Таков, например, общий посыл статьи руководителя киевского бюро The New York Times Эндрю Крамера, опубликованной 3 апреля. Она так и называется: "Нового оружия недостаточно: вызовы грядущего украинского наступления".
Начинает он с того, что прямо утверждает – наступление нужно для того, чтобы обеспечить новые поставки вооружений: "Время имеет решающее значение. Успех Украины в битвах на юго-восточных равнинах убедит мир в том, что военная мощь России снижается, ослабит опасения, что война зашла в тупик, и, скорее всего, подтолкнёт союзников Украины к дальнейшему вооружению и финансированию Киева в войне".
Украина должна продемонстрировать свою способность вернуть значительные территории, а иначе… "высокопоставленный представитель американского министерства обороны недавно назвал последний транш артиллерийских снарядов и ракет, отправленных Украине, "последней попыткой".
Впрочем, не забыл автор и подбросить конфетку, процитировав директора Института Маккейна Эвелин Фаркас: "Украина может сделать Россию ослабленной военной силой в Восточной Европе, практически не имеющей рычагов влияния на переговоры о прекращении войны".
"Ожидается, что Украина нанесёт удар на юге, где местность варьируется от широко открытых сельскохозяйственных полей с редкими линиями деревьев для укрытия до городов и деревень. Наступление примерно на 50 миль по степи от нынешней линии фронта к оккупированному Россией городу Мелитополь разделит удерживаемую Россией территорию на две зоны, перережет линии снабжения и сделает украинскую артиллерию ближе досягаемости российских баз на Крымском полуострове".
Между тем, Украина понесла значительные потери на первом этапе войны и сейчас должна подтвердить способность вести манёвренные боевые действия и прорывать линии обороны. Однако, "союзники медлили с отправкой оружия, а солдатам приходилось довольствоваться ускоренными курсами штурмовой тактики". Не хватает техники для разминирования.
Ну, и самое главное, у ВСУ подавленное моральное состояние. Именно для компенсации этой потери воссоздаётся полк "Азов"* (Крамер, разумеется, молчит об идеологической базе этого подразделения и отношения к нему в США).
Угроза прекращения конфликта на Украине вызывает нервозность русофобов на Западе. Вот и Джулиан Рёпке в Bild забеспокоился – опубликовал 5 апреля статью "Красные линии Путина. Почему диктатор не отвечает?" Правда, ответа на поставленный вопрос он не даёт, но констатирует факт – Россия не реагирует на пересечение "красных линий", а значит можно продолжать их пересекать дальше. С одной стороны, это попытка уговорить Запад оказывать помощь Украине, с другой – морально поддержать украинцев в их попытке самоубиться об Россию.
Судя по всему, давление со стороны США и опасения того, что ожидаемые огромные потери при наступлении негативным образом скажутся на моральном состоянии украинской армии и украинского общества.
Заместитель главы ОПУ Андрей Сибига в интервью Financial Times заявил, что "если нам удастся достичь наших стратегических целей на поле боя и когда мы окажемся на административной границе с Крымом, мы готовы открыть дипломатическую страницу для обсуждения, но это не значит, что мы исключаем вариант освобождения Крыма военным путём".
Ключевое тут именно то, что Украина готова пойти на переговоры, но – только после наступления, которого требует Запад. И, скорее всего, переговоры последуют вне зависимости от того, будут достигнуты "стратегические цели" или не будут. Потому что, как правильно указывает Крамер, главное тут – моральное состояние ВСУ.
Как раз с точки зрения того, что пишут Крамер и Рёпке, в случае успеха логично продолжать боевые действия – ведь тогда Запад даст ещё больше оружия. Но Киев сигнализирует, что готов на переговоры, исходя, видимо, из того, что новым оружием некому будет воевать – именно в этом состоит главный "вызов грядущего украинского наступления".
* Организация запрещённая в России.