Известно, что теневого правителя Польши Ярослава Качинского неофициально именуют "начальник государства". Такой же титул носил и создатель Второй Речи Посполитой Юзеф Пилсудский, умерший 12 мая 1935 года.
Однако политика этих лидеров всё же существенно отличается. Если Качинский смело задирает и Россию, и Германию, то Пилсудский вовсе не горел желанием оказаться между молотом и наковальней, а потому активно готовил свою страну к совместному с Германией походу на Восток.
Для Юзефа Пилсудского, начальника Польского государства (официальный титул в 1918-1922 годах), а после военного переворота в 1926-м – польского диктатора, Россия была главным врагом Польши. Он с юных лет мечтал о том, что захватит Москву и прикажет написать на стенах Кремля: "говорить по-русски запрещается". Пилсудский боролся сначала с Российской империей как подпольщик-социалист и организатор польских подразделений в австро-венгерской и немецкой армиях, а позже с Советской Россией – как лидер возрождённой Польши.
В 1920 году границы Польши на Востоке были установлены по результатам проигранной Россией советско-польской войны 1920 года, а на Западе – в ходе фактического раздела территории Германской империи по результатам Первой мировой. Юзеф Пилсудский понимал, что его страна находится в уязвимом положении, поскольку и Москва, и Берлин справедливо считали Польшу оккупантом своих исторических территорий. Хотя формально Варшава соблюдала видимость сбалансированной внешней политики, на самом деле в начале 1930-х маршал Пилсудский сделал однозначную ставку на Германию.
Ещё в 1932 году, когда немецкие национал-социалисты во главе с Адольфом Гитлером находились в шаге от получения власти в Веймарской Германии, Пилсудский стал внимательно следить за этим политиком и пытаться выйти с ним на контакт.
Позже польский диктатор признавался, что победа национал-социалистов в январе 1933 года не являлась для него неожиданностью. Поскольку Пилсудский и его окружение были всегда уверены, что германо-советская дружба возможна только против Польши, они решили доказать новым немецким властям: польско-советский пакт о ненападении от августа 1932 года является пустой формальностью, а на самом деле Варшава готова дружить с Берлином против Москвы.
Нацистское правительство Германии с большим интересом восприняло предложения польской стороны. Переговоры активизировались после того, как 19 октября 1933 года Германия вышла из Лиги Наций, следствием чего стала международная изоляция этой страны. Польский диктатор посчитал, что это уникальный момент для того, чтобы окончательно снять взаимную напряжённость между Польшей и Германией. Как утверждает польский историк Войцех Матерский, Пилсудский исходил из того, что он переиграет "политического новичка" Гитлера, и извлечёт для своей страны пользу из его агрессивных замашек.
15 ноября 1933 года посол Польши в Берлине Юзеф Липский передал Адольфу Гитлеру послание Юзефа Пилсудского. В нём говорилось, что "польский правитель положительно оценивает приход к власти национал-социалистов и их внешнеполитические устремления". Было сказано о "личной позитивной роли немецкого фюрера в налаживании отношений между странами" и что сам Пилсудский рассматривает его как "гаранта нерушимости польских границ". Нота завершалась словами, что польский диктатор обращается лично к Гитлеру с просьбой о "необходимости преодоления всех накопившихся противоречий".
Гитлер с восторгом принял послание, рассматривая польский жест как возможность демонстрации миролюбивых намерений, в которых стали сильно сомневаться после ухода Германии из Лиги Наций. Меньше чем за две недели германская сторона подготовила проект пакта о ненападении, который предоставила полякам. Те, в свою очередь, внесли необходимые правки, и 26 января 1934 года между Польшей и Германией было заключен договор, который многие историки называют "пакт Гитлера-Пилсудского".
В документе бросалось в глаза отсутствие обычного для такого рода договоров условия об утере пактом силы или о праве одной из сторон отказаться от пакта, если другая сторона нападёт на какое-нибудь третье государство, т.е. если участник соглашения выступит в роли агрессора. Как отмечали по этому поводу советские дипломаты, "невозможно представить себе, чтобы опущение этой клаузулы не имело специального значения, особенно если учесть ту энергию, с которой Польша настаивала на внесении такого условия в польско-советский пакт ненападения".
Посланник СССР в Польше на основании отсутствия указанной клаузулы в польско-германском договоре сделал в своей докладной в Москву от 4 февраля 1934-го вывод о том, что это "фактически обеспечивает Германии нейтралитет Польши в случае германской агрессии". В частности, что "Польша будет соблюдать нейтралитет не только в случае германского вторжения в Австрию, но также и при германской агрессии против Литвы и вообще на Восток. Разногласия, которые могли бы при этом возникнуть между Польшей и Германией, Польша обязана была бы на основании этого договора урегулировать путём переговоров с Германией".
По словам бригадного генерала Януша Гонсиоровского (в 1931-1935 годах – начальник Генерального штаба Польши), советский агент передавал, что, когда условием подписания пакта Германия поставила принятие секретного приложения вышеизложенного содержания, Пилсудский произнес следующую фразу: "случается, что как для народа, так и для отдельной личности отсутствие смелости является самым большим несчастьем".
Сам текст секретного приложения к "пакту Гитлера-Пилсудского" был опубликован французской газетой Bourbonnais republicain только в апреле 1935 года, но ещё годом ранее военной верхушке Польши чётко объяснили, что теперь главным союзником страны является Германия.
В мае 1934 года на стол Юзефа Пилсудского легли результаты тайного исследования настроений польского генералитета. Семьдесят процентов высших военных в заполненных анкетах назвало Германию как "самую близкую по времени угрозу для безопасности польского государства". Однако "маршал настойчиво указывал, прежде всего, на опасность с восточной стороны", отмечает Войцех Матерский. Руководивший исследованием генерал Фабрыцы был освобожден от должности первого заместителя военного министра и отправлен служить в провинцию.
О том, сколь полезным для Гитлера была инициированный Пилсудским пакт, свидетельствует реакция фюрера нацистов на смерть польского маршала 12 мая 1935 года. Гитлер тогда направил в Польшу два соболезнования: одно – президенту Речи Посполитой, другое – жене Пилсудского, которой пообещал, что образ умершего он навсегда сохранит "в своей благодарной памяти".
В Варшаву на похороны Пилсудского был направлен рейхсмаршал Герман Геринг, а в берлинском кафедральном соборе Святой Ядвиги по распоряжению Гитлера 18 мая 1935 года состоялась панихида с участием самого фюрера, в ходе которой он сидел у символического гроба польского маршала. Также был объявлен общегерманский траур – примечательно, что следующий случился лишь после сокрушительного разгрома вермахта под Сталинградом.
Главная в газета нацистской Германии, Völkischer Beobachter, на первой странице написала, что "Новая Германия склоняет свои флаги и штандарты перед гробом этого великого государственного деятеля, который впервые имел мужество открытого доверия и полного союза с национал-социалистическим Рейхом".
А после занятия Кракова гитлеровскими войсками 6 сентября 1939 года командующий 17-го корпуса вермахта генерал Вернер Киниц по приказу Гитлера отправился в бывший королевский замок на Вавель и возложил венок к гробу маршала Пилсудского в крипте под башней Серебряных колоколов. Затем перед криптой был выставлен немецкий почётный караул.
Нынешние власти Польши подталкивают нынешнее берлинское правительство к продолжению предложенной Пилсудским формулы совместного с Германией участия в войне против России. Не исключено, что требования репараций – часть такой политики. Определённые успехи уже есть – на польской земле находится несколько сотен немецких военных, обслуживающих комплексы ПВО Patriot. Правда, находятся они в восточной части Польши, на границе с Украиной, потому выставить почётный караул у могилы Пилсудского в Кракове пока не могут.