Когда мы проходили через последний контрольно-пропускной пункт военных самопровозглашенной Луганской народной республики, нас предупредили, что украинские солдаты, которые стоят дальше — «немного нервные». И тем не менее мы оказались совершенно не готовы к тому, что предстояло увидеть в Макарове.
Пока мы двигались по направлению к этому маленькому городку – он находится в получасе езды от основной трассы, соединяющей Луганск и российскую границу, — машин становилось все меньше и меньше. Вскоре мы остались на дороге одни.
А когда мы проехали этот город насквозь, стали понятны настоящие последствия тяжелой битвы. Заправка разрушена. Небольшая чебуречная тоже. Остальные здания были сильно повреждены минометными снарядами и бомбами. На дороге – воронки от взрывов.
Полностью разрушен
На окраине города — там, где начинается лес — оказался еще один блокпост. Это был не контрольно-пропускной пункт, через который могли бы ездить машины, а настоящая стена из бетона. А за ней стояли солдаты, лояльные новой украинской власти, и несколько бронетранспортеров. Местные жители рассказали, что обстрел города велся как раз с той стороны.
Параллельно главной улице – пыльный переулок. Там — два дома, которые были разрушены полностью. По словам горожан, погибли два человека.
Бои в Макарове практически не освещались репортерами.
Мужчина, который шел по подозрительно пустынной улице, рассказал нам, что все началось неделю назад. «Это продолжается где-то с пятницы, — сообщил он. – Раньше тоже были обстрелы, но не до такой степени. А сейчас каждый день! Вы сами видите разрушения и пробоины в стенах домов. Мы слишком напуганы, чтобы подходить к украинским солдатам».
Когда украинские правительственные силы попыталась отрезать путь, связывающий ополченцев с российской границей, развернулась настоящая маленькая война.
По дороге обратно в Луганск мы обнаружили, что дорога заблокирована уже в другом месте. На этот раз уже повстанцами.
Пока мы были в Макарове, они взорвали пешеходный мост, и он обрушился на шоссе. Это значит, что движение машин теперь пойдет в обход, через небольшой мост, который контролируется ополченцами. Они готовят там оборону на случай, если правительственные войска попытаются прорваться к Луганску.
Тяжелая артиллерия
На другой дороге, севернее, у города Металлист тоже шли тяжелые бои. Именно там погибли русские тележурналисты.
На контрольно-пропускном пункте, расположенном на вершине холма, мы встретили Игоря. Этот 24-летний парень пошел с оружием в руках против киевской власти. Он, как и остальные ополченцы готов защищать свою землю от фашистов. Игорь считает, что киевская власть – это фашисты, которые ненавидят русскоговорящих людей.
У него очень молодое лицо, светлые волосы, голубые глаза. Через плечо висит автомат. Он привык работать в шахте, но сейчас ведет себя как закаленный солдат.
«Мы будем защищать нашу землю до последнего человека, — говорит он мне. – Мы не позволим им продвинуться ни на метр. Украинская армия – это фашисты. Как еще их назвать? Они стреляют по нам из тяжелой артиллерии, бронетранспортеров, минометов, сбрасывают бомбы, которые взрываются в воздухе. Но они не смогут продвинуться. Они до сих пор находятся на тех же позициях, что и раньше».
Опустошение
Мало помалу бои приближают гуманитарную катастрофу. В городах не хватает воды, еды и электричества. Немецкий Красный крест доставляет сюда носилки и медицинские препараты на случай, если конфликт обострится.
Во временном общежитии в Донецке мы обнаружили 47-летнюю Алену Сластину. Она сидела на койке с двумя сумками вещей, которые смогла взять с собой.
Прожив неделю под минометным обстрелом в Славянске, Алена все же решилась уехать. Большая часть вещей осталась дома. «Там, в Славянске, еще много людей осталось, — сквозь слезы еле произносит женщина. — У них нет связи, воды и электричества. Единственное, что осталось в магазинах – майонез. Но они не хотят уезжать. Люди не должны там умирать. Ведь они никому ничего не сделали».
Пока мы были в Славянске, мы нашли в магазинах кое-какую еду. Люди передвигались по улицам на местных автобусах через блокпосты. Но в середине дня улицы разгромленного города опустели. Люди выглядывали только из окон.
Этот конфликт начался не внезапно. Он медленно прокрался на восток Украины. Пока эта война неинтенсивная. И счет погибших идет на сотни. Но если мир не вернется, то жертв будет тысячи. Это еще нельзя назвать гуманитарной катастрофой Донецкой и Луганской областей, но до нее осталось совсем немного.
