его слил в сеть, пока не установлено. Была ли это неграмотная нянька, или больно грамотная Ольга, факт налицо: письмо о том, что нельзя выходить на улицу без собаки. А лучше не выходить вовсе, несмотря на все сердечное томленье, потому что люди без маски достойны презренья:
Я к вам пишу — чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.
Сначала я молчать хотела;
Поверьте: моего стыда
Вы не узнали б никогда,
Когда б надежду я имела
Хоть редко, хоть в неделю раз
В деревне нашей видеть вас,
Чтоб только слышать ваши речи,
Вам слово молвить, и потом
Все думать, думать об одном
И день и ночь до новой встречи.
Но, говорят, вы нелюдим;
В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно.
Как видно, здесь довольно аргументов в пользу нового прочтения великого романа в стихах. Благодаря Александру Сергеевичу, который так огранил свой талант, чрез призму романа все местные мелкие события видятся по-иному, большеварто.
P.S. Есть гипотеза, что Пушкин исключил из основного текста произведения главу «Путешествие Онегина». Её фрагменты вошли в приложение к роману. Но не все. Существовал фрагмент этой главы, где, по некоторым данным, описывалось, как Онегин видит военные поселения близ Одесской пристани. Описание сопровождалось излишне резкими замечаниями. Опасаясь возможных преследований властей, Пушкин уничтожил этот фрагмент.
Гипотеза вполне в духе нашего времени — неподалеку от Одессы, в Очакове, вовсю строится база американского спецназа для обучения спецназа украинского, служащих которого на заокеанский манер давно называют «морскими котиками». А это, надо признать, тема не для широкого обсуждения. Так что Пушкина, хоть и с опозданием, и здесь понять можно.
А впереди еще много захватывающих сюжетов, типа «Идиота», «Бедных людей», романа «Что делать». И, конечно же, «Преступление и наказание». Но про них — в другой раз.