«Психоз оторванности от всего мира». Как будущие лидеры ОУН* требовали перемирия с большевиками

В начале апреля 1919 г. украинские армии находились в тяжелейшем положении. С востока наступали большевики, в Галичине действовало перемирие с поляками, но начинались бои с теми же поляками на Волыни. Украинская народная республика (УНР), три месяца назад объединившаяся с Западно-украинской народной республикой (ЗУНР), трещала по швам
Подписывайтесь на Ukraina.ru

Войска были раздеты, разуты, голодны. Часть армии перешла на сторону большевиков, многие атаманы не подчинялись Петлюре и занимались своим излюбленным делом — еврейскими погромами.

Внутри руководства УНР бушевал политический кризис. Только что созданное правительство во главе с социал-демократом Борисом Мартосом столкнулось с жесткой оппозицией со стороны более правых группировок — социалистов-федералистов, социалистов-самостийников, народных республиканцев и хлеборобов-демократов.

Если в начале года были надежды на Францию и другие страны Антанты, то к весне они растаяли. Украинское руководство еще не знало о том, что французские интервенты эвакуировались из Одессы, но было ясно, что в ближайшее время военной помощи от французов ждать не стоит.

День в истории. 5 февраля: 100 лет назад Красная армия заняла КиевКрасная армия, вступив 5 февраля 1919 года в Киев, рассчитывала на то, что УНР развалится сама по себе или от «внутреннего взрыва восставших трудящихся». Но до разгрома петлюровцев было ещё далеко.

Руководство УНР понимало, что войну на два фронта — против большевиков и против поляков — продолжать невозможно. Надо было с кем-то мириться.

Для решения этого вопроса председатель Директории УНР и головной атаман Симон Петлюра 11 апреля 1919 г. созвал военное совещание в Здолбунове, узловой станции недалеко от Ровно. Хотя все центральные органы власти находились именно в Ровно, вагон Петлюры стоял на станции Здолбунов (поэтому иногда Здолбуновское совещание также называют Ровенским совещанием).

«Ровно был до отказа переполнен поездами ставки, Директории, министерств, снабжения и разных штабов. "Железнодорожная стратегия" дошла до наивысшего расцвета. "Маневрируя" между поездами, я в конце концов нашел вагон, где — в соответствии с уведомлением — должно было состояться совещание под руководством Петлюры», — вспоминал командующий Галицкой армией Михаил Омельянович-Павленко.

Украинские войска еще контролировали кое-какие районы Волыни, Подолии и Галичины, но все ближе и ближе к реализации была известная шутка: «В вагоне — Директория, под вагоном — территория».

На совещании присутствовали: головной атаман Симон Петлюра, командующий Северной группы генерал-хорунжий В.П. Оскилко, начальник штаба Северной группы генерал-майор В.Н. Агапеев, командующий Галицкой армии полковник М.В. Омельянович-Павленко, командир Корпуса сечевых стрельцов Е.М. Коновалец, военный министр Г.Т. Сиротенко (как представитель Совета министров), командующий Холмской группы генерал-майор А.В. Осецкий, член Директории А.Г. Макаренко, 1-й генерал-квартирмейстер штаба Действующей армии генерал-поручик В.А. Синклер, начальник штаба Действующей армии полковник А.А. Мельник.

Открыл заседание Петлюра. Он, будучи хорошим оратором, на некоторое время успокоил собравшихся, но после окончания его речи, по словам Омельяновича-Павленко, «неумолимая действительность больно сжала всем сердца». Попытался что-то сказать и военный министр Сиротенко, но он не пользовался никаким авторитетом в военной среде (некоторые вообще считали его полным ничтожеством, ничего не понимающим в армейских делах) и вскоре вынужден был замолчать. Дальше начали говорить по очереди другие участники совещания.

Командующий Северной группой Владимир Оскилко выступил за мир с Польшей и за войну с большевиками. По его сведениям, скоро из Франции на фронт должны перебросить 80-тысячную польскую армию генерала Юзефа Галлера, противостоять которой не представляется возможным. Так как большая часть украинских войск находится на большевистском фронте, поляки быстро раздавят войска УНР, заявил он.

Кроме военно-стратегических соображений, он выдвинул и политические: через Польшу можно договориться с Антантой и тем самым «открыть двери в Европу». Оскилко надеялся, что с поляками можно будет заключить военно-политической союз, а затем перебросить все силы на борьбу с большевиками. Также союз с поляками вывел бы Украину из изоляции и прекратил бы панические настроения в массах, «психоз оторванности от всего мира». По мнению Оскилко, можно было не бояться Польши, так как это молодая и слабая держава, уступающая Украине по численности населения, имеющая свой язык и свою веру и потому не способная ассимилировать украинцев, в отличие от Москвы. Оскилко заявил, что это мнение всей его группы войск, а также правых украинских партий — социалистов-самостийников, народных республиканцев и социалистов-федералистов.

Оскилко полностью поддержал его начальник штаба генерал-майор Всеволод Агапеев. Впрочем, это было неудивительно — представители украинских левых партий считали, что Оскилко, бывший народный учитель, ставший офицером лишь во время Первой мировой войны, является марионеткой в руках «военспеца» Агапеева.

Премьер-министр Мартос полагал, что Агапеев, «как русский патриот», «не имел ничего общего с украинством и, работая в нашем войске, преследовал свою цель». По сведениям Мартоса, Агапеев вел переговоры с организацией русских добровольцев в Варшаве, которая, в свою очередь, поддерживала контакты с Деникиным. Украинский премьер был убежден, что Агапеев, манипулируя неопытным Оскилко и правыми партиями, хотел уничтожить Директорию, захватить власть в свои руки и начать восстановление России с запада в союзе с Деникиным и Колчаком.

Оскилко считал подобные подозрения безосновательными, отмечая, что Агапеев, «хотя и был москалем, но отдавался украинскому делу целиком и работал день и ночь, был неоценимым человеком, способным и высокоталантливым старшиной Генерального штаба, с большой эрудицией и знанием своего дела, неразлучным… помощником и соратником в каждом воинском деле, честным человеком и справедливым к своим подчиненным».

Сложно сказать, кто был прав. С одной стороны, Агапеев «мову» так и не выучил и в конце концов оказался в рядах Добровольческой армии, с другой — он явно не был сторонником «единой неделимой» в стиле Деникина и к украинскому движению относился лояльно.

Военный министр социал-демократ Григорий Сиротенко сделал заявление от имени Совета министров: «Кабинет стоит за примирение с большевиками и войну с поляками, мотивируя тем, что почти вся территория Украины занята большевиками, которых, как факт, мы должны признать, и лучше найти общий язык с Раковским (главой Совета народных комиссаров УССР. — Авт.), чем с буржуазной Польшей».

Генерал-майор поддержал Оскилко, дополнив его тезисы еще одним предложением: использовать Галицкую армию для борьбы с большевиками. По его мнению, в случае замирения с Польшей УНР могла бы собрать за 2 месяца 300-тысячную армию, занять позиции на берегах Днепра, а затем, перезимовав, в новом, 1920-м году идти на восток.

Командующий Холмской группой генерал-майор Александр Осецкий выступил за войну с поляками на западе, вплоть до достижения Буга и Сана, и замирение на востоке. Он говорил самоуверенно, что его Холмская группа за несколько недель может дойти до берегов Буга, что настроения крестьян на Волыни антипольские, и потому война с Польшей будет игрушкой. Осецкий говорил долго, отмечая, что своими заботами о населении и всяких хозяйственных вопросах он поднял настрой масс, — но, кажется, никого не убедил.

Член Директории Андрей Макаренко сделал обзор международного положения Украины и доказывал, что в самое ближайшее время Парижская мирная конференция признает Украину, и тогда «потекут все благодати в форме реальной помощи, которая возникает из факта признания нас державой». Пока же он советовал «рассчитывать только на свои силы и бороться на два фронта».

Рождение зверя. «Большой сбор» украинских националистов и создание ОУН*Зимой 1929 года в Вене собрались три десятка мужчин. Итогом их посиделок стало оформление движения, в наше время неплохо известного - Организации украинских националистов, ОУН*. Тогда ее появление едва ли кто-то заметил: в Европе доминировала совсем другая повестка. В Советском Союзе также вряд ли отнеслись серьезно к этому собранию.

Начальник штаба Действующей армии полковник Андрей Мельник, в будущем лидер Организации украинских националистов (ОУН*) и оппонент Степана Бандеры, высказался за замирение с большевиками и войну с поляками до победного конца, причем описал перспективы войны в розовых красках. Галичанин Мельник, конечно, никакой симпатии к большевикам не испытывал, но настолько ненавидел поляков, что ради продолжения борьбы с ними был готов пойти на союз с кем угодно.

Мельника поддержал командующий сечевыми стрельцами полковник Евген Коновалец, впоследствии основатель и руководитель ОУН*, которому суждено будет погибнуть от руки Павла Судоплатова. Таким образом, галичанин Коновалец также выступил за мир с Советской Россией и войну с поляками.

Оригинальное мнение высказал командующий Галицкой армии генерал-хорунжий Михаил Омельянович-Павленко.

Он предложил продолжить войну с Польшей, но при этом и не заключать мира с большевиками. Его формула звучала так: «Северная армия отходит на Галичину, большевики с поляками пусть ломают головы друг другу на Волыни; в случае если поляки поведут наступление на Галичину — две армии отходят на Карпаты и, опершись о горы, как надежные тылы, ожидают соответствующей ситуации для операций».

Возможно, в тех условиях его предложение было самым разумным, но поддержки оно не получило, так как предполагало сдачу большей части территории УНР без боя ради сохранения боевой силы.

В ходе совещания Петлюра и Агапеев предложили Омельяновичу-Павленко поделиться галицкими войсками, наиболее обученными и дисциплинированными, с другими фронтами. Но командующий Галицкой армии ответил, что информация о силе его войск преувеличена и что он никаких подкреплений дать не может, иначе будут проблемы на украинско-польском фронте. Несмотря на то что всего лишь несколько месяцев назад была объявлена «злука» (объединение. — Ред.) УНР и ЗУНР, надднепрянцы и галичане боролись в первую очередь за свои интересы и не желали ими жертвовать.

По словам министра внутренних дел Исаака Мазепы, «представители Галицкой армии заявили, что галицкие военные не пойдут воевать за Киев, пока не отберут назад Львов». В отношениях галичан и надднепрянцев прошли первые трещины, которые в конце 1919 г. приведут к распаду их союза и переходу Галицкой армии на сторону белогвардейцев.

После того как все высказались, Петлюра суммировал ключевые положения выступающих, отметив, что большинство за мир с большевиками и войну с Польшей, и предложил голосовать. За мир с большевиками и войну с поляками проголосовало 4 человека (Сиротенко, Осецкий, Мельник, Коновалец), за мир с поляками и войну с большевиками — 3 (Оскилко, Агапеев, Синклер), просто за войну с Польшей — 1 (Омельянович-Павленко), воздержались — 2 (Петлюра, Макаренко).

День в истории. 21 января: под Одессой умер самый знаменитый украинский экономистВ этот день, ровно 100 лет назад, 21 января 1919 года, в вагоне поезда, который должен был доставить его в Париж на конференцию по переустройству мира, скончался видный экономист, общественный и государственный деятель Михаил Туган-Барановский.

Таким образом, за мир с большевиками выступали представители левых партий, входящих в правительство (социал-демократы и социалисты-революционеры), а также служащие в армии УНР галичане (по иронии судьбы, будущие лидеры ОУН*). За мир с Польшей были представители оппозиционных правительству правых партий во главе с Оскилко, а также некоторые «военспецы» из числа бывших российских кадровых военных.

Формально победила точка зрения, согласно которой надо мириться с большевиками, но ни Петлюра, ни социалистическое правительство УНР не спешили этого делать, полагая, что нельзя идти на переговоры тогда, когда почти вся Украина в руках красных. Они считали, что нужны хоть какие-то военные успехи, которые помогут занять более сильную позицию на переговорах. 

Впрочем, сразу же после совещания сечевики во главе с Коновальцем при поддержке социалистов-революционеров начали искать пути для переговоров с большевиками. В конце апреля 1919 г. на линии фронта были задержаны несколько женщин с письмами от украинских эсеров, находившихся в армии УНР, к большевикам, и от Центрального комитета украинских эсеров в Киеве — к Коновальцу.

Вариант с примирением с Польшей руководство УНР в тот момент принять не было готово, так как поляки претендовали именно на те территории, которые украинцы пока что еще частично контролировали — Галичину, Волынь, Подолию. Впрочем, пройдет немного времени, и Петлюра сам будет выступать за союз с поляками, который, собственно, и приведет к разрыву с галичанами. 

День в истории. 9 апреля: на Украину хлынул «зеленый потоп»100 лет назад в этот день началось Куреневское восстание. Отряд атамана Струка, ранее входивший в состав РККА, взбунтовался и отправился на штурм Киева, к которому уже продвигался отряд атамана Зеленого. Это привело к значительным изменениям на фронте и завершилось для большевиков потерей большей части Украины в 1919 году.

Проигравшие Оскилко и Агапеев в знак протеста демонстративно покинули совещание. Оскилко считал, что «мартосовское большевистско-социалистическое правительство сделало свое дело и после таких результатов совещания начнет, а может, уже и начало, переговоры с Раковским на предмет ликвидации Украины».

Хотя результаты совещания держались в тайне, слухи про скорый мир с большевиками проникли в армию и, по словам Оскилко, «вызвали негативный настрой среди войска, дезорганизовали националистические элементы» и породили подозрения в отношении командования, в том числе и Петлюры. Здолбуновское совещание должно было выработать единую стратегию действий украинских армий, но в итоге только внесло дополнительный раскол и осложнило отношения между украинскими командирами и подчиненными им частями. «С чем приехали — с тем и поехали», — резюмировал итоги совещания Омельянович-Павленко.

В итоге несколько недель спустя Оскилко, желавший замирения с Польшей любой ценой, попытается осуществить государственный переворот — если, конечно, вообще может быть государственный переворот в таком «государстве», весь административный аппарат которого располагается в железнодорожных вагонах, на станциях и полустанках, в тупиках и на перегонах. Но это уже другая история, требующая отдельного рассказа.

 

* — организация запрещенная в Российской Федерации 

Рекомендуем