Он рассчитан на 130 человек. Сейчас там проживает 117 беженцев из Красного Лимана, Соледара, Бахмута (Артемовска) и Бахмутовского (Артемовского) района: 66 женщин, остальные, понятное дело, мужчины; есть двое детей до 9 лет. Через снежнянский ПВР с момента его открытия прошло 300 человек.
Еще в сентябре прошлого года сюда приехала семья из Красного Лимана, оставленного российской армией во время контрнаступления ВСУ в Харьковской области, — 99-летняя бабушка и ее 50-летний внук. Старушка умерла в этом январе, не дожив буквально месяц до своего 100-летия. Внук продолжает жить в центре — ехать ему некуда.
Беженцы размещаются в двух корпусах: один в два этажа, другой в четыре. У них ежедневное трехразовое питание. В день нашего визита на обед давали борщ, пюре с тушенкой и компот.
Есть душевые (по вторникам женский день, по пятницам мужской), но обмыться под краном можно в любой момент. Одна снежнянская общественница, которая помогла изданию Украина.ру попасть сюда, поделилась с нами дельной мыслью: лето будет жарким, поэтому на улице надо поставить 3–4 кабинки с летним душем; нужно набирать воду в баки, когда она подается (из-за украинского беспредела в ДНР наличие воды — это серьезная проблема); на солнце она будет нагреваться и люди смогут принимать душ не раз в неделю, а раз в два дня. Очень хорошее предложение.
«В помещениях есть телевизоры. Можно посмотреть новости и развлекательные российские программы. Интернет, правда, только в одном из зданий. Там просто размещается администрация, которой без вайфая никак, поэтому беженцы ходят туда. Можно было бы провести интернет и во втором корпусе, но для этого нужно, чтобы кто-то заплатил 5 тысяч рублей за его проведение. ПВР — государственное учреждение, денег на это у администрации нет. Это забота волонтеров. Может, в конце концов, кто-то и поможет.
В ПВР есть прачка, которая стирает беженцам. Для этого предусмотрены стиральные машины. Многие пользуются электроприборами, например чайниками. Но администрация следит, чтобы сразу все не включали — проводка тут старенькая и слабенькая, свет вырубит сразу.
Пункт посещают разного рода волонтерские организации: привозят продукты и вещи. Самара, которая взяла шефство над Снежным, тоже помогает, рассказала нам общественница.
Как правило, если у беженцев есть родственники в ЛДНР или в других регионах России, они здесь долго не задерживаются. Получив российские документы, они уезжают. Перед нашим посещением ПВР его покинули муж и жена, уехав к детям в Питер. Никто, как нас заверили в центре, на Украину не вернулся.
Когда вы прибываете в ПВР, то сразу получаете 3 тысячи рублей. Люди пенсионного возраста после получения российского гражданства начинают получать пенсию, минимальная — 10 тысяч рублей. Кто-то из беженцев устраивается на работу в Снежном.
Журналисты Украина.ру познакомились с многодетной семьей из Соледара, которая после освобождения города с 9 на 10 января ЧВК «Вагнер», была перевезена сюда. Это мама — 47-летняя Надежда Корчевая, ее 47-летний муж Александр и их дети: старший Никита, ему 23 года, 20-летний Илья, 8-летняя Вероника и 6-летний Ростислав.
Все, слава Богу, остались, живы, хотя дети во время боев и получили ранения.
Когда мы пришли в большое, просторное помещение — метров, наверное, в пятьдесят, — где обитает семья, отца семейства не было дома, а старший сын живет отдельно со своей девушкой — где-то в Снежном снимают жилье.
В комнате вдоль одной из стен стоят два дивана, рядом с окном четыре кровати: три сдвинуты вместе — на них спит Надежда, бывший проводник поезда, который ездил на Москву, а перед войной — машинист конвейера на одной из соляных шахт, и двое младших детей. На четвертой — Илья, крепкий, умный и сообразительный парень. В комнате есть шкафы для одежды и телевизор. Антенны нет, поэтому семья смотрит фильмы на DVD.
Надя болеет: два года назад у нее диагностировали диабет, который она заработала из-за постоянных переживаний. Сахар высокий — 13 при норме в 3,5. Из-за сахара давление: 160 на 60. Сильно болят ноги. Трудно ходить. Будет ложиться в больницу.
Часть семейства уже получили российские паспорта, часть — в процессе. Из-за отсутствия СНИЛС Надя не может пока оформить пособие. Дети у нее родились в Белоруссии, куда семья выезжала в 2014 году, когда в ЛДНР полным ходом шли боевые действия. Поэтому у них белорусские свидетельства о рождении. В 14 лет, если они захотят, смогут получить российское гражданство.
Муж и старшие сыновья — строители. Подрабатывают ремонтами. Но работа нестабильна. Могут три дня поработать, а потом неделю работы может и не быть. Как сказал нам Илья: если постараться, то при наличии заказа, можно заработать 6 тысяч рублей в неделю.
Получат документы и уедут в Москву. Да и операцию Веронике, в маленьком теле которой засели три осколка, надо в столице сделать — для этого нашелся спонсор, который все оплатит.
«В Соледар война пришла в мае прошлого года. В августе начались сильные обстрелы. Мы жили в своем доме. Но нам в итоге даже пришлось переселиться в подвал одной из пятиэтажек. Сначала туда перебрался сын Илья, все оборудовал, а потом и мы переселились. Питались с огорода. Во время обстрелов ползали на животе — выкапывали картошку. Пришла украинская армия — стала занимать квартиры. У нас, в пятиэтажке, на верхних этажах расположился снайпер. Мы поднимались наверх, просили уйти, чтоб не подвергать дом и жизни детей опасности, но кто нас послушает.
Чуть было Илью не потеряла, еле-еле отбила его у ВСУ. У него была проблема со здоровьем, я отправила его в больницу. Сама пошла в огород, и вы знаете, чудом, случайно мне от него пришла эсэмэска по вайберу, что его задержали вэсэушники.
Я сразу бросилась в больницу. Ее заняла украинская армия. Я сразу к старшему и стала требовать, чтоб сына вернули. Он не хотел со мной говорить, но я не отставала, и тогда он распорядился и сына вернули. Связанного. Ему угрожали, что выкинут связанного с четвертого этажа», — вспоминает Надежда.
Илья, сидящий рядом с матерью, подтверждает ее рассказ о беспределе ВСУ.
«Когда началась война, мы работали в Краматорске. Делали ремонт в ДК. Началась война, работы не стало, и мы возвратились в Соледар. Помогали соседям — гоняли на мопедах за водой. Один раз остановили вэсэушники и спрашивают: а чего вы тут ездите, а откуда у вас бензин? Еще раз здесь проедете — и вам конец. Мы сразу все поняли и больше там не ездили. У знакомого солдаты отобрали мопед. Направили автомат, сказали отдать, и он отдал, а что делать.
Когда украинские военные пришли в город, сначала вели себя нормально. Вежливо спрашивали: а где тут можно снять квартиру, а потом вообще никого разрешения не спрашивали, просто заселялись в дома и квартиры. Я пришел домой, а там вэсэушники. Прошу разрешения вещи и документы забрать — не разрешили, даже войти не разрешили. Пришлось уйти ни с чем».
Надя говорит, на Украину даже и не думали уезжать. Боялась, что сыновей заберут в армию.
Разрешила пообщаться с младшими детьми. Несмотря на все перенесенные ужасы войны, несмотря на ранения, они очень веселые и подвижные детки. Ростик постоянно с планшетом, на котором смотрит ужастики. Вероника ходит уже в первый класс, прочитала нам "У Лукоморья дуб зеленый..." и рассказала, как пряталась от обстрелов в подвале. Мы ей и брату подарили большой набор конфет из Мелитополя. Девочка была счастлива. У нее много игрушек, но самые дорогие — двое маленьких белых мишек, с которыми она пережила войну в подвале.
«Мы очень хотим, чтобы дети забыли эту войну...» — говорит нам Надежда на прощание.
Какая Украина нам нужна? Это не теория, а вопрос реальной политической действительности. Редакция издания Украина.ру предлагает всем, кого волнует будущее Украины, ответить на ряд простых вопросов. Отвечая на них, вы таким образом примете участие в конференции по этой актуальной теме.