Одной из таких микроопераций стал захват порта Мариуполь 10 сентября 1943 года. Успех был достигнут довольно малыми усилиями — так сложились обстоятельства. Хотя для особенного города и освобождение по умолчанию должно было быть особенным.
Особенным Мариуполь стал, конечно же, по причине наличия того самого порта, через который постоянно работала военная логистика, вокруг которой прилепились и штабы. А штабы навещали первые руководители.
Так, в декабре 1941 г. ввиду ужасного положения дел у группы армий «Юг» в Мариуполь прилетел сам Гитлер. Фюрера очень беспокоило, что к началу зимы большевизм все еще не побежден и войска топчутся у Ростова-на-Дону. В городе он пробыл два дня, проживал в санатории «Белая дача» — доме купца Хараджаева, сохранившемся доныне.
Буквально через пару недель после Гитлера Мариуполь посетил лидер фашистской Италии Бенито Муссолини.
Из неофициальных источников известно, что он прилетел примерно 16-17 декабря 1941 года, окинул суровым взглядом земляков, охранявших аэродром, проехал к морю и улетел восвояси. Чисто логически для визита имелся достойный повод: как раз в это время на Азов перебрасывали легендарную «Колонну Моккагата» — 10-й отряд ВМС Италии, специализировавшийся на подводных диверсиях против кораблей и морских баз. Отряд называли «морскими дьяволами» или «людьми-торпедами», и, естественно, руководитель государства должен был держать на контроле вопросы использования столь ценного подразделения.
Кроме того, через степи Донбасса в направлении Сталинграда вместе с немцами и румынами двигалась 8-я итальянская армия.
Молодой румынский король Михай І из династии Гогенцоллернов-Зигмариненов тоже старался быть в центре событий, выказывая внимание своим солдатам. Ничего другого ему не оставалось, поскольку государством управляла военная диктатура генерала Антонеску. Михай регулярно проводил инспекционные поездки в румынские войска на оккупированных территориях, награждая лучших.
В начале августа 1942-го он прибыл в Мариуполь в штаб 3-й Румынской армии, которая совместно с 6-й армией Паулюса вела тяжелые бои на подступах к городу Сталина. Сохранились фотографии офицеров, награжденных тогда королем.
Из опытных в мореплавании хорватов для нужд германских ВМС был сформирован «Хорватский военно-морской легион», который на родине рассматривался как ядро будущих ВМС независимого государства, славянской самостоятельности в Адриатике при этом всячески противилась Италия. 343 человека личного состава должны были быть использованы для службы на вспомогательных судах, но конкретно на Азовском море их приставили к береговой обороне, рассредоточив по береговым поселкам. Это официально.
Неофициально хорватам отдали рыбацкие лодки и четырехмачтовый бриг «Товарищ», которые боевыми кораблями назвать довольно трудно. А через короткое время, как сообщают хорватские источники, генерал-лейтенант Эвальд фон Клейст спустил распоряжение обеспечить немецкие части свежей рыбой. Все равно на море сидите, лодки есть. Хорваты наловили местных рыбаков, а те наловили рыбы, и тем вклад в немецкий успех в целом ограничился.
Противодесантная оборона в целом была организована без их участия: бетонные ДОТы и колючая проволока вдоль линии моря, береговые батареи, траление и постановка минных полей.
По состоянию на 1943 год Мариуполь оставался ключевой военно-морской базой, обеспечивавшей снабжение сначала кубанской, а затем крымской группировки.
В этом году немцы с помощью быстроходных десантных барж, буксиров и лихтеров провели свыше 150 конвоев, потеряв всего два судна. 7 сентября 1943 г. была начата эвакуация Кубанского плацдарма, в течение 34 дней, по немецким данным, в Крым было перевезено 202 447 человек и большое количество военного имущества. В это же время выводились и войска из района Мариуполя — на Бердянск и дальше, к «линии Вотана» по реке Молочной.
Для нанесения удара в тыл противника было решено задействовать Азовскую военную флотилию, в конце августа отличившуюся десантом у с. Безыменовка (ныне Безыменное), с задачей перерезать прибрежную дорогу для отступавших от Таганрога частей противника. Известный нам лейтенант Ольшанский получил за эту работу орден Красной звезды.
А согласно новой задаче, сформированный только в феврале 384-й отдельный батальон морской пехоты капитана Федора Котанова должен был отправить две группы западнее Мариуполя, дезорганизовать тылы противника, нарушив коммуникацию по дороге на Бердянск и захватить порт.
Первой группой командовал Ольшанский, и ее высаживали в районе Ялты (которую моряки для ясности назвали Ялточкой, чтобы не путали приазовский посёлок с крымским курортом), где стоял сильный гарнизон. Вторую должен был вести сам Котанов и высадиться у Мелекино, с другой стороны Белосарайской косы, но высадка сорвалась — погода испортилась, катера обстреляли, а комбат получил ранение.
А 150 десантников Ольшанского в ночь на 8 сентября вышли на берег у с. Юрьевка и рванули севернее, к узлу дорог у с. Мангуш, с ходу ввязавшись в драку. Разведвзвод младшего лейтенанта Петра Криулина перехватил румынский обоз из 22 подвод с боеприпасами и продуктами, а затем весь отряд был блокирован на высоте 68,2 и стал отмахиваться от превосходящих сил противника, неся потери, — куда ты в степи денешься?
С наступлением темноты Ольшанский разделил людей на три группы, и каждая стала пробиваться в сторону Мариуполя, постоянно теряя людей. Помощи всё не было. Еще один отряд, отправленный 9 сентября для высадки в Песчаном (сейчас это территория города), был освещен с берега прожекторами и повернул назад. Только в ночь на 10 сентября отряд из 283 десантников под командой капитан-лейтенанта Виктора Немченко сошел на берег за Белосарайской косой. В боевом приказе говорилось следующее:
«Второму отряду с 1-й ротой, приданным взводом ПТР, взводом станковых пулеметов, взводом стрелков второй роты, рацией и отделением саперов высадиться в районе Мелекино, двигаясь вдоль берега на северо-восток и совместными ударами с первым десантным отрядом захватить порт Мариуполь… Пропуск — Ленинград, отзыв — Штык».
Чтобы дать дорогу десанту, катера сопровождения вступили в морской бой: приданный из Волжской флотилии катер с реактивной установкой от «Катюши» получил повреждения, но поджег одну немецкую быстроходную десантную баржу (БДБ), а вторую потопил. Десантников пыталась обстрелять батарея из Мелекино, но безуспешно — с моря опять вмешалась реактивная установка, а с суши ударили опытные головорезы из морской пехоты.
А вот дальше с группой Немченко случилась та же история, что и с Ольшанским: смело двинувшись вперед, морпехи уперлись в противника и залегли в глухую оборону у места, известного как Самарина балка. Запрошенная по радио поддержка с воздуха помогла мало, и тогда отряд тоже разделился. Командир пульроты, младший лейтенант Никифор Полешко и 12 краснофлотцев взялись прикрывать основную часть отряда, который Немченко повел на Мариуполь.
Город был практически пуст, немцы провели основную эвакуацию еще 4-6 сентября, и в Мариуполе оставались небольшие силы, заканчивавшие текущие дела — погрузку военного имущества, поджоги зданий, отправку эшелона с остарбайтерами. Но восточнее еще шли бои, 221-я и 130-я стрелковые дивизии, 4-й гвардейский Кубанский кавалерийский корпус добивали оборону противника по реке Кальмиус.
Таким образом, вырвавшись из-под молотков в степи, моряки удачно просочились в образовавшуюся пустоту, прорвавшись в порт и поломав немецкие мероприятия. Заняв оборону, морпехи продержались до подхода передовых частей 44-й армии, передав им кучу трофейной техники, оружия и тридцать невывезенных складов.
Уже вечером 10 сентября приказом Верховного Главнокомандующего войска Южного фронта моряки Азовской военной флотилии были поздравлены с освобождением «крупного центра металлургической промышленности юга страны — города и порта Мариуполя».
В 20:00 Москва салютовала 12 артиллерийскими залпами из 124 орудий.
А утром 11 сентября, после беспрерывных трехдневных боев, добрались до города лейтенант Ольшанский и его бойцы — 40 из 150, высадившихся на берег. Соединившись с пехотой, моряки снова рванули к Самариной балке, за своими. Но там их уже никто не ждал.
«В балке среди множества вражеских трупов моряки нашли тела лейтенанта Полешко и его товарищей. Фашистские изуверы, не сломив героев в открытом бою, глумились над мертвыми. Полешко отрубили голову. Уже после войны на месте гибели тринадцати азовцев мариупольцы соорудят памятник. Но на его пьедестале высекут только имя Никифора Федоровича Полешко. Имена других двенадцати до сих пор неизвестны. Бывало так: людей отправляли в бой, не успев занести в списки. Досаднейший недосмотр, в котором повинны и мы, штабные работники…» — сетует в своих мемуарах начальник штаба АВФ Аркадий Свердлов. Хотя он сам же и утверждает, что «в десант отбирались уже обстрелянные, прошедшие огонь и воду матросы», то есть без случайных прохожих.
Справедливость была восстановлена много позже и сугубо гражданским человеком, преподавателем истории Мариупольского ПТУ №74 Юрием Прохватиловым, стараниями которого удалось установить фамилии всех воинов, погибших в Самариной Балке, и установить мемориальную плиту.
А тогда, осенью 1943 года, война покатилась дальше. Выживших наградили: Ольшанский получил орден Александра Невского и очередное воинское звание, Немченко — орден Красной звезды. Почти без перерыва батальон был отправлен в десант на Бердянск.
После этой, третьей по счету, операции 384-й отдельный батальон морской пехоты по праву заслужил всеобщее уважение. Чтобы стать легендарным после того, что сделал в Николаеве Ольшанский и его бойцы.
