Корреспондент издания Украина.ру наблюдал за работой одного из расчётов войск беспилотных систем в составе 110-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады 51-й гвардейской армии группировки войск "Центр".
"Блин, укрытие, где в прошлый раз машину прятал, "разобрали". Ладно, ерунда. Сейчас найдём, где припарковаться", — спокойно констатирует лейтенант, лихо выкручивая руль.
"Бум-бум-бум", — отзывается на стук расшатанная и местами проржавевшая железная дверь. На фоне здешней тишины звук натурально оглушительным кажется. Ждём. А вот и ботинки по ступенькам затопали. Лязг щеколды. Дверь открывается неожиданно мягко. "Какие люди! Давайте, заходите скорее", — доносится из темноты.
Оказавшись в тёплом подвале, сразу же начинаю "шмыгать" носом. Погоды нынче стоят зябкие, сырые и промозглые. Два насморка по цене одного. Хоромы, конечно, тесноваты. В бронежилете не развернёшься, а в шлеме головы не поднимешь. Зато их проще отапливать.
— Печорин! Где ты, родной? Мы в пробке застряли маленько, но спешили к тебе изо всех сил!
— Да здесь я, здесь. Проходите в комнату.
За те полтора года, что мы не виделись, командир расчёта ударных БПЛА ближнего действия Печорин изменился мало. Всё такой же мрачный остряк с добродушной улыбкой и вызовом во взгляде. Вид, правда, усталый, но тут, как говорится, ничего не попишешь. Группировка наступает активно, а потому работы у "молнистов", которые поддерживают наши штурмовые группы, работы натурально "за глаза".
— Что изменилось в твоей жизни с тех пор?
— Ты знаешь… да вроде и ничего не изменилось. А! Медаль Суворова получил.
— Круто! Не женился? Ты в прошлый раз про девушку рассказывал.
— Да, но в твой репортаж это не попало. Я читал. Да нет, когда мне? Я же здесь постоянно.
— А в плане работы? "Молнию" доработали?
— Что там дорабатывать, если вторая "Молния" уже отличная? Главное — не испортить.
В дальнем углу крошечного помещения, обшитого теплоизолятором, стоит длинный стол, уставленный разнообразным оборудованием. За ним, пригнув настольную лампу таким образом, чтоб не светила в глаза, сидит боец и слушает эфир. Рядом, поглядывая то на экран, то на гостей, дежурит Печорин. Трёт виски пальцами.
"Мы продолжаем работать на Красноармейском направлении. Оказываем поддержку штурмовикам. Работаем, так сказать, по заявкам. Сейчас частенько работаем по Родинскому. Пехота продвигается, и ей необходима поддержка. Тут вот задача была: в одном подъезде наши сидят, а в другом — враги. Работали в непосредственной близости от своих, помогли ребятам забрать этот дом целиком", — рассказывает командир группы.
Печорин — москвич. В 2014 году, девятнадцатилетним мальчишкой, приехал в ЛНР и вступил в ополчение. Говорит, что подтолкнула его к этому одесская трагедия второго мая. Честно отвоевав год, уехал в Питер и до начала СВО работал в больнице. Дальше — волонтёрская работа, контракт с Минобороны и беспилотники. За те полтора года, что мы не виделись, его любовь к "Молниям" нисколечко не угасла.
"Слушай, "Молния-2" — это лучший ударный БПЛА из тех, что существуют на данный момент. Летает далеко, прекрасная аэродинамика, отличная грузоподъёмность. Удобен в эксплуатации. Что ещё нужно? В последний раз мы летали на 37 километров", — аргументирует оператор.
— Слушай, когда мы виделись в последний раз, это было в лесополосе, где-то аж под Донецком. Сегодня вы работаете по Родинскому. Случались за этот период цели, которые тебе запомнились?
— Для меня они все одинаковые. В основном это укрепления и огневые точки противника. Лично мне технику поражать вообще не приходилось.
Гипнотизируя рацию, да время от времени прихлёбывая кофе из термокружки, за спиной Печорина от камеры журналистов не особенно эффективно прячется Валдай — старший оператор расчёта. Он из местных. Шахтёрская порода: крупные ладони, широкие плечи, басовитый голос. Так, наверное, мой бригадир-дед выглядел, когда был помоложе.
""Молния" очень проста в управлении. Она прощает ошибки. Вчера вот работали: боковой ветер 15–17 метров в секунду. Прошли 37 километров без дополнительных АКБ. Другие бы дроны не справились, а "Молния" — да", — рассказывает он, "разминая" пальцами антенну радиостанции. Вообще не выпускает из рук.
В армию Валдай пришёл добровольцем в 2023 году. Попал в роту БПЛА, прошёл обучение на оператора "Молнии". Говорит, что учиться на оператора непросто и за время обучения отсеялось не менее половины кандидатов. Не справились. "Возможно, что у них просто не было желания, поскольку там никто никого не "валит". Просто дают знания и практику. Да, нелегко, зато куда проще в боевой работе", — вслух рассуждает он.
Стоит мне подумать о том, что пора бы уже "разорить" парней на кофе без сахара, как оживает рация. Подтянув планшет с картой, Печорин ищет цель по предоставленным координатам. Ага.
— Чего там?
— Пулемётчик. Уперся и пройти ребятам не даёт.
Синхронно щёлкнув застёжками бронежилетов, сапёр и техник выбираются из подвала. Мы двигаем следом. На верхотуре парни молча начинают собирать "птицу". "Хрустит" незаменимый в этом деле широкий скотч. Скрипят болты под отвёртками. Много раз уже наблюдал за процессом, а всё равно чудно как-то: трубки алюминиевые, крылышки и корпус из какого-то полимера, платы да провода, но на выходе грозное оружие получаем.
— Ребят, а в экстренных случаях за сколько минут собираете?
— Вообще норма — десять, но если нужно, то соберём и за семь.
Собрали, проверили. Теперь сапёр устанавливает боевую часть. Мне такие пока не встречались. "Это у нас ОФБЧ-3. Ещё ставим ОФБЧ-2, термобарические, кумулятивные. В принципе, любой боеприпас весом до 6,5 килограммов на вторую "Молнию" можно повесить. Всё зависит от характера цели. ОФБЧ — это для живой силы, а если какое-то укрепление, то лучше взять кумулятивно-осколочные, чтобы пробивало и уничтожало всё, что внутри", — объясняет оператор-сапёр с позывным Сухой.
Смотрю на него и мысленно отмечаю занятный парадокс, который уже не раз встречал на войне: глаза и голос у парня совсем юные, а лет ему на поверку оказывается чуть меньше, чем мне. Операторы работают в "балаклавах".
— Какой момент в твоей работе самый трудный?
— Окончательно собрать цепь. Чтобы не сдетонировало раньше времени, но сдетонировало вовремя.
— А бывали прямо насыщенные дни, когда не успевали собирать?
— Да много было таких дней. Было так, что за день пятнадцать запусков. Собрал и на катапульту, собрал и на катапульту. Пять-семь минут сборки и пять-семь минут ребята летят. Проверка за проверкой.
"Сухой"
Сухой к нам приехал из Питера. В 2025 году пошёл добровольцем. Коммерсант на гражданке, в армии неожиданно заинтересовался сапёрным делом. Руками, мол, нравится работать. "Тут парни более опытные. Сразу хорошо обучили. Во всём помогали, всё подсказывали. Коллектив сплочённый, дружный. Даже пожаловаться не на что, честно говоря", — с улыбкой вспоминает он.
Закрепив две продолговатых трубки (те самые ОФБЧ-3) в носовой части "птицы", Сухой закрывает это дело кожухом, похожим на пеликаний зоб. "Раньше не видел таких. Что за штуковина?" — спрашиваю. "Обтекатель. На первых "Молниях" таких ещё не было, а на вторых появились. Нужная вещь, если работаешь на дальняк", — отвечает техник.
Обняв беспилотник двумя руками, будто ребёнок, получивший желанный подарок, он направляется к стартовой площадке.
— А не опасно дрон с боевой частью по лестнице таскать?
— Да нет, конечно. Мы боевую часть подключаем непосредственно перед стартом.
Перед окном располагается стартовая площадка. Дальше — классика жанра: подготовка катапульты, предполётная проверка. "Внимание, работает сапёр", — сообщает по рации техник. Откинув тот самый обтекатель, Сухой начинает колдовать над проводами и платами. "Сапёр окончил работу", — снова докладывает техник, когда обтекатель становится на место. Запускают БПЛА по команде, без лишнего пафоса. Для бойцов это рутина. Стартовав, "птица" моментально исчезает в сером декабрьском небе.
— Погнали вниз?
— Можешь не торопиться. Им же несколько минут до цели добираться.
Спускаясь в подвал, традиционно цепляю макушкой потолок. "Хорошо, что в шлеме", — думаю. Склонившись за столом, будто прилежный ученик, Печорин сжимает в ладонях пульт. На глазах очки для управления дроном.
Судя по картинке на экране, "птица" заходит на цель. Камера приближается к зданию, целя в проём. Секунда — и на экране "метель".
"Есть", — спокойно констатирует оператор, сдвигая очки на макушку. Ещё через минуту хриплый голос из рации подтверждает, что цель успешно поражена. "Теперь ребята спокойно пройдут", — говорит Печорин, откидываясь на спинку кресла.