Военные аспекты стоит оставить профильным специалистам, но война — это не только битвы армий, это ещё и противостояние тылов.
Тыл России — её экономика, тогда как тыл Украины — это не столько её собственная экономика, сколько экономики её стран-партнёров или кураторов. Предоставленная сама себе Украина в войне с Россией проиграла бы очень быстро — она не в состоянии потянуть такие расходы.
Но превращение стран Запада в тыл кроме экономической устойчивости имеет ещё и побочные эффекты в виде усталости настоящего "тыла" от тягот финансирования и кризиса целеполагания. Тем более, если этот кризис наступил ещё год назад.
Из стартапа в бремя
Вплоть до 2022 года Украина была интересна США и ЕС в первую очередь как пространство для колонизации и извлечения прибыли посредством неэквивалентного обмена, коррупционных схем, а также вытягивания человеческих ресурсов (люди = деньги). После начала 2022 года этот интерес остался в силе, но Украина стала ещё и бизнес-проектом или стартапом, чья задача — нанести России несколько военных поражений, которые — вместе с санкциями, порождающими экономическое проблемы и приводящие к социальному недовольству — должны были погрузить Россию в состояние смуты с утратой воли к победе. Война с Россией рассматривалась как скоротечный проект длительностью 1,5-2 года и гарантированным возвратом инвестиций в Украину, но не ей самой, а Россией в виде контрибуций странам Запада, поддержавших Украину, и репараций самой Украине.
Именно для этого Киеву выделялись деньги на стабилизацию государственных финансов и экономики. В этом аспекте что грант — безвозмездное финансирование, — что кредит — возвратное финансирование — являются одним и тем же. Просто гранты должна была вернуть Россия, а кредиты — Украина.
Военные успехи ВСУ, вызванные неготовностью ВС РФ к полномасштабной войне, вскружили голову как киевским начальникам, так и их заграничным коллегам, которые уверовали в то, что Россию, не сдавшуюся в 2022 году, удастся дожать в 2023 году в ходе контрнаступления. Провал контрнаступления ознаменовал переход конфликта в затяжную фазу — войну на истощение — и перевёл Украину из категории перспективных стартапов в провальные бизнес-проекты, инвестиции в которые нельзя списать. Но издержки Запад стал сокращать.
Первым это сделал Евросоюз: ещё в августе прошлого года было принято решение сократить объёмы помесячного финансирования Украины с января 2024 года с 1,5 млрд евро в месяц до 1 млрд евро в месяц. Схожие процессы прошли в США, где в итоге — после многомесячных задержек — помесячное финансирование Украины было сокращено до 1 млрд долларов. Программы международных организаций — МВФ и ВБ — в 2023-2024 годах не пересматривались. МВФ ещё в 2022 году принял решение о четырёхлетней программе финансирования Украины объёмом в 15,6 млрд долларов, что означает выделение ежемесячно по 325 млн долларов. Всемирный банк изначально зарезервировал под нужды Украины 4 млрд долларов, из которых 1,5 млрд выделил уже к началу лета 2022 года. Все остальные источники финансирования Украины стоит признать спорадическими, а значит ненадёжными.
С годами менялась потребность Украины в финансировании. Если в 2022 году Киеву требовалось 5 млрд долларов ежемесячно (60 млрд долларов в год), то к началу 2024 году потребность во внешнем финансировании сократилась до 3,5 млрд долларов (42 млрд долларов в год) — Киеву пришлось сокращать издержки ещё до начала "бюджетного" кризиса августа 2023 года. Под "нож" пошёл не только тыл — чего стоит история о лишении военнослужащих выплат в 100 тыс. гривен, которые в 2023 году стали получать лишь те, кто находится непосредственно на передовой.
К весне 2024 года "бюджетный" кризис вышел на новый уровень. Запрос на внешнее финансирование сократили с 42 млрд до 37 млрд долларов или с 3,5 млрд до 3 млрд ежемесячно в силу проблем с внешним финансированием.
Это всё это происходило на фоне реструктуризации внешней задолженности, облегчившей Украине долговое бремя, которое, впрочем, с 2021 года выросло на 36,1% — с минимальных для постмайданного периода в 43,3% от ВВП до текущих 79,4% от ВВП. И, очевидно, задолженность будет лишь расти.
Доходы VS расходы
Несмотря на попытку уравновесить внутренние расходы с внешним финансированием, потребность в дополнительных деньгах никуда не девается.
Если в 2022-2023 годах половина расходов госбюджета и от 80% до 100% собираемых в стране налогов и сборов шли на финансирование войны, то в 2024 году на войну приходится направлять уже 70% расходов госбюджета. При этом каждая вторая гривна в этом бюджете имеет внешнее происхождение.
В первоначальной версии госбюджета на 2024 год на войну было заложено 1,685 трлн гривен (46 млрд долларов при дефиците госбюджета в 42 млрд долларов) тогда как в 2023 году на те же цели потратили 1,9 трлн гривен. Если отталкиваться в доле расходов на войну от ВВП, то на пике военных расходов Киев направлял на войну 26% от ВВП. Но к середине июля 2024 года представители киевской власти стали говорить о необходимости изыскания дополнительных 10 млрд долларов на войну с Россией, что означает превышение по итогам 2024 года, казалось бы, пиковых для 2023 года расходов на войну.
При этом изыскивать эти деньги необходимо из внутренних источников — извне их не предоставят. Для этого приходится идти на разнообразные ухищрения.
· Повышать налоги, акцизы на светлые нефтепродукты, а также разнообразные сборы включая военный.
· Сокращать неприоритетные расходы, например на ремонт дорог.
· Изымать в пользу госбюджета часть налогов, ранее зачисляемых в местные бюджеты.
· Резать социалку, упраздняя уже и де-юре предоставление бесплатного высшего образования (замена госзаказа грантовой системой), а также медицинских услуг (оплата лишь услуг по направлению семейного врача).
· Плавно девальвировать гривну, чтобы при неизменном объёме внешнего валютного финансирования получить как можно больше гривен.
· Повышать ставки штрафов за административные правонарушения, а также увеличивать количество налоговых проверок для предприятий.
· Активизировать борьбу с "серым" экспортом с/х продукции и уклонением от возвращения валютной выручки.
· Расходовать ЗВР, которые сократились с пиковых 43,8 млрд долларов в марте 2024 года до 37,9 млрд долларов в июле 2024 года.
· Выставить на продажу часть собственности, как государственной, так и некогда частной, но конфискованной у прежних владельцев.
Сводить дебет и кредит пока удаётся, о чем свидетельствует статистика Минфина по сбору налогов в январе-июне 2024 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
Доходы Украины
Как видно, почти по всем статьям доходов кроме рентных платежей за пользование недрами и внешнего финансирования отмечается значительный рост. Этот рост является эффектом низкой базы и свидетельствует о восстановительных процессах в украинской экономике.
Однако структурно она сильно изменилась. 40% доходов госбюджета обеспечил НДС (как на импортированные, так и на произведенные внутри страны товары), 15% — налог на прибыль предприятий, по 11% дали акцизы и налог на доходы физлиц вместе с военным сбором. Такая структура налоговых поступлений является крайне ненадёжной так как она сильно зависит от доходов физлиц, определяющих объёмы потребления, покрываемых за счёт импорта.
Именно поэтому для киевской власти критическое значение имеет внешнее финансирование: без него рухнут сразу несколько крайне чувствительных статей доходов: НДС (косвенный налог на потребление), налог на доходы физлиц и военный сбор, таможенные пошлины и акцизы. Ставки этих налогов и сборов как раз планирует поднимать киевская власть.
Однако собирать налоги будет всё сложнее в силу фундаментальных причин.
Во-первых, уничтожения маневровой генерации и усугубления кризиса в энергетике, что делает э/э не просто очень дорогой, но и зачастую физически недоступной, вынуждая бизнес и граждан тратить больше денег на оплату счетов и импорт э/э из ЕС.
Во-вторых, снижения экономической активности в силу ужесточения мобилизационного законодательства, приводящего к массовым увольнениям мужчин и, по сути, необходимости резервировать деньги для откупа от мобилизации.
В-третьих, кризиса в промышленности и сельском хозяйстве. Стоило только восстановиться экспорту по морю, как производство с/х продукции подрубила аномальная жара, а восстановлению металлургии мешает мобилизация (на очереди — по мере начала боёв за Покровск/Красноармейск — кризис из-за потери крупного месторождения коксующихся углей).
Вместо выводов
На этом фоне любые дополнительные расходы для киевской власти, например необходимость выплачивать внешним кредиторам по 500 млн долларов в год в виде процентов, являются серьёзной проблемой. Сводить дебет с кредитом всё сложнее, тем более что ситуация внутри страны лучше не становится. Однако сводить его пока удаётся и темпы расходования ЗВР тому доказательство.
Критический вопрос для киевской власти — достаточность и ритмичность внешнего финансирования, от которого зависит буквально всё от сбора косвенных налогов до выплаты денежного довольствия военнослужащим. Пока Запад деньги выделяет, пусть и в меньших, чем того хотело бы Киеву, объёмах. Но объёмы финансирования сокращаются, а компенсировать за счёт внутренних источников сложно, да и сами источники не являются бесконечными.
Превращение Запада в тыл Украины позволило ей 2,5 года вести войну с Россией, но сделало страну крайне зависимой от воли уже не коллективного Запада. Именно в его руках находится экономический рычаг влияния на киевскую власть. Этим рычагом Запад стал активно пользоваться после провала контрнаступления, превратившего инвестиции в Украину в безвозвратные. По сути, мы наблюдаем за постепенным снятием Украины с довольствия, однако этот процесс проходит в ритме, удобном для Запада. Россия может ускорить процесс нанеся Украине чувствительные военные поражения и повысив стоимостью её содержания. Однако решать выделять деньги Киеву или нет будут в Брюсселе и Вашингтоне.
Но надеяться/мечтать об экономическом коллапсе Украины не стоит: её власти весьма изобретательны в части изыскания дополнительных источников финансирования в угоду сиюминутным потребностям, а запас прочности (теневой экономики) не знает, пожалуй, никто. Киевская власть в условиях войны сможет выжать из граждан всё до последней копейки, но вне зависимости от итогов войны, такое изъятие — вместе с интеллектуальной и деятельностной импотенцией украинский чиновников, усугублённых тяжёлой формой клептомании — гарантирует украинцам жизнь в руинах после заключения мира.