В 1637 г. с казацкой рады в урочище Маслов Став началось восстание под предводительством Павлюка. К декабрю оно было разгромлено, его предводители казнены, а лояльный королю казацкий реестр восстановлен. Однако весной восстание вспыхнуло с новой силой под предводительством Острянина и Гуни, и несколько месяцев полякам приходилось вести с повстанцами тяжелые бои, пока их отряды не были уничтожены или вытеснены в Россию.
Выступление 1638 г. стало последним в ряду восстаний, которые раз в несколько лет вспыхивали начиная с 1625 г. Причина того, что население пограничья регулярно бралось за оружие, была в том, что численность казачества непрерывно росла, а необходимых для его существования ресурсов не хватало.
Польские власти в мирное время были просто не в состоянии содержать за свой счет всех желающих состоять на военной службе. С другой стороны, корона всячески ограничивала набеги казаков на Османскую империю и ее вассалов, служившие постоянным источником казацких доходов. Турки требовали от Речи Посполитой компенсаций и грозили ответным вторжением.
Наконец, все больше свободных земель селськохозяйственного назначения захватывали себе шляхтичи и особенно магнаты. В условиях феодальной системы контроль над землей означал и личную зависимость, а казаки претендовали на собственный сословный иммунитет — личную свободу, собственный суд и самоуправление. На все это могли претендовать только те, кто жил на королевской, а не на частной земле.
На этот клубок противоречий накладывались еще и этнокультурные различия между польской католической шляхтой и православными казаками, которые именовали себя «русскими людьми греческой веры».
Такие исторические деятели, как гетман Петр Сагайдачный, митрополит Петр Могила, киевский воевода Адам Кисель, стремились сглаживать противоречия между казаками и Речью Посполитой, но после смерти казацкого вождя Сагайдачного удержаться от вооруженного противостояния было уже невозможно.
Однако военные силы Речи Посполитой существенно превосходили, днепровских казаков-«черкасов», и раз за разом они терпели поражение. Неудачные войны с поляками 1625-1638 гг. на десятилетие подорвали казацкий военный потенциал. С этих позиций сейм, начавший заседания 1 марта 1638 г. принял документ, который кардинально менял статус казачества в Речи Посполитой. Именовался он «Ординация», или «Организация войска Запорожского реестрового, пребывающего на службе Речи Посполитой».
Документ начинался с того, что казацкие «своеволия» вынудили короля применить армию для водворения мира и порядка: «На вечные времена лишаем казаков старшинства, всяких старинных судебных учреждений, права, доходов и других отличий, полученных ими за верную службу от наших предков».
Реестр устанавливался в числе 6000 из тех, кто «покорился королю и Речи Посполитой». Те из казаков, кому повезло выжить, но не повезло попасть в реестр, обращались в «холопское» состояние.
Во главе реестрового казачества ставился старший комиссар, назначаемый королем по представлению коронного гетмана и утверждаемый сеймом. Комиссар обязательно должен был иметь благородное происхождение. При вступлении в должность комиссар принимал присягу, текст которой также был прописан в документе:
«Я, такой-то, присягаю Господу Богу в Святой Троице единому, что на этой должности верно и преданно буду служить светлейшему Владиславу IV, королю, моему господину, его наследникам, королям польским, и Речи Посполитой, своеволия казацкие по своим силам буду успокаивать, заранее пресекать бунты и про последние гетмана коронного уведомлять, чинить справедливость потерпевши от казаков, а казакам кривд и неправосудных решений не выносить. Буду придерживаться всем указаниям и приказам гетмана. Да поможет мне Бог и его святые страсти».
Назначаться из числа шляхтичей должен был не только комиссар, но и есаулы, и полковники. Только сотники и атаманы могли избираться казаками. Полковникам запрещалось самовольно покидать территории своих полков, на то должно было получать специальное разрешение коронного гетмана. Сами полки должны по очереди нести стражу на Запорожье «для охраны тех мест» от татарских набегов и несанкционированных короной казаков, создания там баз и морских набегов на турок. При этом самовольно посещать Запорожье под страхом смерти воспрещалось и реестровым.
Вообще мобильность казаков сильно ограничивалась. Специальные комиссары должны были определить принадлежавшие каждому реестровому земли, которые не облагались никакими повинностями. Однако сами казаки прикреплялись к этим землям для оседлости и расширять за счет королевских земель не имели права.
Представителям местной польской администрации запрещалось преследовать казаков без доказанной вины, но и казакам запрещалось вмешиваться в дела, не имеющие отношения к их службе.
Для казаков вводилась своеобразная черта оседлости.
«Предупреждаем и о том, что казаки в отдельных украинских местностях (кроме Черкасс, Чигирина и Корсуня, где для безопасности от поганых должны проживать) и в других городах на самой Украине не проживали, чтобы, живя там вместе, они не имели никакого повода к сборищам и далее к бунтам».
В пределах отведенных территорий специальными комиссарами должны были быть навечно отведены казакам земли, расширять которые за счет королевских владений строго воспрещалось, а те, что были ранее захвачены, возвращались прежним владельцам.
Мещанам под страхом наказания с конфискацией имущества запрещалось не только самим уходить в казаки или даже отправлять в казаки своих сыновей, но даже дочерей нельзя было выдать замуж за казаков.
Фактически этот документ ликвидировал казачество как нарождающееся сословие. А его принятие радой в Масловом Ставе стало актом капитуляции казаков.
На десять лет в восточных землях Речи Посполитой водворился мир, который сами поляки считали «золотым покоем». Однако противоречия, вызвавшие восстания 1620-30-х гг., никуда не делись, но были лишь купированы репрессивной политикой властей Речи Посполитой.
Пройдет всего десять лет, и один из тех, кто в 1638 г. стал сотником пораженного в правах реестрового войска, поднял восстание, которое поставило под вопрос само существование Речи Посполитой.