Около четырех веков — с конца XVI и до второй половины ХХ века было утрачено знание письменности майя. Вернуть его смог родившийся в поселке Южное, проработавший в Ленинграде ученый Юрий Кнорозов, который стал одним из самых уважаемых ученых в Центральной Америке и во всем мире.
«В руки Кнорозова попала статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». «Как это «неразрешимая проблема!» — возмутился студент-дипломник. — То, что создано одним человеческим умом, не может быть не разгадано другим!» И окунулся в таинственное море майянистики», — пишет Лилия Ковалева в статье о Кнорозове для сайта ЮНЕСКО.
Парадоксально, но до старости не побывавший в древних городах майя ученый в своем кабинете в Ленинграде смог разгадать тайну письменности народа, до сих пор заставляющего ломать головы многих, изучающих культуры Мезоамерики.
История Кнорозова начинается в поселке Южное под Харьковом. Там в 1922 году выдающийся ученый появился на свет в семье инженера Валентина Кнорозова и его жены Александры. Примечательно, что родители Кнорозова познакомились на Бехтеревских лекциях в Санкт-Петербурге. Все их пятеро детей стали учеными.
Как противоречить Энгельсу в СССР без последствий?
В 1939 году Юрий Кнорозов поступил в Харьковский государственный университет на исторический факультет. Во время Великой отечественной войны был мобилизован на инженерные работы, попал в окружение и вынужден был скрываться от немецкий мобилизаций. В 1943 году вывел мать и сестру через линию фронта, пытался записаться в армию, однако военкомат признал его негодным к военной службе. В итоге Кнорозов перевелся на исторический факультет Московского государственного университета. В 1944 году его все же призвали в армию. Войну Кнорозов окончил телефонистом 158-го артиллерийского полка Резерва Верховного Главнокомандования под Москвой. Красивую легенду о том, что он якобы спас из пламени горящей библиотеки в Берлине «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланда в публикации Брассёр де Бурбура и «Кодексы майя» в гватемальской публикации братьев Вильякорта сам Кнорозов называл «дурацкой и нелепой».
В 1945 году вернулся в университет на кафедру этнографии, где в 1948 году и защитил диплом по шаманским практикам Средней Азии. Именно в этот период Кнорозов и познакомился со статьей Пауля Шелльхаса «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема», вызвавшей жгучий интерес у него и желание разгадать письменность майя.
Его научные руководители — Сергей Толстов и Сергей Токарев добились перевода Кнорозова из Музея этнографии народов СССР в Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН в Ленинграде, где он работал с 1953 года до самой смерти в 1999 году.
Защитил диссертацию по письменности майя Кнорозов в 1955 году.
«К своему ужасу обнаружил, что у майя были и письменность, и армия, и административный аппарат, значит — у них было государство! А у Энгельса сказано, что майя достигли лишь состояния варварства. Попробуй в 1955 г. скажи что-нибудь против Энгельса, времена были еще сталинские! Сразу объявят «контрой» не только тебя, но и руководителя диссертации. Как быть? Мой куратор С.П. Толстов находит блестящий выход из почти безнадежной ситуации — Энгельс не владел всеми источниками по истории майя, поэтому Кнорозов не опровергает его, а вносит вклад в развитие марксизма!» — вспоминал сам Кнорозов о неожиданных трудностях, поджидавших его при подготовке к защите.
Защита самой диссертации длилась недолго и была блестящей.
«Его выступление, по образному выражению очевидцев, длилось три с половиной минуты, а результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук. Разве не парадокс — ни разу не побывав в Мексике, он сумел сделать то, чего не добились многие ученые разных стран, годами проводившие полевые исследования среди майя?» — в свою очередь писали выдающиеся ученые Маргарита Абельдиль, Галина Ершова, Ирина Федорова в статье, посвященной смерти Кнорозова.
По их словам, теперь в мировой науке история дешифровки систем «вписывается между двумя именами: между Шампольоном (расшифровал древнеегипетскую письменность — ред.) и Кнорозовым».
Помимо дешифровки письменности майя Кнорозов внес существенный вклад в исследование рапануйского письма, айнской пиктографии и дешифровку протоиндийского письма, что подчеркнули такие корифеи этих отраслей как ведущий специалист по религии и философии Древней Индии Абельдиль и специалист по этнографии, культуре, языку народов Восточной Полинезии Федорова.
Но что же открыл Кнорозов?
Долгое время ученые пытались понять, что означают пиктограммы майя. До Кнорозова письменность майя исследовали многие выдающиеся ученые, среди которых были такие исследователи, как Татьяна Проскурякова, ребенком эмигрировавшая с семьей в США, Генрих Берлин — мексиканский и гватемальский ученый немецкого происхождения и американец Эрик Томпсон. Благодаря достижениям Берлина и Проскуряковой удалось существенно продвинуться в изучении письменности майя. Проскурякова предположила, что майя записывали и события из жизни правителей, а Берлин рашифровал иероглифы-эмблемы майя. В свою очередь Томпсон считал письменность майя чисто идеографической — отображающей идеи, но не передающий звуки. Он также отвергал долгое время гипотезу Проскуряковой.
Кнорозов обратился к труду Диего де Ланда — второму епископу Юкатана, жившему в XVI веке. Тот просил писцов майя написать соответствующие латинским буквам символы их алфавита. Однако те не понимали епископа. В итоге приводимый в «Сообщении о делах в Юкатане» алфавит принимали чуть ли не за мистификацию.
«Кнорозов понял, в чем дело, и в 1952 году опубликовал знаменитую статью: в ней он доказывал, что «алфавит де Ланды» содержал слоговые символы, а не буквы. То есть получалась классическая история о недопонимании: писцы майя, помогавшие в составлении алфавита, записали соответствие знаков майя не испанским буквам, а названиям испанских букв. Чувствуете разницу? Это открытие, сделанное Кнорозовым, по сути, стало прорывом… Дальше началась кропотливая бухгалтерская работа: чтобы зафиксировать значение того или иного знака, нужно было найти его в нескольких местах и получить там осмысленные фразы, да еще с условием, что этот знак читается одинаково… И вот так, постепенно, само письмо было дешифровано!» — поясняла в интервью «Коммерсанту» ученица Кнорозова, выдающийся ученый-майянист Галина Ершова.
С этого момента большинство текстов майя стало доступным для понимания. Научное сообщество это открытие восприняло по-разному. Томпсон, побывавший во многих древних городах майя, был рьяным противником открытия Кнорозова и даже заявлял, что его теория в конце-концов победит теорию Кнорозова. Однако позже даже сотрудники ведущего американского майяниста признали — русский ученый, в отличие от их лидера и их самих ни разу не бывавший в городах майя сделал то, что не смогли они — расшифровал и фактически вернул говорящему на майянских языках населению Центральной Америки его древнюю письменность, сделав ту доступной для понимания.
Визит к древним пирамидам
Несмотря на такой прорыв и, как следствие, авторитет в международном сообществе, посетить древние города майя, с которыми он был знаком по трудам ученых, Кнорозову удалось лишь под конец жизни. Ученого не выпускали из СССР.
«Создавались бесконечные комиссии по вывозу его в Мексику, и уже все члены комиссии там побывали», как иронизировал сам Кнорозов.
В 1990 году он наконец-то посетил Центральную Америку. Русского ученого пригласил президент Гватемалы Винисио Сересо Аревала. Ученому организовали посещение наиболее ярких достопримечательностей этой страны — в частности одно из крупнейших городищ майя — Тикаль, а также вручили Золотую медаль президента Гватемалы. Также Кнорозову удалось посетить Мексику и побывать в Паленке, Бонампаке, Йашчилан — бывших городах и дворцовых комплексах майя в штате Чьяпас в Мексике.
«Судьба подарила ему уже почти под конец жизни удивительную возможность жить в тропической сельве у Карибского моря, рядом с индейцами майя, в двух шагах от древних пирамид. Он смог насладиться тропической природой, национальной мексиканской кухней и великолепными ночными звездами», — описывали тот период его соратницы.
В 1995 году в посольстве Мексики в Москве Кнорозова наградили орденом Ацтекского орла — награды, которой Мексика удостаивает избранных иностранцев за исключительные заслуги перед страной. Также ученый посетил США, где проверил в полевых условиях одну из своих гипотез о происхождении месоамериканцев.
Незадолго до своей смерти ученый получил американскую премию имени Татьяны Проскуряковой. Так произошла одна из последних символических «встреч» двух русских ученых, внесших неоценимый вклад и исследования Мезоамерики.
В 2012 году в мексиканском Канкуне Кнорозову установили памятник. Сегодня в Мексике и Гватемале имя русского ученого из-под Харькова знает каждый, кто интересуется историей своих стран.