Одним из признаков экономического развития страны и конкретной территории является неспекулятивный рост цен на недвижимость. И если под этим углом взглянуть на ситуацию во Львове, который как местные, так и киевские власти продолжают позиционировать как «самый европейский город Украины», то ситуация окажется весьма парадоксальной.
Казалось бы, уменьшение количества новых квартир должно привести к их подорожанию, но львовская экономическая реальность вносит в это правило свои коррективы: по сравнению с концом декабря 2018 года средняя стоимость квадратного метра жилой недвижимости во Львове снизилась — с 717 до 702 долларов США. При этом на первичном рынке, в новостройках, вполне достаточно квартир ходового формата: более 100 однокомнатных, почти 120 двухкомнатных и почти 100 трёхкомнатных.
Почему же их не спешат покупать разрекламированные мэром Львова Андреем Садовым на всю Украину местные программисты? Ведь в августе минувшего года Садовый заявил: «Мы имеем динамику 20% роста IT-специалистов в год. Поэтому мы достигли хороших результатов, имея во Львове 30 тысяч людей, работающих в отрасли IT». Однако оба показателя не соответствуют действительности: по данным местного сообщества компаний в области информационных технологий Lviv IT Сluster, в 2015 году во Львове работали 15 тысяч IT-специалистов, в 2016-м — 17 тысяч, а у 2017-м — 20 тысяч, то есть в человеческом измерении рост составляет от 13 до 18% в год. Число же сотрудников отрасли и вовсе было завышено в полтора раза — несмотря на то, что местные вузы, среди которых рейтинговые Львовский национальный университет и Львовская политехника, каждый год выпускают тысячи новых специалистов этого профиля.
Одной из особенностей львовского рынка программирования является то, что он обслуживает не только западных заказчиков (этим заняты такие компании, как Luxoft или Intellias), но и различные органы власти и местного самоуправления (наиболее известная — SoftServe, которую во Львове связывают с Порошенко и Садовым). И вот в последнем случае деятельность хвалёных львовских программистов оказалась абсолютно провальной: за несколько лет работы, получая весьма солидные суммы, выделенные из городского бюджета, они так и не смогли разработать алгоритмы решения транспортных проблем Львова и эффективного управления коммунальным транспортом. Более того, даже во время обычной локализации присланных из Киева программ расчёта коммунальных субсидий «Наш дом» деятельность местных органов соцобеспечения была парализована на несколько месяцев.
Поэтому неудивительно, что, по оценкам львовских застройщиков, программисты занимают лишь третье место среди их покупателей. И хотя они обычно выбирают квартиры большего метража, продавцы не очень любят эту категорию «инвесторов» из-за их привередливости: индивидуальный проект, качество стройматериалов, расположение, гараж, площадь двора и т. п. Значительно проще работать с людьми, которые составляют от 50 до 90% покупателей новых квартир и выкупают их чуть ли не на стадии котлована, — местными гастарбайтерами. Большинство из них рассматривает недвижимость как объект инвестиций заработанных тяжёлым трудом денег, однако в последнее время появились люди, которые заработали в той же Италии европейскую пенсию и собираются жить на неё — только уже не в родном селе или райцентре, а в городе, где можно выпить в кафе привычную утреннюю чашечку кофе. Во Львове таких людей пока немного, поскольку жизнь в этом городе самая дорогая в Западной Украине, а вот в соседних Ивано-Франковске и Тернополе они более заметны.
Легализоваться на Украине благодаря статусу студента или фиктивному браку — проще простого, а низкий с точки зрения москвича или варшавянина уровень жизни и заработной платы во Львове может показаться райским для таджика или сомалийца. Те из них, кто живёт здесь уже несколько лет, часто покупают квартиры не только для себя, но и для оборудования в них общежитий для своих новоприбывших соотечественников. То есть Львов действительно приобретает черты «европейского города» — только не из лозунгов на Майдане, а из реальной жизни, где нелегальные мигранты могут безнаказанно захватить аэропорт, как это случилось 19 мая 2019 года в Париже.