Дело Татаринцева. Политзаключенного-диабетика оставили в СИЗО Запорожья, несмотря на риск заражения коронавирусом

Пятница, 20 марта 2020 года, Бельмак, Запорожская область. Несмотря на эпидемию и карантин, одного из последних до сих пор остающихся под стражей политзаключенных Украины Андрея Татаринцева без маски и антисептиков везут в недезинфицированном автозаке 150 км из СИЗО г. Вольнянска
Подписывайтесь на Ukraina.ru

Обвиняемый страдает сахарным диабетом, а значит, находится в зоне риска при эпидемии коронавируса. Андрея схватили осенью 2017 года и предъявили ему обвинение в содействии террористам за то, что он в 2015 году передал топливо на станцию переливания крови и в детскую больницу в ЛНР. 19 марта исполнилось ровно 2,5 года (5 лет по «закону Савченко»), как Татаринцев находится в тюрьме. Медицинская помощь в СИЗО ему не оказывается, что Европейским судом приравнено к пыткам.

Виноват журналист

Судей еще нет, и Андрей делится новостями через стекло душного «аквариума»:

— У меня закончились тест-полоски для глюкометра, взять неоткуда, а медики не приходят. Последний замер сахара делали в зале суда 2 месяца назад. Лекарства мне не выдали, может быть, конвою, я не знаю. Сейчас карантин, должны хотя бы перед отправкой в суд померить сахар, температуру, но нет.

— А еда?

— Дали порванный пакет с печеньем, кто в нем лазил, неизвестно, и второй пакет с тюремными хлебом, вареным яйцом и сыром с маслом. Из этого всего мне можно только яйцо.

— Что сейчас с санитарными условиями в СИЗО?

— Ничего не поменялось, как было до карантина, так и сейчас. Только выдали маски сотрудникам, и все. Никого из содержащихся под стражей в связи с карантином не проверяли, не обследовали, тесты не проводили. А СИЗО — это замкнутое пространство. Если приезжает кто-то с кашлем, потом кашляет вся тюрьма. У всех простуда, у кого-то температура, у кого-то грипп — это обычное дело. У конвоя 8 масок на 13 человек.

— А как они их носят? По очереди?

— Не знаю, кто первый к сейфу, того и маска.

Заходят судьи и секретарь, все без масок. Прокурор не приехал, участвует в заседании по видеосвязи.

— Кто у нас присутствует в зале?— сходу интересуется председательствующий судья Малеванный, хотя присутствующего он видел неоднократно.

— Журналист.

— Вы ограничения в связи с карантином видели о том, что посторонним лицам присутствовать на заседаниях не рекомендуется?

— Но это и не запрещено. Я принимаю необходимые меры, нахожусь в маске, перчатках, у меня есть антисептический гель.

— То есть вы осознанно допускаете риск заражения работников суда и обвиняемого?

— Я принимаю меры, чтобы не распространять возможный вирус.

— После заседания покажите, пожалуйста, секретарю документы, чтобы была информация, с кем контактировал обвиняемый, в случае если произойдет заражение.

Судьи без масок, конвой без масок, автозак, в котором возят всех подряд, не дезинфицирован, заключенные в камере без масок и не обследованы, а риск заражения исходит от журналиста, хотя обвиняемый в нескольких метрах от него и за стеклом.

Вызовите скорую

Адвокат Владимир Ляпин просит вызвать скорую помощь.

— Кому скорую?— удивляется судья, как будто больному Татаринцеву ее не вызывали на каждом заседании.

— Обвиняемому. Он с утра не принимал лекарства.

— Татаринцев, вы плохо себя чувствуете и не можете принимать участие в заседании?

— Ваша честь, — Андрей встает с лавки в «аквариуме», — я хочу, чтобы меня осмотрел врач, потому что последний замер сахара мне производили в зале суда два месяца назад, а ни лекарств, ни диетического питания с собой не выдали.

— Я не спрашивал, чего вы хотите, я спрашивал, как вы себя чувствуете.

— Очень плохо.

Ноль реакции. Адвокат Ляпин показывает коллегии судей два пакетика с сухпайком.

— Ваша честь, здесь порванные пакеты с печеньем, белым хлебом, маслом и одним яйцом. Из всего этого ему можно только яйцо. У него диабет. Это что, издевательство? Вот это было выдано как диетическое питание на целый день и без лекарств.

— Что вы от меня хотите?

— Чтобы вы выполнили ваши обязанности по судебному контролю и обеспечили обвиняемого в зале суда.

— Обеспечили чем, питанием?

— Конституционными правами.

Пошушукались.

— После выяснения обстоятельств о состоянии здоровья Татаринцева и при положении карантина считаем необходимым перенести рассмотрение дела на следующий раз.

— Так а скорую мне вызовут?— скромно интересуется Андрей.

— Следующее заседание у нас запланировано на 30 апреля.

— Ваша честь, я прошу вызвать скорую, — повторяет адвокат уже на повышенных тонах.

Немая сцена.

— Человек не пил лекарства и говорит, что плохо себя чувствует. Я прошу предоставить ему медицинскую помощь, — сквозь зубы процеживает возмущенный Ляпин.

— Мы же выяснили, что он не может принимать участие в заседании.

— Нужен врач.

— Мы уже решили, что он не может…

— А дальше что?

— Дальше мы должны рассмотреть целесообразность содержания под стражей…

— Нельзя ничего рассматривать до предоставления медпомощи, особенно если заседание уже было перенесено!

Немая сцена.

«Ваша честь, вы издеваетесь?»

— Я не могу понять, его жизнь — это шутки?— спрашивает адвокат как у стены, так и не дождавшись реакции на свою предыдущую реплику. — Вы над нами издеваетесь?

— Мы не издеваемся.

— Нет, похоже, издеваетесь.

— Я вам сообщаю, что сейчас мы решаем судебный вопрос…

— Вызовите ему скорую, а потом решайте вопрос.

— Когда суд отправится в совещательную комнату, будет время, чтобы ему оказали необходимую помощь.

— Ваша честь, я вам заявляю отвод, потому что это уже выходит за все рамки. Вы систематически нарушаете права Татаринцева на медпомощь и своими действиями ставите его жизнь под угрозу.

Суд уходит в совещательную комнату и, вернувшись, отклоняет отвод, не объясняя своего решения. Полный текст — когда-то потом. Но адвокат Ляпин, понимая, что нечего терять, заявляет еще один отвод, другому члену коллегии.

— Судья Ходько, будучи следственным судьей, по письму начальника отдела СБУ по борьбе с коррупцией Вязовченко, наложил арест на собственность своего коллеги, судьи другого суда, который не имеет никакого отношения к указанному уголовному производству, в отношении которого не выдвигалось подозрения, не проводились следственные действия. Решение не было законным, что 13 марта этого года было подтверждено отказом прокурора от поддержки гособвинения и затем решением совета прокуроров по привлечению прокурора к ответственности. Судья Ходько выносил решения в интересах СБУ. Есть все основания сомневаться в его объективности и сейчас. Письменные доказательства будут предоставлены на следующем заседании.

Отвод без рассмотрения до следующего заседания. В зале суда появляется фельдшер скорой помощи, измеряет давление и сахар.

— Что вы установили?— задает вопрос судья Малеванный.

— Повышенный сахар, больше 12 при норме до 6, и повышенное давление. Нужна консультация специалиста-эндокринолога. Он должен вовремя принимать таблетки или инсулин и вовремя питаться. У подсудимого таблеток нет, у меня тоже. Контроль сахара только в условиях стационара.

— Это диетическое питание?— спрашивает адвокат, показывая пакеты с печеньем, хлебом и другими выданными в СИЗО продуктами.

— Я считаю, что нет. Человек не знает, какой у него уровень сахара, а ему дали еду, которая его может повысить. Таким образом можно ввести себя в кому. Я уже третий раз здесь, и ситуация одинаковая.

Право высказаться

Суд отпускает фельдшера, тяжелое состояние больного зафиксировано, медпомощь не оказана, в стационар по рекомендации сотрудника скорой помощи Татаринцев не отправлен. Зато судья делает то, ради чего все и начиналось, единственно интересное коллегии и прокурору — объявляет рассмотрение продления меры пресечения. Прокурор начинает вещать по видеосвязи стандартное: «Татаринцев, будучи радикально настроенным лицом, не воспринимающим государственную власть в Украине, вступил в сговор с террористическими организациями ДНР и ЛНР…»

— А мы медпомощь окажем?— перебивает его адвокат.

— Пожалуйста, не перебивайте, — просит судья Малеванный, будто бы в ходатайстве прокурора, которое он зачитывает десятый раз, не меняя в нем ни слова, есть что-то, что нельзя пропустить.

Прокурор продолжает, в нарушение процессуального кодекса лишь перечисляя стандартные, прописанные в кодексе риски, но не подкрепляя свои слова ни единым документальным доказательством их наличия.

— Мнение защиты, — произносит судья.

— Мое мнение имеет значение?— горько иронизирует адвокат Ляпин.

— У вас есть право высказаться.

— Ах, право, я понял. Я считаю, что данный состав коллегии не может принять законное решение, потому что на протяжении долгого времени он на каждом заседании устанавливает факт невыполнения постановления суда о предоставлении медпомощи и надлежащего диетического питания лицу, болеющему сахарным диабетом, но не предпринимает по этому поводу никаких действий. Слушать одну и ту же речь прокурора на протяжении 2,5 лет, когда Татаринцев содержится под стражей, — это издевательство над правосудием. Учитывая состояние здоровья, продолжать содержать человека в СИЗО невозможно. Он практически последний гражданин Украины, которого держат под стражей по политическим статьям. Когда представители украинской власти встречаются с представителями ЛНР и ДНР, чтобы обсудить вопросы мирного урегулирования, никто не считает эти организации террористическими, но в воображаемом мире прокурора это террористы.

Продлевают содержание под стражей еще на два месяца без права внесения залога и обещают отправить в СИЗО письмо с запросом, могут ли там лечить Татаринцева.

— Так вы это уже делали, и какой результат?— голос Андрея пробивается сквозь плотное стекло как глас вопиющего в пустыне.
Суд удаляется, безмолвствуя.

 

Рекомендуем