Марк Бернес: песни, которые остаются с нами

Менахем-Ман (Марк по паспорту) родился в Нежине Черниговской губернии 8 октября 1911 года. Отцом его был служащий артели старьёвщиков Неух Шмулевича (Наум Самойлович) Нейман.

Семья постоянно нуждалась в средствах, и в конце концов её глава решил перебраться из провинциального Нежина в большой быстро растущий промышленный Харьков, что и было реализовано в 1916 году.

Наум Самойлович хотел, чтобы его сын стал счетоводом, что гарантировало бы тому стабильный приличный доход. Для этого после успешного окончания средней школы он отправил своего отпрыска в торгово-промышленное училище постигать азы бухгалтерской науки.

Вместо торгово-промышленного училища Марк стал посещать занятия в Харьковском театральном техникуме, параллельно служа статистом в театре "Муссури", который он, спустя три десятилетия, ошибочно называл "Миссури". Однажды заболел один из актёров, и юноша с успехом заменил его. Тогда-то и появился у него вместо еврейской фамилии звучный сценический псевдоним — Бернес.

В 1929 году 17-летний паренёк поехал в Москву. Он очень хотел устроиться в Малый театр, хотя даже не знал, где тот находится. Его сразу же приняли, для начала статистом.

Вскоре он перекочевал из Малого театра в Большой, который тоже испытывал в статистах некоторую нужду. В 1930-м году Бернес уже полноценный актёр Московского драматического театра, бывшего дореволюционного театра Корша. Здесь он познакомился со своей первой женой Полиной (Паолой) Линецкой.

В 1936 году Бернеса пригласили на эпизодическую роль в фильме "Заключённые". На съёмочной площадке Марк познакомился и сдружился с кинодраматургом Николаем Погодиным. Знакомство это оказалось знаковым и "выстрелило" через год, когда сценарист за дружеской посиделкой прочитал Марку недавно законченный им сценарий к фильму "Человек с ружьём".

Для Бернеса там роли не было, но он тут же сам придумал её, набросав несколько фраз для своего героя — разухабистого опоясанного пулемётными лентами Кости Жигулёва. Внешний образ появился не сразу. Создавая его, актёр несколько дней не вылезал из Музея Революции, пока не нашёл фото приглянувшегося ему вихрастого красноармейца.

Режиссёр картины, Сергей Юткевич, не возражал о внесении в сценарий изменений. Он хорошо знал Марка, снял незадолго до того в эпизодической роли в своём фильме "Шахтёры" (1937), и остался доволен его работой.

Марк продолжал работать над образом, и среди реквизита раздобыл старую гармонь. Если бы его герой исполнил песню, он выглядел бы намного живее, и Бернес стал "бомбить" настоятельными просьбами, написать её, композитора ленты Дмитрия Шостаковича. Тот признался, что написать песню у него просто не получается.

И тогда за дело взялся второй режиссёр картины Павел Арманд. Он чуть ли не на коленке набросал текст незатейливого городского романса, и тут же придумал к нему не менее простенькую мелодию. Кого же было удивление его и остальной съёмочной группы, когда после состоявшейся в 1938 году премьеры фильма песня, как говорится, "ушла" в народ, а Марк Бернес благодаря ей "проснулся" знаменитым.

Актёра заметили и пригласили в Киев на главную роль в фильме "Истребители" — ещё одной знаковой ленте советского и украинского кинематографа, которая также стала для актёра судьбоносной. В ней Бернес исполнил песню композитора Никиты Богословского на слова Евгения Долматовского "Любимый город". Поэт потом вспоминал, что популярнейший шлягер был написан в последний момент работы над картиной, когда съёмки уже закончились

"Истребители", собрав 27,1 млн. зрителей (недостижимый для современных отечественных киноделов показатель), стали лидером отечественного кинопроката 1940 года, а песня получила огромную популярность. Творческий дуэт Бернеса и Богословского оказался невероятно плодотворным.

Настоящий пик популярности Марка Наумовича, как киноактёра, пришёлся на военные годы.

Свою последнюю главную роль он сыграл в 1943 году в фильме Леонида Лукова "Два бойца". Хотя действие ленты происходит в Ленинграде и на подступах к нему, снимали в эвакуации, в Ташкенте. Героя Бернеса — одессита и балагура Аркадия Дзюбу — народ после состоявшейся в октябре того же года премьеры, полюбил раз и навсегда. Способствовал этому и "подсмотренный" актёром у лечившегося в ташкентском госпитале одного балаклавца непередаваемый южный говорок, за которым потом закрепилась слава одесского, и коронное ругательство "жябы", и, самое главное, ставшие невероятно популярными песни "Тёмная ночь" и "Шаланды", первая из которых теперь является одним из самых узнаваемых символов Войны, а вторая — города Одессы.

Они получили известность ещё до премьеры фильма — их включил в свой репертуар одессит Леонид Утёсов.

Первоначально никаких песен в фильме не планировалось, но как-то вечером Луков пришёл к Богословскому и признался, что без песни у него не "вытанцовывается" сцена в землянке. Режиссёр настолько точно изобразил эту роль, что композитор тут же без единой остановки сел за рояль и сыграл мелодию, чего с ним больше никогда в жизни не случалось. Обычно долго и туго "входивший" в музыкальный материал Бернес "Тёмную ночь" спел буквально с первого дубля, будто бы до этого неделю её репетировал. Наутро под получившуюся фонограмму группа чуть ли не с одного дубля сняла легендарным эпизод в землянке.

Любопытно, что первая партия пластинок с записью "Тёмной ночи" оказалась бракованной — был слышен посторонний шум. После непродолжительных разбирательств выяснилось, что матрицу испортили слёзы женщины-техника.

Закончив сцену в землянке, Луков решил, что нужна ещё одна песня — весёлая. Богословский был коренным ленинградцем, одесских песен не знал и попросил распространить объявление, чтобы на студию пришли люди, хорошо знающие одесский фольклор. Композитор вспоминал: "Пришли люди очень разнообразные — от почтенных докторов до типов, вызывавших удивление по поводу того, что они ещё на свободе". Полученный материал послужил для композитора "питательным раствором", из которого "Шаланды" и появились.

В свой образ в "Двух бойцах" Бернес входил очень долго и мучительно, но режиссёр терпеливо ждал полтора месяца, хотя актёра по-хорошему надо было менять. В конце концов Луков дождался попадания, Марк заиграл так, как это требовалось.

После премьеры, "Два бойца" сразу же заслужили всенародную любовь. За этот фильм от правительства Марк Бернес получил орден Красной Звезды, а от одесситов — звание "Почётный житель города Одессы". Ему даже простили, что в первом варианте озвучки, название города он произносил неправильно — "Одэсса", вместо "Адеса".

Для многих молва закрепила за актёром статус настоящего коренного одессита. Доходило до курьёзов.

Уже после окончания войны на очередной встрече со зрителями Бернес терпеливо в очередной раз разъяснял, что родом из Нежина, что в Одессе никогда не бывал, когда из зала раздался крик: "Ерунда!" Марк Наумович парировал: "Мне кажется, кто-то знает мою биографию лучше, чем я!" Поднялся молодой офицер: "Я знаю, Марк Наумович, но… объясню вам всё после концерта".

Этот человек действительно потом прорвался за кулисы. Выяснилось, что перед концертом этот офицер неосмотрительно похвалился своей жене, будто бы хорошо знает актёра с детства, потому что жил с ним в Одессе на одной улице и ходил в одну школу. Выкрикнул же он, чтобы спасти в глазах своей избранницы свою честь.

После окончания войны больших ролей в кино Бернес больше не получал, но обрёл популярность на новой стезе — исполнения популярных эстрадных песен.

Впервые на публике он выступил по просьбе организаторов на предновогоднем концерте 30 декабря 1943 года. Затем, такие выступления участились. С репертуаром в первую очередь помогал старый друг композитор Никита Богословский, но актёр пел песни и других композиторов: "Я люблю тебя, жизнь", "Серёжка с Малой Бронной", "Хотят ли русские войны?", "Враги сожгли родную хату", "С чего начинается Родина?", "Если бы парни всей Земли".

Всего Бернес спел более 100 песен. Концертная ставка его выступлений составляла 12 рублей, потом её подняли до 25, что было по тем временам очень неплохо, но для широкой жизни со вкусом, которую любил вести Марк Наумович, этого было маловато. В устранении этого несоответствия ему помогла наследственная коммерческая жилка.

Известный конферансье 60-х Павел Леонидов оставил такие воспоминания:

"Конкурент Леди (Утёсова) по безголосости, Бернес опережал его по обаянию и популярности… Он любил говаривать: "Голоса у меня нет, но зато — мозги"… Ручаюсь, что не было, нет и не будет в этой стране человека, который сумел бы выманить, выпросить, выторговать, а после втридорога перепродать столько легковых автомашин, сколько их "достал" и "загнал" Бернес".

Наверху знали эту слабость народного кумира и прощали.

У Бернеса были хорошие отношения с югославским руководством, он регулярно ездил в эту братскую социалистическую страну, привозил оттуда много дефицитных и потому дорогих в Союзе вещей, которыми спекулировал или использовал для решения насущных вопросов.

Однако не всё на жизненном горизонте актёра было гладко.

В сентябре 1958 года в прессе на него развязали настоящую травлю Песню "шаланды" незаслуженно заклеймили, объявив "блатняком". Следствием публикаций стало фактическое отлучение Бернеса от съёмок, а также от работы на радио и на предприятиях грамзаписи. К травле вскоре добавилась новая напасть — 24 октября этого же года Бернеса "проиграли" в карты.

Накануне Марк Наумович исполнил в детективе "Ночной патруль" (1957) роль завязавшего с преступным миром вора в законе "Огонька". Картину активно крутили по всей стране, в том числе и на севере, где проживало много уголовного контингента: вольнопоселенцев и вышедших на свободу уголовников. В этой среде герой Бернеса считался "ссученым", а сам актёр подлежал ликвидации, так как пропагандировал среди криминалитета уход от воровских дел. Законники приговорили Бернеса к смерти, в результате карточной игры 24 октября выбор на приведение "приговора" в исполнение пал на некоего "Лихого". Он должен был посадить Бернеса "на перо" до 1 ноября.

Присутствовавший на игре один из почитателей таланта актёра решил спасти его, и 26 октября по телеграфу связался со своим московским дружком. Тот жил недалеко от дома на Сухаревской, в котором на то время обретался Бернес, и прекрасно знал где находится его квартира.

Сначала Марк Наумович не поверил услышанному, но дружок подобрал нужные слова, и актёр поспешил на Петровку к начальнику МУРа генералу Ивану Парфентьеву. Квартиру взяли под охрану — в ней постоянно дежурили два сотрудника, редкие выходы актёра в город согласовывались с "органами", его всё время сопровождал телохранитель. Однако меры предосторожности оказались напрасными, убийца так и не появился.

Спустя какое-то время закончилась и опала актёра.

В 1960 году возобновились выступления на радио и эстраде. Через год на небольшую роль в своём фильме "Чёртова дюжина" его пригласил старый друг Павел Арманд. 26 ноября 1965 года Бернес стал Народным артистом РСФСР (заслуженного он получил ещё до опалы в 1956 году).

Последние годы жизни Марк Наумович жаловался на радикулит, от которого усиленно лечился. Однако со временем выяснилось, что одолевает его куда более опасная хворь — рак лёгких. Это давала о себе знать приобретённая ещё в молодости пагубная привычка к курению. Актёр до последнего верил, что сможет перебороть свой недуг, говорил: "Погодите, я поправлюсь — и такой вам концерт закачу".

8 июля 1969 года Бернес, будучи больным и едва передвигаясь, с одного дубля записал песню "Журавли" Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова. Вернувшись со студии в палату, он сказал жене: "Кажется, хорошо…" Эта запись в его жизни стала последней, 16 августа актёр умер.

Похороны состоялись на Новодевичьем кладбище Москвы. На них по предсмертному завещанию Марка Наумовича, повторяясь звучали записи четырёх его любимых песен "Три года ты мне снилась", "Романс Рощина", "Я люблю тебя, жизнь" и "Журавли". К тому времени уже были подготовлены документы на присвоение Бернесу звания Народного артиста СССР, которое он очень хотел. Указ должны были подписать 18 августа, но так как за два дня до этого Марк Наумович скончался, подписание отменили — звание вручали только живым.

Но этот принцип не распространяется на народную любовь, и хоть Бернес не получил звания "Народного" официального, и он, и его песни любимы народом и не забыты до сих пор.