Как же в реальности обстоят дела с украинским языком в республиках? Ответить на эти вопросы не сложно.
На самом деле украинские СМИ в попытках отыскать любую зацепку для негативного рассказа о жизни в Донбассе отыскали материалы «прямой линии» Дениса Пушилина с населением республики почти годичной давности.
Тогда дончанка Виктория задала вопрос: почему в школах Республики до сих пор изучение украинского языка является обязательным? По её мнению, изучение украинского языка противоречит процессу интеграции ДНР в Россию.
«Донбасс и тем более Донецк никогда не был украинским, мы и так столько лет терпели навязывание нам чуждого языка и культуры, и наш народ восстал в 2014 году в защиту исконно родного русского языка. Что же теперь получается: на словах мы за Русский мир, а на деле продолжаем изучать язык истинного агрессора и оккупанта?» — спросила она у главы ДНР.
Ответ Пушилина был в общем-то ожидаем, потому что уже неоднократно звучал от властей ЛДНР и многих общественных деятелей.
«В Конституции ДНР прописано два языка — русский и украинский. Естественно, что часы преподавания украинского языка еще остались в программе. Здесь нужно учитывать, что была необходима переподготовка учителей украинского языка и литературы. Этот процесс еще идет. На экзамены этот предмет не вынесен, — отметил Пушилин. — Что касается культуры, памяти, мы ни в коем случае не будем поступать так, как Украина».
Что это значит? По мнению многих жителей республик, должен быть обязательный, массово преподаваемый язык — на который есть спрос. В индустриальном регионе это, понятное дело, русский. Остальные языки могут изучаться по желанию родителей. В качестве факультатива можно преподавать не только украинский язык. В Донбассе, например, живут много приазовских греков. Кроме школьных классов и дополнительных занятий, благородное дело преподавания национальных языков могли бы взять на себя национальные общины и землячества.
Эту модель общественники всех рангов в Донбассе предлагали и в украинские времена, но в Киеве предпочли украинизацию. Все помнят, что перед войной даже в Донецке школ с русским языком обучения осталось около 25%. Русскому дали статус иностранного и урезали часы на его изучение до минимума. Доходило до того, что на украинское отделение филфака Донецкого национального университета было поступить сложнее, чем на русское.
Вариации на языковую тему
Сегодня украинский как государственный донецкие школьники учат в обязательном порядке. Пушилин в ходе прямой линии рассказал о своём видении проблемы: «Как я это вижу — могут быть отдельные учебные заведения, отдельные классы, можно выбирать этот предмет в плане факультатива. Это должно быть не принуждение государства, а добровольный выбор каждого человека».
Пушилин также сказал, что распорядился подготовить отдельный законопроект по этому вопросу.
В то же время в ДНР хватает людей, которые считают, что изучение украинского языка в школе нужно оставить. И это вовсе не преподаватели украинского языка и литературы, которые, судя по всему, успешно переходят на преподавание русского.
Недавно, например, мэр прифронтовой Горловки Иван Приходько в беседе с исполнительным директором МИА "Россия сегодня" Кириллом Вышинским сказал буквально следующее: «Конечно, преподают украинский! У нас же по конституции два языка. Если вы выйдете на улицу Донецка и будете разговаривать на украинском языке, вам никто никогда не скажет слова. Мы очень толерантны и не видим в этом проблемы. Преподавание в школах идет 2-3 часа в неделю. Мой сын учит украинский язык и пишет сочинения на украинском. Я в этом не вижу ничего плохого».
Слова Приходько — пример настоящей толерантности, вполне в европейском духе. В то же время в интернациональном Донбассе единственным родным языком для большинства был русский. Поэтому здесь всегда так тщательно и скрупулезно соблюдали все интересы не только почти отсутствующего украиноязычного населения, но и просто этнических украинцев.
Считается, что их в Донбассе примерно половина населения. Даже чуть больше половины. Как так получилось?
Во-первых, за счет присоединения к региону в ранние советские времена западных и северных районов бывшей Донецкой области. Их с преобладающим украинским населением в свою очередь изъяли из состава бывших Харьковской и Екатеринославской губерний, из числа уездов с преобладанием малороссийской части русского народа.
Во-вторых, много этнических украинцев жило еще и до революции на землях Области Войска Донского. Кроме казаков там было немало так называемых иногородних, бедных селян, в том числе и из украинских регионов империи, приезжавших батрачить на казаков, да так и осевших рядом с ними. Так появились на Дону целые районы, населённые давно забывшими мову людьми, но помнящими своё происхождение. Этим, кстати, в своё время воспользовались власти молодой Страны Советов. Мало кто сегодня знает, но в начале двадцатых годов в состав УССР входили и Таганрог, и Шахты, и Миллерово.
Правда, недолго — их вернули в Ростовскую область.
Бурное развитие тяжёлой и не очень промышленности Донбасса привело к логичному результату — приходя на производство, вчерашний крестьянин с русско-украинским суржиком скоро переходил на обычный русский — язык машин и прогресса. При этом партийные функционеры считали себя обязанными стоять на защите интересов украинцев, которые себя таковыми давно уже считали только по графе в паспорте.
Книжные магазины в советское время были завалены литературой на украинском языке, выходили украинские газеты, Донецкий университет и Славянский пединститут ковали кадры для преподавания украинского языка и литературы. Забавно, но партийная забота привела не к тому результату, на который она была направлена. Уже в середине семидесятых в школах Донецкой области родители стали освобождать своих детей от изучения украинского. Меня, например, освободили, потому что родители были приезжими из России. Чуть не половину класса освободили от украинского позже, даже тех, кто в быту говорил на суржике.
Естественная конкуренция
Сегодня языковую ситуацию в Донбассе можно условно разделить на две части: политическую и практическую. Первая требует соблюдать гуманитарные нормы и принципы, не ущемлять права национальных меньшинств. Вторая часть проблемы очень прагматична. Любой человек вправе спросить себя, для чего ему или его ребенку нужен будет в жизни украинский язык? Когда-то в начале войны в споре, разгоревшемся в соцсетях, один донецкий писатель в шутку ответил: «Чтобы допрашивать украинских пленных». Но очень многим и это не пригодится. Так что остаётся только довод о толерантности и пользе изучения языков вообще — для повышения уровня личной культуры.
Какой же будет судьба украинского языка в школах и вузах Донбасса? Ясно, что репрессий со стороны властей язык, в отличие от русского на Украине, испытывать не будет. Но показательно, что как только из края ушла Украина, люди сами стали делать выбор в сторону русского. Еще три года назад, например, украинский язык для ЕГЭ выбирали только 5% выпускников школ. Тогда заместитель министра образования и науки ДНР Ирина Симонова приводила цифры: «Сдавать украинский язык выразили желание 450 человек, русский — почти 9,5 тысяч».
В высших учебных заведениях Донецка и Луганска русский и не переставал быть доминирующим, разве что в документообороте уступил на время украинскому.