Об этом в среду, 31 октября, сообщил в интервью изданию Украина.ру глава Независимого профсоюза горняков Украины Михаил Волынец.
Ранее 33 украинских горняка на шахте имени Капустина предприятия «Лисичанскуголь» на подконтрольной Киеву территории Луганской области отказались подниматься на поверхность, они требуют выплатить долги по зарплате. По данным Михаила Волынца, задолженность перед горняками шахты составляет 126,8 миллиона гривен (4,5 миллиона долларов). Позже часть горняков, устроивших забастовку в шахте, поднялись на поверхность из-за ухудшения состояния здоровья, остальные остались под землей и объявили голодовку. Как сообщили в Независимом профсоюзе горняков, к бастующим шахтерам спустился депутат Верховной Рады Сергей Каплин. По его словам, горняки находятся в ужасающих условиях.
Кроме погашения долгов по зарплате, шахтеры «Лисичанскугля» требуют отставки директора предприятия Валентина Киселёва, действия которого, по их мнению, довели предприятие до банкротства.
Ранее Михаил Волынец сообщал, что задолженность по зарплате горнякам на Украине постоянно растет, с 1 ноября текущего года она превысит 1,3 млрд гривен (около 3 млрд рублей).
Читать далее: https://ukraina.ru/exclusive/20181024/1021532942.html
Подробности происходящего изданию Украина.ру прокомментировал Михаил Волынец.
- Михаил Яковлевич, какая сейчас ситуация в Лисичанске, как чувствуют себя голодающие шахтёры? Были сообщения, что у них серьезно ухудшилось состояние здоровья. Вы сейчас на месте, расскажите: что происходит?
— Я, может быть, не по порядку начну. Я вчера оттуда уехал — после того как мне позвонил [президент Украины] Порошенко. Я сейчас нахожусь в Киеве, сегодня ночью приехал. Когда я уехал, в это время [народный депутат] Сергей Каплин вышел из шахты. Это не имеет связи со мной, но я сам обращался к нему, чтобы он ехал в Киев, потому что вопрос необходимо решать в Киеве.
- Но стачка продолжается?
— Сейчас 15 человек под землей. Мы нигде об этом не говорили, но мы заменили этих 15 [голодавших под землей] шахтеров на других.
- Потому что здоровье голодающих…
— Потому что мы сами понимали, что кто-то умрет. Один человек сошел с ума после семи суток пребывания под землёй. [У него остались] двое маленьких детей…
И при мне выдавали [на поверхность] парня позавчера, 25-летнего, тоже — очень больного. Мы понимаем, что в таких экстремальных условиях люди просто будут приобретать болезни, которые долго потом надо будет лечить. И было принято решение, что 15 других добровольцев сели на их место.
Мы этого не афишировали, вам первому это говорю (…). Людей направляла администрация на поддержание горных выработок, на разбор завала, который произошёл недавно на той же выработке, где сидят люди… 10 метров завала. И мы смогли сделать такое (замену людей. — Ред.). Это же всё — по контрольному табелю, не то, что пришел в цех, возле станка постоял. А это спуск, всё строго контролируется — контрольный табель, выдача светильника, самоспасателя, приборов контроля рудничной атмосферы… Всё контролируется.
- Но люди сами на это пошли, поддержали акцию?
— Да. Вчера был митинг, позавчера перекрывали дорогу. Местное телевидение пыталось по заказу на меня жестко наезжать. Ну просто очень некрасиво, что журналисты могут такие вещи себе позволять.
- К сожалению, это так…
— На заказ это было сделано.
- А как реагирует профильное министерство, вообще власть в целом? Пётр Порошенко позвонил вам по этому поводу, по поводу стачки?
— Ну если честно, не по этому поводу. Он мне позвонил, потому что у меня вчера был день рождения.
- Поздравляем вас, желаем успехов.
— Спасибо. Конечно, я воспользовался этой ситуацией. Я сразу — не стал выслушивать поздравления, я ему [Порошенко] рассказал обо всём, рассказал, какая тут ситуация. Он не ожидал. Он сказал: мы дали поручение Кабинету министров [разобраться]. Я говорю: что-то не сработало. Он говорит: слушай, приедешь в Киев — звони, поговорим. Были рядом шахтеры, они мне сказали: не здесь решаются вопросы, надо ехать в Киев.
Я еще перед этим на площади обратился к [нардепу] Каплину через участников митинга, чтобы он вышел на поверхность и ехал в Киев и подключался. Я же не депутат, двери везде закрыты. Поэтому Каплин выехал.
- Некоторые депутаты Рады вас поддерживают?
— Да, это Сергей Каплин и Сергей Шахов.
- А общая стачка в Лисичанске продолжается? Что там происходит?
— Бастуют. Все четыре шахты бастуют, все структурные подразделения бастуют. Там ситуация тупиковая: министр отпустил Киселёва (директора предприятия — Ред.) в отпуск, когда люди уже сидели под землёй. Сам министр ушел якобы на больничный… Ну, просто издеваются над людьми. У нас так во всём — уже власти нет в государстве. Есть какие-то движения неконтролируемые.
- Вы еще встретитесь с президентом и обо всем ему расскажете?
— Я не знаю, встречусь или нет. Это было так сказано… Он тоже не ожидал, что я так себя поведу. Он мне о дне рождения, поздравляет, а я ему: подождите, у нас вот такая история, я здесь (в Лисичанске. — Ред.) нахожусь, давайте решать…
- То есть, состоится ли встреча, пока не знаете?
— Не знаю.
- А как настроены шахтеры?
— Настроены стоять до конца. У них выхода нет, некоторые за четыре месяца зарплаты ни копейки не получили — это непромышленная группа и инженерно-технические работники.
- Как же они живут без зарплаты?
— Я просто не понимаю. Это же и коммунальные платежи, и школа, и всё остальное. Люди просто в отчаянии. (…) Кто знает, что такое работа в шахте… В течение часа под землей уже чувствуешь, что это влияет на организм, на здоровье. А горняки там сутками находятся, приобретают болезни, плюс фактор тяжелого морально-психологического состояния, всё это накапливается. И то, что человек сошел с ума, 71-го года рождения… Это тоже (последствия. — Ред.).
В замкнутом пространстве всё время находишься, без связи с внешним миром. Но ты там находишься среди людей, которые настроены бороться или умирать коллективно. Коллективное мышление формируется, солидарность действий. Я был свидетелем, когда позавчера выдали на поверхность парня 25-летнего, тяжело заболевшего. И врач-горноспасатель говорит: я же был у вас утром, почему ты не признался, что болен? Даванул так на него резко. А этот парень отвечает: никто из нас не признается. Там другое мышление, коллективное, там работает принцип трудовой солидарности, который людьми интуитивно формируется на протяжении многих лет. На этих принципах построены профсоюзы всего мира.
А под землей никаких акций протеста проводить, конечно, нельзя, это уже — последний акт отчаяния.