Уже рассказывал, как на карантине пришлось пообщаться с турецкими блогершами. Вроде это я проводил с ними мастер-классы по контенту и стилистике блогерства. А на самом деле мне самому хотелось узнать о секрете популярности новых — почти уже культовых (особенно после истории с Навальным) медиафигур.
До сих интригует, как не очень образованные, да и не запредельно умные, если уж честно, пользователи собирают в сети сотни тысяч, а то и миллионы поклонников. Мои вон подопечные — в основном довольно молодые барышни, постят в основном котиков. Но лайки срывают! Тысячами! Наверное, все же что-то есть в сакральной сущности самих котов.
Если, конечно, уметь их готовить. Испытал это на себе — точнее, собственной политической кухне. Когда начал писать книжку о Реджепе Тайипе Эрдогане, долго не мог найти образ, который емко и сжато вскрывал бы его суть. Пришел в конце концов к выводу, что это по повадкам и сущности — ванский кот.
У Эрдогана тоже глаза разного цвета — один все видит в Европе, другой в Азии. Котик, наш. Именно поэтому, я и считаю Турцию оптимальным, при определенных условиях, партнером России по евразийскому геополитическому проекту. Но это отдельная история. А пока вернемся к котикам.
Год назад я искал раскрывающие или хотя бы поясняющие образы для президента Зеленского. Был тогда, как многие, под влиянием его концертного обаяния и аналоги и находил соответствующие. Вот сначала пафосно считал его холуем олигарха Коломойского. Это ведь самый независимый орган живого существа — вроде и часть общего организма, но часто живет по собственным предпочтениям.
Потом пришел в выводу, что он просто гоголевский нос. Тот, который вроде гуляет сам по себе, но имеет четкого хозяина. Ну, там Ахметова или Байдена, не важно. Главное — он всегда держит шнобель по ветру. Но сейчас все запуталось из-за ковида с насморком, и уже не поймешь — чей это нос и гуляет ли он сам по себе.
Потом концертные аналогии забылись, а мне не хотелось думать о хорошем человеке только в прошлом. И я решил, что он Чеширский кот. Но на поверку оказалось, что Зе только — улыбка Чеширского кота. Тела, плоти, сущности нет, а улыбка есть! Комедия!
Вообще тема котов в украинской политике пока не раскрыта. Раньше все же свинством увлекались. Но вот одна бабушка (как потом оказалось, чисто фейковая) еще на давних президентских выборах заявила внучке, что перепишет хату на кота, если та проголосует за Януковича.
Потом тему подхватила команда того же Зеленского, утверждавшая, что в Верховную Раду изберут даже кота, если он из команды Зе. Котиков и избрали. Они по инерции на первых порах еще что-то мяукали. Потом, как их хозяин, клонировались в чеширский феномен: улыбки, точнее — гримасы, еще видны, а сущности уже истаяли, испарились.
Кстати, я всегда подозревал, что любимой книгой Зеленского был роман подзабытого китайского гения Лао Шэ "Записки о кошачьем городе", изданный еще в тридцатых годах прошлого века. Там как раз и была впервые системно изложена доктрина кошачьей цивилизации. Во-первых, это вера в свободу (где свобода понималась как безнаказанное насилие над инакомыслящими). Во-вторых, армия (где армией назывались группы мародеров). В-третьих, неповторимый собственный язык (где язык сводили к модному прононсу-гваре творческой кошачьей интеллигенции).
Правда, от всей этой эфемерной и пушистой реминисценции надо было еще перебросить мостик к конкретной современности. И я пришел к выводу, что Зе интуитивно будет искать в окружающей действительности что-то твердое, реальное, мясистое, к чему можно прислониться. Уверен был, что он положит прищуренный глаз на Батьку. Из них действительно складывался неплохой тандем — как легендарные Тарапунька и Штепсель, только наоборот. Один — большой, настоящий, тугодумный и серьезный. Другой — маленький, смешливый, фантомный и неуловимый.
Впрочем, молодой читатель уже не вспомнит эти образы. Поэтому перейду на знакомый ему дискурс. Один — порождение модерна, где главными выступают тяжёлые сущности — заводы, фермы, плавки, надои. Другой — баловень постмодерна с абсолютизацией пиара, пустого, но острого словца, фривольного эпатажа. Или, еще короче, один — олицетворение содержания, другой — формы.
Друзей рассорил, как обычно, квартирный вопрос.
Точнее, штаб-квартирный. Когда они оба, Зеленский и Лукашенко, топили за то, чтобы их штаб-квартира находилась на Западе, все было — ладушки. Но когда Бывалый вдруг вспомнил, что может приехать Ревизор с Востока, все и посыпалось. Котики Зе в Раде даже проголосовали за не легитимность его президенства. Видимо, узрели нужный знак в кривой улыбке своего главного, но дрогнувшего чеширца. А тот просто учуял западный ветер…
Хотя суть их противоречий на самом деле глубже. Много глубже. Батька исповедует классику. Он это явно подтвердил и на последней сочинской встрече с российским лидером. Много раз он подчеркивал, что экономика — это главное. Поэтому и упомянутые заводы, фабрики, фермы. Короче, все по марксистской классике: экономика — базис, все остальное надстройка.
Эх, не было рядом с ним какого-нибудь кавээновского доктора Хауса из Могилева, который бы подсказал, что мир нынче устроен сложнее. Зеленский же, как продвинутый либерал, догадался, что иногда надстройка важнее, чем базис. (Возможно, эта истина пришла к нему через его любимый слоган "понты дороже денег".) Поэтому и Батьке он предлагал не заморачиваться с изменением реальности, когда проще поменять ее картинку. Помните доктрину постмодерна: неважно, что вы делаете — важно, что об этом говорят. Но Батька упрямый — заводы рабочим, земля крестьянам… Не понимает, что у рабочих и крестьян есть дети, которые не рашпиль, а компьютерную мышку кладут на коврик стола. Да и сами они уже стали мышками, присоединенными к глобальной сети. А мышкам ближе котики. Или хотя бы их многообещающие улыбки.
Жаль, конечно, белорусских мышек. Ласковые женские пальчики с них уберут, приветливые западные улыбочки растают. Что останется? С другой стороны, если ты власть с реальным содержанием, то и лицо не теряй. Иначе потеряешь все.
