Прежде чем взяться оформлять станцию «Киевскую», скажем, провели конкурс, в котором было рассмотрено более семи десятков проектов. Шутка ли — семь десятков — удивительный отбор! Но случалось, что суровое течение жизни непреклонно вносило радикальные коррективы в конфигурацию некоторых метростроевских объектов.
В 1934 году был утвержден план, а в 1938-м начались работы по созданию станции метро в районе Павелецкого вокзала Москвы. Причем называться она должна была «Донбасская», разумеется, оформление напрашивалось соответствующее. Проектировать станцию поручили братьям Александру и Виктору Весниным, знаменитым приверженцам стиля конструктивизм.
Те прикинули, и решили украсить «Донбасскую» мозаичными композициями. Эскизы было предложено сделать выдающемуся советскому художнику, графику Александру Дейнеке, который уже попробовал себя в создании мозаики для метро, когда строилась станция «Маяковская». Кстати сказать, в Донбассе он бывал неоднократно, и целый ряд его композиций посвящен этому незаурядному краю. Дейнека потрудился вдохновенно и выдал на-гора 14 сюжетов с металлургами, угольщиками, физкультурниками, строителями, садоводами и прочим достойными творцами светлого коммунистического будущего.
Мозаичные плафоны были задуманы восьмигранными, 3 метра по диагонали. Заказ на изготовление серии композиций под общим названием «Донбасс — Всесоюзная кочегарка» ушел в Ленинград в мастерскую непревзойденного профессора Владимира Фролова.
Не сомневаюсь, случись все, как было задумано, сегодня у нас был бы несомненный повод говорить, не жалея эпитетов, о станции «Донбасской», как о жемчужине московской подземки. Но началась Великая Отечественная война, смешавшая многие планы. Строительства станции у Павелецкого вокзала никто останавливать не собирался, но приходилось исходить из актуальной обстановки.
Например, многие металлоконструкции для станции остались в оккупированном фашистами Днепропетровске. Соответственно, подвесить на потолке мозаики не представлялось возможным. Да и вообще, плафоны с довоенными радостными донбасскими картинами предстояло еще получить из блокадного Ленинграда. Что, как вы понимаете, было еще той задачей.
Параллельно с «Павелецкой» создавалась станция «Новокузнецкая» в районе улицы Пятницкой. Ничего лучшего не придумали, как вход в подземку, который выстроили ротондой, расположить на месте храма Параскевы Пятницы. С 1564 года люди тут молились, но пришли новые времена, церковь, давшую название улице, энергично снесли в 30-е годы.
Правда, религиозная тема все равно не отпускала эту точку на карте Москвы. Во-первых, рабочее название станции дали «Климентовский переулок». А он так назван в честь, кстати, уцелевшего и поныне, храма Климента Папы Римского. Во-вторых, в достаточно насыщенное оформление подземного зала метро внесли мраморные диваны. Есть версия, что они остались от храма Христа Спасителя, разрушенного в 1931 году.
Правда, принадлежность этих сидений, крайне пышных даже для Московского метрополитена, вызывает споры у специалистов. Зато никто не сомневается, что вписать их в интерьер своим более молодым коллегам архитекторам Ивану Таранову и супруге Надежде Быковой порекомендовал академик Иван Жолтовский, те и прислушались.
«Новокузнецкая» творилась в самый разгар Великой Отечественной. Стало быть, тематику для оформления павильона само время предложило. Там здравиц в адрес славных защитников Родины достаточно, есть изображения ярких представителей русского героического пантеона. Но встречаются и некоторые особенности. Оформление потолка, по запискам Надежды Быковой, позаимствовано в одной из древнеримских усыпальниц. По всем видать, даме-архитектору очень нравился узор и ощущение, что свод легкий, воздушный. Во всяком случае, она никак не одобрила идею супруга разместить на потолке мозаики.
Но Таранов вернулся из эвакуации раньше жены. Решительно взялся за работу, нашел в подвалах, кроме всего прочего, мозаики по эскизам Александра Дейнеки. И решил пустить их в дело, раз те не пригодились для станции «Павелецкой».
Впрочем, использовать все 14 композиций не позволяли размеры станции, потому остановились на 8. Причем «Парад физкультурников» украсил потолок ротонды-вестибюля, а вот остальные 7 расположились на потолке в самом подземном холле. Это были сюжеты «Садоводы», «Сталевары», «Машиностроители», «Строители», «Авиаторы», «Лыжники», «Шахтеры».
Увы, последнюю, самую донбасскую мозаику, затем пришлось убрать. Ее место занял гермозатвор — циклопическое приспособление, призванное запечатать станцию, если вдруг населению придется в ней прятаться от химической или, например, радиационной угрозы. Полезная, понятно, штука, но «Шахтеров» жалко.
Не понятно, куда делись оставшиеся панно из донбасской станции. Все, кто пишет об этом, как-то туманно обходят тему, были-де еще мозаики «Танец», «Заводы», «Футбол», да вот и сплыли. Странно, не такие уж иголки в стогу… Но, простите, ясности и я не добавлю, просто не располагаю информацией.
Канал "Россия-Культура" как-то провел свое расследование и выдвинул идею, что оставшиеся панно лежали в земле, а потом сверху на них поставили гостиницу "Украина". Надежней саркофага и не придумать, понятно. К тому же, донбасский "Футбол", погребенный под "Украиной" — это символично.
А еще на одной из стен станции «Новокузнецкая» расположена памятная доска, посвященная Владимиру Фролову.
Удивительный был человек, героический. Он ведь создавал донбасские мозаики в самую лютую блокаду Ленинграда. Все сделал, отправил панно через Ладогу на «большую землю», лично убедился, что караван ушел и через несколько дней умер. Похоронен в братской могиле профессуры художественной Академии художеств… Какое высокое служение долгу.
«Новокузнецкая», чего там говорить, довольно своеобразна. Все же свести воедино суровую военную тематику, орнамент из римской усыпальницы, мраморные, не суть важно, откуда их взяли, диваны и пронзительно жизнеутверждающие донбасские мозаики Дейнеки и Фролова — надо было исхитриться. С другой стороны, а может, это и есть высшая гармония — грозный антураж самой страшной в истории человечества войны, через который сияет красками и оптимизмом мирный Донбасс? Знаете, я намерен принять последнюю трактовку. Она мне просто симпатична и как-то очень в духе современности.
А проект станции "Новокузнецкая" был в 1946 году удостоен Сталинской премии Первой категории. Ее совсем не каждому вручали.