Люди в черном: власть и церковь на Украине во времена Петра I
В 1707-м году архимандрит Иоасаф Кроковский был избран митрополитом на соборе духовенства в Киеве, но учитывая то, что эта часть Украины уже входила в состав России, где по европейским образцам строилась абсолютистская вертикаль власти, то русский монарх должен был утвердить митрополита в должности с позиции укрепления контроля над всей территорией своего государства.
Тем более что на Украине с этим было непросто: часть духовенства хотела остаться в подчинении константинопольского патриархата, т.е. вне зоны воздействия русской православной церкви, которая воспринималась ими как инструмент политики русского правительства. Чтобы читатели понимали важность канонических споров и их урегулирования, нужно объяснить значение церкви в жизни тогдашнего общества.
В негородской местности, где проживало абсолютное большинство населения стран Европы, присутствие правительства очень долгое время напрямую не ощущалось — даже в таких милитаристских и бюрократических государствах вроде Пруссии количество чиновников было небольшим относительно сегодняшних стандартов.
В таких условиях контроль над церковью для государства был критически важен — потому Петр I начал с упразднения управления патриаршества и закончил учреждением синода, в котором надзором за церковью занимался назначаемый светским правительством чиновник (20 лет без патриарха и до синода этим занимались люди из созданной Петром коллегии).
В промежутке между этими событиями он укрепил власть русской церкви на относительно недавно интегрированной Украине, где войны за принадлежность региона и его населения к России ещё были свежи в памяти — Руина 1657-1687 только закончилась, а впереди ещё была драма Мазепы и Орлика. Кстати Орлик в процессе противостояния с Россией оформил для своей будущей Украины подчинение Константинопольскому патриархату. Что характерно — его «Пакты и конституции прав и вольностей Войска Запорожского» были опубликованы на османской территории.
Пропавшая грамота
Вернемся непосредственно к проблематике поднятой в грамоте.
В 1686 г. константинопольский патриарх Дионисий и синод Константинопольской церкви издали грамоту о передаче Киевской митрополии в состав Московского патриархата. В том же году был заключен Вечный мир России с Речью Посполитой, по которому за Москвой оставалась левобережная Малороссия и город Киев с окрестностями.
В декабре того же года от имени царей Иоанна и Петра Алексеевичей и сестры их царевны Софьи новому киевскому митрополиту преосвященному Гедеону Четвертинскому была пожалована «Царская настольная грамота» на «права и вольности» самого митрополита, его будущих приемников и всего духовенства Киевской митрополии. Грамота была дана «по челобитию и прошению» гетмана Войска запорожского обоих сторон Днепра Ивана Самойловича. Именно он выступал главным лоббистом переподчинения митрополии.
В документе сказано о том, что в Москве еще со времен царя Федора Иоанновича существует общепризнанный канонический патриархат «Всея Руси и Северных стран», а Киев, со времен царя Алексея Михайловича воссоединился с русским царством, что оградило православных христиан греческого исповедания от навязанной католиками унии. Вместе с тем кафедра Киевского митрополита уже десять лет пустует, что позволяет униатам предъявлять на нее свои притязания. Поэтому годом ранее по царскому указу и «радением» гетмана в Киеве состоялась «элекция» т.е. выборы нового митрополита, на которых Гедеон Четвертинский и стал «пастырем и Малороссийской церкви хранителем». Затем для патриаршего рукоположения в митрополит Четвертинский прибыл в Москву.
В ответ на советующую челобитную духовенства Киевской епархии и войска Запорожского от царского имени объявлялось, что «той Киевской Епархии быти под послушанием и благословением Святейшего Патриарха Московского, между Великороссийскими митрополиями первоначальною».
Киевским митрополитам со всем духовенством «Малороссийского народа» согласно документу надлежало «быти под благословением и послушанием» московских патриархов навеки неотступно по своему обещанию, каково они учинили с подписанием руки своея при возведении и благословении в Митрополиты». Царская грамота требовала от них «не отлучатися под повеление и разсуждение к иным Епархиям».
Киевская митрополия сохраняла свои «права и вольности» в том объеме, в котором они были установлены Константинопольскими патриархами, включая «вольную элекцию… по Царскому… Указу… из тамошних природных обывателей».
При этом митрополиты не должны были вмешиваться в военные и «расправные» дела Малороссии, как относящиеся к ведению гетманов, а так же не должны были без ведома гетманов вступать в контакты с православными оставшимися под властью Речи Посполитой,
Аналогичная «настольная грамота» тогда же была пожалована митрополиту Киевскому Московским Патриархом. Затем соответствующими документами гетман Самойлович уведомил о проставлении на Киевскую кафедру митрополита Гедеона, а московские государи — митрополита Гедеона об уступке Константинополем Киевской епархии Москве. К последнему документу прилагались грамоты Вселенского и Иерусалимского патриархов. Таким образом, процедура передачи Киевской митрополии от Константинополя Москве завершилась.
В 1690 г. митрополит Гедеон умер и на его место был избран печерский архимандрит Варлаам Ясинский, который прошел процедуру хиротонии в Москве и получил патриаршую (1690) и царскую (1691) жалованные грамоты, подтверждавшую все прежние права, гарантированные жалованной грамотой предыдущему митрополиту.
Основные положения этих документов практически во всем повторяют грамоты выданные предыдущему митрополиту. В качестве различия можно отметить конкретизацию той самой епархии, «под благославение и розсуждение» которой не должны «отлучаться» Киевские митрополиты. В грамоте 1691 г. прямо назван «Святейший Вселенский Патриарх» (с. 146), что вполне логично, учитывая что уступка митрополии состоялась всего пятью годами ранее и на местах действительно были священнослужители опасавшиеся прежде всего за свой имущественный и правовой статус, а потому тяготевшие к Константинополю.
В 1700 году скончался московский патриарх Адриан, однако по инициативе царя Петра новый патриарх избран не был, а во главе Русской церкви стал местоблюститель — галичанин Стефан Яворский. Так начались масштабные преобразования в церковной сфере, которые, естественно, не могли не затронуть и Киевской митрополии.
При этом, когда в 1707 г. митрополит Ясинский скончался, то по повелению царя Петра был избран печерский архимандрит Иосаф Кроковский
Та самая грамота, оригинал которой вернулся в Киев из Германии, во всем подтверждала прежний статус Митрополии, лишь изымая из ее состава Черниговскую епархию и ставропигиальный (т.е. подчиненный напрямую патриарху) Киево-Печерский монастырь. Эти изъятия оформлялись ссылками на грамоты, выданные некогда Константинопольскими патриархами.
Сам документ вновь повторяет основные формулировки предыдущих двух настольных царских жалованных грамот, на которые неоднократно прямо ссылается. В привезенном из германии оригинале воспроизводится формулировка 1691 г.: «не отлучаяся под благословение и разсуждение святейшаго вселенскаго патриарха».
Однако в публикации грамоты 1825 г. она отсутствует. Это породило спекулятивные утверждения украинской исследовательницы Натальи Сенкевич о том, что такое изъятие якобы неудобной для русских властей формулировки было произведено намеренно. Грамоту Петра I отцензурировали!
Однако, как наглядно показал публицист Дмитрий Семушин, в издании 1825 г. аналогичные формулировки о запрете «отлучаться» содержатся несколькими страницами ранее в текстах двух предшествующих жалованных грамот киевским митрополитам, откуда их никто и не думал вымарывать. Текст грамоты 1709 г. вероятнее всего, был поврежден переписчиком, который по невнимательности упустил целую строку, а не только фразу с упоминанием Константинопольского патриарха.
Таким образом, в документе 1709 г. речь идет лишь о повторении устоявшейся формулы, а не о реальных опасениях правительства в нелояльности малороссийского духовенства, которое собственно в петровскую эпоху дело головокружительную карьеру в великорусских епархиях.
В завершение стоит сказать, что именно Иосаф Кроковский провозгласил анафему изменнику Мазепе в ноябре 1708 г. в Глухове. И лишь в сентябре 1709 г., уже после Полтавской виктории Петра, он, наконец, получил царскую настольную жалованную грамоту, возвращение которой из Германии так взбудоражило украинскую общественность.
В Германию и обратно: новая жизнь грамоты в наше время
При неизвестных (но вполне понятных) обстоятельствах в годы Второй Мировой войны документ был вывезен немцами в Германию. Любых захватчиков, как и ворон, привлекает всё блестящее — поэтому документ размера 80х58 см в золотой оправе показался им хорошим трофеем. В итоге, в конце 1950-х гг. грамоту нашли в университете Тюбингена, но особого интереса ни у кого там не вызывала до последнего времени. И, надо сказать, тайминг ее появления был выбран очень удачно.
В начале этого года при полной поддержке Константинопольского патриархата (как неудивительно!) была создана независимая Православная церковь Украины (ПЦУ). В контексте борьбы за приходы УПЦ Московского патриархата грамота Петра I в представлении сторонников раскола видится как решающий документ, свидетельствующий о том, что когда-то русская церковь захватила украинскую (а сейчас, значит, Украина наверстывает за упущенные столетия).
В контексте самой же украинской истории, всё выглядит совсем не так однозначно. Ведь еще ранее упомянутый Хмельницкий-младший, которого вообще нельзя обвинить в любви к москалям (впоследствии он воевал против России и стал союзником Османов) и который, строго говоря, является одним из героев освободительной войны Украины против поляков, вполне однозначно установил, что митрополит в Киеве должен подчиняться патриарху в Москве. И, что характерно, на самой Украине это не привело к расколу.
В то время как саму ПЦУ охватил конфликт между её лидерами. Более того, с церковно-юридической точки зрения, ПЦУ это митрополия в составе Вселенского патриархата в Константинополе, то есть повышения статуса нет, одна только независимость от РПЦ (и сомнительная зависимость от другого центра). Хуже того, ПЦУ отдала константинопольскому патриархату свои заграничные приходы в обмен на признание своей независимости от Москвы.
В связи с этим громкий пиар возвращения грамоты и не менее громкие дискуссии о её интерпретации с точки зрения украинских учебников истории (в которых почти вся история представляет войну с москалями за независимость) сослужили плохую службу украинским патриотам: внимательное изучение истории и предыстории получения грамоты не позволяет сделать выводов о выгодности номинально независимого положения новой украинской церкви — шуму много, новых прихожан мало, заграничные приходы потеряны.
***
Впрочем, в отрыве от злобы дня, грамота Петра I это очень интересный артефакт из другой эпохи, позволяющий нам вспомнить о том, какое значение и влияние в жизни большинства населения имела церковь. В ту эпоху церковные расколы неизменно сопровождались побоищами, поскольку вопрос стоял о распределении власти и капиталов. Львиную долю прежних полномочий церкви сегодня забрали привычные нам государства, поэтому новый раскол (пока?) не привёл к масштабным потрясениям. Хотя с точки зрения идеологического влияния церковь как институт в Восточной Европе ещё имеет определенное влияние и с этой позиции, конечно, инициативы ПЦУ имеют определенный вес для украинской аудитории.