Экономические, ментальные, идеологические противоречия раздирают Украину с первого дня провозглашения независимости. Но вместо того, чтобы гармонизировать её историческое разнообразие, правящая с начала 90-х годов верхушка начала строительство новой унитарной империи. Причём более слабые в экономическом отношении регионы Западной Украины системно получали дотации за счёт доходов более развитых русскоязычных регионов, в чем и состоял главный смысл принудительного унитаризма.
Обоснование данного положения дел требовало особой идеологии, радетели которой в изобилии обнаружились как на западе страны, так и в её столице — здесь главные выгодополучатели перераспределения национального богатства в свою пользу. Эта идеология подразумевала «особую» национальную идею и воспитание её убежденных носителей. Разумеется, она с энтузиазмом поддерживалась националистически настроенной диаспорой и её иностранными кураторами.
На «оранжевом» Майдане 2004 года вороватые украинские правители с изумлением узрели перед собой новую сплоченную силу, которая активно участвовала в акциях массового неповиновения (особенно в естественных ареалах своего обитания), а второй Майдан показал, что националисты окончательно оформились в отлично организованную и вооружённую силу в масштабах всей страны.
Одним из инструментов легитимизации постмайданного режима стал принятый в 2015 году так называемый закон о декоммунизации, точнее, «Об осуждении коммунистического и национал-социалистического (нацистского) тоталитарных режимов на Украине и запрете пропаганды их символики». Как явствует из самого названия, основным смыслом акта было провозгласить преступность советского периода Украины и произвести переучреждение нации под сенью иных «героев» и их прямых наследников, «истинных хозяев» национальных богатств.
В рамках декоммунизации централизованно сметались все символы прошедшей эпохи — от памятников советским деятелям до названий населённых пунктов. В частности, снесено более 2,5 тысяч монументов, переименованы 987 населенных пунктов и 52 тысяч топонимов в самих населенных пунктах. Дело доходило до абсурда — в виде перелицовки Лениных в Шевченко (например, возле Новоайдара на Луганщине) и странных переименований. Классикой жанра стали Горишни Плавни (вместо Комсомольска в Полтавской области) с их горишнеплавнинскими словообразованиями. А сколько «активистами» украдено лома цветного металла, полученного из «декоммунизированных» памятников деятелям прошедшей эпохи?
Фантасмагоричности происходящему добавило постановление «О переименовании отдельных населенных пунктов и районов Автономной Республики Крым и города Севастополя», согласно которому переименовывалась добрая половина уже давно неподконтрольного Киеву полуострова. Например, город Красноперекопск — в Яны Капу, а Красноперекопский район — в Перекопский. Всего виртуально переименовано 75 населенных пунктов и районов Крыма.
Однако главная задача «Закона о декоммунизации» всё же была не в восстановлении исторической справедливости, но в создании принципиально новой системы координат, в которой нет места для воспоминаний об эпохе советского интернационализма и мечте об обществе социальной справедливости. Параллельно десятками возводились памятники вчерашним коллаборантам, сотрудникам гитлеровских оккупационных администраций и исполнителям Холокоста из Организации украинских националистов, переделывались учебники истории, велась массированная пропагандистская кампания.
Ответственным за проведение данной политики Петр Порошенко назначил львовянина Владимира Вятровича. В своём недавнем интервью сайту «Цензор.НЕТ» он попытался обосновать необходимость принуждения местных громад к радикальным действиям в отношении своего исторического наследия: «Если реформу растянуть на несколько лет, то она затормозит. Уровень сопротивления системы на всех уровнях очень высок. Поэтому в законе о декоммунизации мы заложили очень четкие сроки. И так или иначе в короткий период это должно быть реализовано».
Иначе говоря, Вятрович признает, что уровень неприятия насильственной декоммунизации (дерусификации, деколонизации и как они там ещё свой вандализм называют) «очень высок», но это его абсолютно не волнует, поскольку он фанатично убеждён в собственной правоте и считаться с мнением населения той или иной территории не намерен. Он выполняет волю Центра (захваченного вполне конкретными политическими силами), а регионы должны подчиняться — принимать унитаристскую политику, разрывать выгодные для них экономические связи, терпеть гастролирующие толпы «профессиональных патриотов» и т. п.
Но едва лишь меняется политическая ситуация — местное самоуправление, которое всегда лучше чувствует чаяния своего электората, начинает посильно сопротивляться. Оно не может существовать в кабинетном пространстве «институтов исторической памяти». Проспект Жукова в Харькове — подсказанный самой жизнью предлог, с помощью которого местное самоуправление постепенно восстанавливает свои законные права, в том числе и право на переименования. Эта функция — пусть и символическая, но эмоционально весьма важная для тех, кто живёт в конкретной среде обитания.
Демонстративное и массовое использование горожанами старых названий в Харькове — лишь одна из форм народного несогласия с политикой центральной власти и её приспешников на местах. А вот официальное решение местной власти — это важный сигнал не только харьковчанам, но и всем другим регионам. Это своего рода декларация: есть функции, которые законно принадлежат местному самоуправлению, и Центру правильно в них не вмешиваться; Центр может и должен управлять территориями с помощью и в согласии с местными элитами.
В условиях надвигающихся парламентских выборов (и вполне возможных досрочных местных) городское самоуправление просто обязано идти навстречу пожеланиям своих избирателей. А по соцопросам харьковчане в большинстве своём весьма скептично настроены — как и к нынешней националистической идеологии, так и к экономической политике Киева. Опытный политик Геннадий Кернес это учитывает, а насколько он последователен будет в данном вопросе, покажет проблема восстановления недавно поваленного националистами памятника Жукову — задача охраны материального наследия от вандалов значительно сложнее обычного переименования.
Позитивный пример Харькова даёт всему местному самоуправлению Украины надежду на возрождение собственной исторической идентичности, а значит, и особой роли в украинской государственности. Живущий за счёт перераспределения государственных средств «коллективный вятрович» должен быть низведён с захваченного им чужого пьедестала. Пусть строит себе свой собственный — за свои деньги и в другом месте.
