Андреа — итальянец из древнего города Лукка в Тоскане. Правый по убеждениям, он возглавлял фанатскую бригаду футбольного клуба «Луккезе», поддерживал тесные отношения с ультрас ФК «Лацио», боролся против либеральной системы итальянского государства. И был обычным европейцем, пока не разыгрались трагические события на востоке Украины, которые изменили всю его жизнь.
В настоящее время Андреа живет в Луганске, открыл там бизнес, завёл семью и отстаивает консервативные ценности Русского Мира. «Царьград» побеседовал с этим интересным человеком.
- Андреа, как получилось, что ты оказался именно в Луганской Народной Республике?
— Это произошло летом 2014 года. Приехал в Донбасс по зову сердца, это было моё решение. Я давно люблю Россию. И события в Донбассе воспринял не как гражданскую войну, а как столкновение Америки с Россией.
- Ты говоришь, как левый. Но насколько я знаю, ты человек правых убеждений. Нет ли в этом диссонанса?
— Я считаю себя патриотом. 99% итальянских правых, в том числе футбольных фанатов, поддерживают граждан России. Почему? Потому что мы против Америки. Американцы — это наши первые враги. Они превратили и ЕС, и Италию в свою колонию.
Я не против американского народа, но я против американского правительства, его разрушительной политики. И те итальянцы, которые приехали в Донбасс, тоже разделяют подобное мнение.
Мы любим Италию, мы хотим строить хорошие отношения с Россией, а не то, что нам диктуют из Вашингтона и Брюсселя.
- Как ты попал на территорию ЛНР? И твои первые впечатления, когда очутился на войне?
— Я не хотел бы, если честно, говорить о своём участии в войне. Сразу скажу, что наша группа приехала в качестве добровольцев, волонтёров, а не как наёмники. И к нам местное население относилось, скажем, как к спасателям.
- Сколько итальянцев побывало на стороне ЛНР и ДНР?
— Изначально было тридцать человек, сейчас остаются 10. Мы были вторыми по численности иностранцами, что выступили на стороне донбассцев. Первые, конечно, сербы, их было много. Затем шли французы, испанцы. Вот среди них были люди разной политической ориентации: социалисты, монархисты, правые, левые.
Нас часто спрашивали, почему мы приехали. Помимо того, что мы уважаем русскую политику, мы в Донбассе ещё и потому, что здесь те ценности, которые мы сейчас видим только в России. У себя на Западе мы всё потеряли…
- Какие ценности вы потеряли?
— Мы потеряли свою идентичность. В Европе сейчас слабый народ. Почему? У нас образование плохое. У нас не поощряют любить Родину, не учат уважать семью, Бога. Это уже просто не модно. В Италии гомосексуализма много. Если у нас человек скажет, что любит Родину и готов её защищать, люди посмотрят на него в лучшем случае, как на фашиста.
В России, где я часто бываю, не только славяне, а любой народ готов защищать Родину, готов за неё отдать свою жизнь. И это то, что, к сожалению, в Италии, в Европе потеряно.
- Скажи, много ли ты видел итальянцев с той стороны, с украинской?
— Вживую не видел, на Украину я не могу поехать. Знаю, что там есть немножко итальянцев, тоже фанатов. Кто-то называет себя правым, кто-то — нацистом. Но, честно, больше у нас, чем там. Разница ещё и в том, что на украинской стороне итальянцам и другим иностранцам платят.
- То есть стагнирующая экономика Украины платит наёмникам большие деньги?
— Платит. Но не Украина. Платит Америка. И это прекрасно все знают.
- Следующая серия вопросов. Ты называешь себя футбольным фанатом команды «Луккезе» и одновременно болеешь за римский «Лацио». У тебя возникали из-за этого проблемы?
— Да, у меня были проблемы из-за футбола. Хотя на самом деле это были политические проблемы, просто они через футбол у нас идут. Потому я являюсь врагом итальянского правительства. Наше правительство очень слабое. Зачем нам мигранты? Мы берём из Африки мигрантов, когда у нас на юге Италии, например, в зависимости от региона 40-50% молодёжи без работы! В центре и на севере ситуация чуть лучше, но в моей Тоскане треть молодых ребят не могут найти работу. На севере процент поменьше, но близок к 15-и.
Вот вы думаете, что в ЕС такая демократия, что каждый может сказать всё, что он хочет? Ха-ха. Мы тоже так считали.
Но если вы высказываетесь против того, что двое мужчин известной ориентации могут купить себе ребенка, потому что сами они его родить не могут, то вы станете изгоем общества. Если я скажу, что я против, что это против Бога, против любого закона природы, то меня могут судить!
Наше законодательство нацелено на деградацию наших ценностей, на то, чтобы белое не называть белым, а чёрное — чёрным. У нас есть большие города: Рим, Милан. Пусть попробует женщина в одиночку погулять по этим мегаполисам вечером. Нарваться на неприятности можно в любой момент. Мигранты и преступники, а часто это одно и то же, могут сорвать такую прогулку. Спуститесь в метрополитен Милана после 10 часов вечера, это будет «увлекательное путешествие».
Еще один важный момент: у нас в Италии очень низкая демография. Потому что правительство не помогает людям и не стимулирует рождаемость, хотя итальянские семьи веками были большими. Люди не делают детей. А дети — это сила любой нации. Вместо демографии — мигранты.
- В России многие убеждены в социальной направленности европейских стран. Это не так?
— Это не так. Они помогают только беженцам. Правительство помогает, например, если ты хочешь поменять гендерную ориентацию, и за это платит. Но если ты старик и тебе надо в больницу, это всё платно и за большие деньги.
- В Луганске после 10 вечера можно гулять?
— В Луганске нельзя, потому что у нас комендантский час. Но мы сейчас на военном положении. Народ понимает, что первое — это уважение к людям на передовой, охраняющим их покой.
- Какая сейчас жизнь в Луганске?
— Очень трудная. Работа есть, но зарплаты низкие. Обычно 7-10 тысяч рублей. Пенсии — три тысячи рублей. Людям трудно жить на такие деньги, но они понимают, что трудностей не избежать.
- На что бы сейчас согласились жители Луганска ради прекращения войны?
— Все хотят мира, но никто не хочет обратно на Украину. Как можно обратно на Украину после этих четырёх лет…
- Насколько тяжело итальянцу было адаптироваться к условиям жизни в Луганске?
— Ну, хорошее вино из Тосканы можно найти у меня в квартире (смеётся). Ко мне постоянно приезжают друзья-итальянцы, привозят продукты, которых нет в ЛНР. К примеру, совсем скоро в город прибудет итальянский повар и в Луганском госуниверситете будет давать мастер-класс, привезёт пармезан, масло, макароны. Пойду туда. У нас действует Луганско-итальянский культурный центр, там изучают итальянский язык, культуру, обмениваются опытом, также это ещё и площадка для ведения бизнеса. Центр действует уже полтора года.
- На что ты живешь в Луганске?
— Мы там открыли пекарню и печём хлеб, делаем спагетти. И всем, что касается Италии — бизнесом, обменом, — занимаюсь я. По сути, это не только отношения между ЛНР и Италией, это отношения ещё и с Россией.
- Если без пропаганды, насколько сказались санкции и антисанкции на экономике Италии и России?
— Убытки от прекращения поставок понесли больше итальянцы, чем русские. В Тоскане и на севере Италии десятки тысяч людей потеряли рынки сбыта из-за невозможности поставок мяса, колбас, сыра, овощей, фруктов и вина в Россию. И там люди недовольны, конечно. Люди хотят, чтобы это всё закончилось и возобновились торговые связи.
- Что для тебя Украина?
— Я не имею ничего против украинцев. И раньше я не был против, и сейчас. Просто не люблю эту власть, она предала свой народ. У меня были друзья-украинцы до войны. Я ездил на чемпионат Европы в 2012 году на Украину, близко общался с харьковчанами, киевлянами, с фанатами, с девушками — какие на Украине девушки! А когда мои друзья узнали, что я в Донбассе, они прислали мне столько проклятий, что больше мы никак не контактируем.
Хотя я итальянец, мне жалко, что русские и украинцы сейчас враги. Потому что это близкие народы.
- Сколько потребуется лет, чтобы отношения между Россией и Украиной нормализовались?
— Сколько лет, я не знаю. Это, думаю, будет трудно, очень трудно. Потому что они сейчас просто зомбированы. Для начала надо поменять украинское правительство. Но поскольку его американцы поставили, сложно изменить ситуацию.
- Когда и как решится судьба Донбасса?
— Я не политик. Но у меня предчувствие, что это будет быстро, потому что народу нужно жить прилично. Для начала ДНР и ЛНР должны стать одной республикой. А потом Путин примет трудное, но верное решение, схожее с решением по Крыму. Иначе не получится. В Донбассе живёт русский народ, православный, он должен вернуться домой.
- Насколько я знаю, ты принял православие?
— Да. И неспроста. Православие — это самая близкая вера от первой христианской веры. Большинство «донбасских» итальянцев тоже приняли православие. Как только я начал прилично говорить по-русски, пошёл в храм и покрестился.
- Что не так в католицизме?
— Последние Папы и нынешний Франциск — уже не духовные люди, а политики. Фрациск — и политик, и бизнесмен. И ещё один момент: у католиков, по сути, два Папы! Потому что один из них, немец Ратцингер, ещё живой. Его отречение незаконно. Папа — это не парламент: избрали, переизбрали, продлили. Это пожизненный титул. То, что у них происходит в Ватикане, — нарушение всех канонов!
- Католицизм сдал свои позиции?
— Да, я так думаю.
- Проиграл? Кому?
— Самый простой ответ — американцам, но всё куда глубже. Нынешний Папа не защищает церковные ценности. Истинные европейские, истинные человеческие ценности: семью, дом, веру, свободу слова, детей. Так получается, что настоящие ценности Европы сейчас в России!
- Что с футболом в Донбассе?
— Практически ничего. Луганская «Заря» и донецкий «Шахтёр» играют не дома, а в Харькове, Львове, Запорожье. По инерции многие луганцы и дончане смотрели их матчи в УПЛ, в Лиге чемпионов и Лиге Европы. Некоторые и сейчас смотрят. Но после того, как футболисты «Шахтёра» под давлением харьковских околофутбольных хулиганов всё-таки вышли на поле в футболках в поддержку АТО, люди ужасно разочаровались. В Луганске есть сильная команда «Спартак», но пока всем не до футбола. Без развлечений, разумеется, не обходится. В ЛНР, несмотря на войну, проходят концерты, есть и бары, и кафе. Без этого тоже жить нельзя.
- Ты много и очень комплиментарно говорил о Путине…
— Может быть, не все граждане России думают, как я, но я считаю его очень хорошим президентом. Если бы в Италии был президент такой же, как Путин, всё бы было во много раз лучше. Сейчас Европа выступает против Путина, и он это понимает. Он принимает очень трудные решения: Украина, Сирия, Северная Корея, внутренняя политика. Есть проблемы. И здесь должен руководить сильный человек, а не размазня.
Хорошо, что у нас — под «у нас» я имею в виду и Россию, и Донбасс — сильный и умный глава государства. Пока есть он, третья мировая не начнётся. Поверьте, я понимаю, что говорю.
Малосолов Андрей