Два полюса биографии
Родилась Лариса Ефимовна в Артёмовске. Долгое время этот самый старый город Донбасса (1571) под именем Бахмут был значительнейшим торговым и административным центром здешних мест. Впрочем, судьба распорядилась так, что Лариса Шепитько, появившись на свет на донецкой земле, школу оканчивала уже во Львове — на противоположном полюсе Советской Украины.
Возможно, на ее характер — бескомпромиссный, честный и нервный — повлиял этот факт биографии. Донбасс и Галичина возмущали ее натуру, как Луна возмущает земные приливы и отливы. Примечательно, что жизнь в послевоенном Львове, где каждую неделю гремели взрывы, устраиваемые украинскими террористами, оставила ее в пределах классической русской культуры. Кажется, она никогда не любила ничего украинского, кроме кухни.
Сестра Ларисы утверждала, что в неудачные для режиссера Шепитько времена руководство киевской киностудии Довженко предлагало ей и работу, и достойные заработки, и готовые сценарии для фильма. Но она отказалась, сказала, что лучше уйдет из профессии, чем вернется на Украину. По той простой причине, что снимать плохие фильмы не хочет, а других в Киеве не снимают.
Независимость, наверное, была главной чертой ее характера. А еще замечательные, совсем «неженские» мозги. Когда она совсем юной приехала из Львова в Москву поступать во ВГИК, в приемной комиссии ей заметили, что с такой яркой внешностью лучше учиться на актрису. На что Лариса ответила: «это рабская профессия, она не для меня».
Перфекционист Шепитько
Начинала учиться она у Александра Довженко, который даже дал ей сыграть в эпизоде своей последней картины, завершить работу над которой, впрочем, не успел. Тем не менее, Шепитько всегда считала себя ученицей великого советского кинорежиссера. От него она взяла прежде всего поэтический и пристальный взгляд на натуру человека, попытку дойти до всего самому. Шепитько была, несомненно, перфекционистом не только в профессии, но и в жизни. Ей очень подходили пастернаковские строки: «Во всем хочу дойти до самой сути. В работе, в поисках пути, в сердечной смуте».
Воспоминания ее коллег говорят о том, что работать с ней было трудно. Она ставила очень высокие планки перед собой, перед соратниками. Но ведь только так и можно добиться чего-то стоящего в искусстве, да и в любой профессии.
Интересно, что в первом своем знаменитом фильме «Крылья», получившем целую гроздь советских и зарубежных наград, совсем молодой режиссер Шепитько на главную роль пригласила свою землячку, уроженку Краматорска Майю Булгакову.
Интересно, вспоминали ли они в беседах землю, на которой им суждено было увидеть свет. Должно быть. Для Булгаковой эта роль стала вообще главной в жизни, потому что, наверное, никто другой из режиссеров не видел так объемно и цельно ее характер, не разглядел ее возможностей.
Созидание шедевра
Шепитько вообще предпочитала работать с малоизвестными актерами, находить лица и характеры, соответствующие ее представлениям, режиссерскому видению образов фильма.
Особенно зримо это проявилось в одной из самых выдающихся кинолент советского кино — фильме «Восхождение», снятом Ларисой Ефимовной по известной повести писателя-фронтовика Василя Быкова.
Главную роль она предложила Борису Плотникову. Чтобы оценить это решение, надо знать, что Плотников на тот момент был актёром Свердловского ТЮЗа, на сцене изображавшего по большой части фантастических животных. В приемной комиссии Госкино ахнули: «Что ж вы нам на роль партизанского героя Исусика подсовываете?» Спорить Шепитько не стала, но для следующих проб по совету своего второго оператора просто загримировала Плотникова заново — «героически».
Сама Шепитько суть успеха своей кинопритчи определила в одном из интервью так:
«Я чувственно охватила понятие жизни во всём объеме, потому что прекрасно понимала, что в каждый следующий день могу с жизнью расстаться. Я готовилась к этому. Готовила себя и как будто готовила ребёнка, потому что могло и так случиться, что ребёнок родится, а я погибну. Я обнаружила, что это путешествие в себя бесконечно интересно, что самый интересный собеседник для меня — это я сама. Повесть Василя Быкова я прочла тогда, в том новом своём состоянии, и подумала, что именно это моё состояние смогу выразить, если буду ставить «Сотникова». Это, говорила я себе, вещь обо мне. О моих представлениях, что есть жизнь, что есть смерть, что есть бессмертие…»
Она из тех, «кто выбирает сети, когда идет бессмертье косяком»
Лариса рано ушла из жизни. Ее последний фильм «Матёра» по повести Валентина Распутина доснял за нее ее муж, другой выдающийся режиссер советской эпохи, Элем «Климов», автор любимого всеми с детства шедевра комедиографии «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» и ужасно тяжелого, но снятого на уровне помрачения разума фильма «Агония» — об убийстве Распутина.
Ее друзья и коллеги говорили, что она предчувствовала свой ранний уход. Но, слава богу, никто из нас не знает своего будущего.
Лариса Шепитько и еще пять человек из киногруппы на студийной «Волге» рано утром 2 июля 1979 года, не выспавшись, отправились смотреть натуру для фильма. О том, что произошло, написала спустя годы в своей книге «Бегущая строка памяти» актриса Алла Демидова, тоже снимавшаяся у Шепитько:
«Её гибель тоже закручена в её судьбу и силу её воли. Она начала снимать новый фильм — «Матёра». Выезжать на выбор натуры надо было очень рано. А до этого у кого-то из группы был день рождения, и они просили Ларису выехать позже. «Нет. Раз назначено — надо». И они выехали. Шофёр заснул. Милиционер видел, как мчалась по параболе «Волга», в которой все спали, он хотел её остановить, но не успел. «И, — рассказывал шофер грузовика, — я увидел, как на меня мчится «Волга». Я свернул к обочине, потом я практически встал. Больше мне некуда было…» Грузовик был с прицепом, гружённым кирпичами, «Волга» со всего размаха врезалась в прицеп, и эти кирпичи накрыли общую могилу. Характер Шепитько — и в её фильмах, и в её гибели».
Подруга Ларисы по ВГИКу Джемма Фирсова вскоре после гибели режиссера написала: «Один из наших вгиковских друзей-операторов сказал мне как-то: «Знаешь, я не помню другого человека, который в течение жизни так менялся бы, как Лариса. Утончаясь и одухотворяясь, она все сильнее походила на большую, но хрупкую и прекрасную птицу… Журавль в небе… Вот и улетела…»
С тех пор прошло 40 лет. Другие давно времена, другое кино. Только бессмертное кино Ларисы Шепитько осталось навсегда лучшим и неповторимым. Остро чувствуя зыбкость земного бытия, она сама однажды написала:
«Две тайны в жизни неразрывны — тайна рождения и тайна смерти. Прожить жизнь, только воспроизведя себя, — небольшое дело. А вот сможем ли мы что-то оставить после себя? Сможем ли доказать, что мы не просто биологический эксперимент? Если мы какую-то часть нашей энергии оставляем на благо людей, значит, мы уже не умерли, уже не напрасны».