Понятно, что народным республикам совершенно незачем испрашивать разрешения у Киева. Свое право на родные язык и культуру они отстаивали с оружием в руках, поднявшись именно на их защиту в 2014 году. Именно за язык, который является не просто средством общения, но прежде всего культурным и ценностным кодом, была заплачена немыслимая цена — тысячи и тысячи человеческих жизней.
Кроме того, как сразу же заметил политолог Михаил Погребинский, только человек, не знающий и не понимающий Минские соглашения, может делать подобные заявления. По соглашениям области с особым статусом живут по собственным законам и правилам, имеют собственные выборные органы власти и свою милицию. Киев просто не вправе навязывать им некие нормы поведения, в том числе и языковые. По этим причинам слова Богдана кажется несколько легкомысленными и не увязанными с реальным положением дел.
Однако за кажущимся легкомыслием и безграмотностью кроется очень серьезный политический месседж. Проблема не в Донбассе, которому действительно до фонаря, что там ему разрешают или не разрешают украинские власти. Проблема в том, что на Юго-Востоке Украины есть и другие русскоязычные регионы, которые очень, думаю, внимательно выслушали Богдана и теперь думают, как получить от Банковой обещанное. Харьковская, Одесская и Николаевская области вне всякого сомнения хотели бы, чтобы русский язык, которого лишили статуса регионального, вновь получил прежние права.
Языковая политика, ставшая в период Петра Порошенко, одной из опорных точек политического курса страны, законодательно закрепила запрет на использование русского фактически везде, оставив ему узкое пространство в сфере бытового общения. Богдан не может не понимать, что, говоря о русском как о региональном, он покушается на уже принятые законы о языке и образовании. Речь идет о законодательных изменениях, которые новая президентская команда, по всей вероятности, считает не только возможными, но и желательными. Собственно, сам Владимир Зеленский, в период предвыборной кампании заявляя о необходимости защиты русского языка, наметил контуры грядущей языковой реформы.
Я предполагаю, что Богдан обращается не к Донецку и Луганску, понимая, что ничего, кроме кривой усмешки, его предложение у жителей ЛДНР не вызовет. Он адресуется к молчаливому большинству, отдавшему за Зеленского свой голос на выборах. Среди тех, кто голосовал за него, значительная часть — это как раз жители Юго-Востока, мечтающие о прекращении гонений на русский язык. Но напрямую сказать одесситам и харьковчанам, что мы вернем вам отобранное, новая власть не в состоянии. В этом случае неизбежен конфликт с националистами, которые считают изгнание русского из Украины своей большой и крайне важной победой. Поэтому Богдан вынужден беседовать с пустотой — с Донецком и Луганском, которые в этом вопросе его собеседниками никак быть не могут.
Боюсь ошибиться, но мне кажется, что новая команда, возвращая в политический обиход, казалось бы, навсегда вычеркнутые из него понятия, пока просто ставит маячки в тех местах, где планирует начать постепенно менять сложившийся при Порошенко порядок вещей. И кажущаяся легковесность тех или иных заявлений — это дань непростой политической обстановке, в которой радикалы все еще имеют очень крепкие позиции. Они продолжают управлять политической повесткой Украины. А лобовой конфликт с ними крайне опасен, поскольку на новый Майдан выйдут не гражданские лица, как это было в 2014 году. Органам правопорядка придется иметь дело с хорошо подготовленной и организованной, прошедшей через горнило войны силой, с ветеранами АТО, которые, не задумавшись, применят насилие. Ситуация может завершиться масштабным кровопролитием. При любом исходе власть окажется проигравшей стороной.
Изменения необходимы, но проводить их придется, во-первых, после парламентских выборов, а во-вторых, крайне аккуратно, не забывая расшаркиваться перед националистами.