Трехлетний бюджет страны выглядит оптимистично: расходы составят 29 триллиона рублей в 2023 году, 29,4 — в 2024 году и 29,2 — в 2025 году, доходы, соответственно, 26,1, 27,2 и 27,9 триллиона рублей. Дефицит в 2023-м, по прогнозу, составит два процента внутреннего валового продукты с последующим снижением до 0,7 процента в 2025 году. Покрывать нехватку средств будут за счет заимствований. «Этот подход даст нам возможность не тратить средства фонда национального благосостояния (ФНБ) и обеспечить приемлемый уровень государственного долга», — объяснил премьер-министр Михаил Мишустин.
Основной финансовый документ страны сверстан на основе базового прогноза социально-экономического развития на эти три года. Предполагается, что цена на нефть российской экспортной марки Urals будет плавно снижаться: с 80 долларов США за баррель в 2022-м до 65 в 2025-м. Столь же постепенно будет ослабляться курс рубля: с 68,1 до 72,2 рубля за доллар, инфляция должна вернуться к четырем процента по итогам 2024-го.
Восстановительный рост ждет национальное хозяйство в начале 2023 года, по итогу 2024-го ключевые показатели в массе: ВВП, промышленное производство, инвестиции в основной капитал и уровень жизни населения — должны в сопоставимых ценах превзойти докризисные значения.
По данным российского Минфина, предварительная оценка исполнения федерального бюджета за январь-ноябрь 2022 года, показала поступление доходов от нефти и газа в 2022-м 10,7 триллиона рублей.
Пока бюджет исполняется с профицитом в 557 миллиардов рублей, расходная часть составила 24,2 триллиона, доходная — 24,7 триллиона. Преимущественно казна — примерно на 17,3 триллиона — пополнялась за счет налогов. Таможенные сборы дали 5,6 триллиона, платежи от других федеральных органов — 1,9 триллиона.
Неуглеводородные поступления равны 14,2 триллиона, то есть они сформировали наибольшую часть бюджета. Вместе с тем телеграм-канал Spydell finance предупреждает, что «ситуация с нефтегазовыми доходами федерального бюджета России очень тяжелая». В частности, уменьшилась экспортная пошлина в 5,4 раза в сравнении двух ноябрей — 2021-го и 2022-го: с 289 миллиардов до 53 миллиардов.
«По нефти и нефтепродуктам пошлина упала почти в два раза за ноябрь 2022-го — сейчас бюджет получает 60−65 миллиардов против плановых 130−150 миллиардов в месяц по экспортной пошлине, — писал автор канала. — Бюджет стабилизировал исключительно избыточный НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых. — Прим. ред.), наложенный на "Газпром", в размере 416 миллиардов руб. в месяц с октября по декабрь (период зачисления средств в бюджет)».
Но правительство смотрит в будущее с умеренным оптимизмом. Так, министерство экономического развития в прогнозе на грядущие три года заложило цифру в 250 миллионов тонн экспорта нефти в 2023-м, что должно на три процента стать больше показателя 2022-го. В 2024-м этот показатель может вырасти до 255 миллионов тонн, в 2025-м — вообще до 260 миллионов.
Правда, увеличение объемов будет сопровождаться снижением цены — 70 долларов США за баррель в 2023-м, 67,5 и 65 — в двух последующих годах. Из-за санкций, как объяснили в Минэкономиразвития, «в среднесрочной перспективе вероятна тенденция к падению отдельных производственных показателей, связанная с необходимостью адаптации работы отрасли и изменением логистических цепочек для минимизации ущерба и обеспечения развития отрасли в новых условиях».
Цена на газ снизится значительнее. Так, по прогнозу все того же Минэкономразвития, средняя цена экспорта голубого топлива из России в дальнее зарубежье будет составлять 829,5 доллара США за тысячу кубометров в 2022-м, а в 2025-м уже всего 449,9 доллара.
Это связано и с отказом стран ЕС от российского газа. Однако чиновники высшего уровня подтверждали, что Москва не меняет планы по увеличению производства сжиженного природного газа (СПГ) до 2035 года. Летом первый замминистра энергетики Павел Сорокин на Петербургском международном экономическом форуме предсказывал, что страна может занять уже к 2030-му 15−20 процентов рынка СПГ на планете.
Страны Европейского сообщества тем временем несут потери из-за нежелания сотрудничать с Россией в сфере энергетики. Bloomberg уверяет, что цифра экономических потерь ЕС из-за отказа от российского топлива достигла триллиона долларов. И проблемы будут нарастать. «Правительства помогли компаниям и потребителям смягчить большую часть удара, выделив более 700 миллиардов долларов помощи. [Однако], по данным брюссельского аналитического центра Bruegel, чрезвычайная ситуация может растянуться на годы. Так как процентные ставки растут, а экономика, вероятно, уже находится в рецессии, меры, которые могли бы поддержать миллионы домохозяйств и предприятий, кажутся все более нереальными», — ссылается агентство на авторитет других экспертов.
«Если сложить все — помощь, субсидии — это гомерически большая сумма», — цитирует Bloomberg еще одного специалиста, директора консалтинговой компании S-RM, Мартина Девениша. Bloomberg полагает, что кризис с поставками СПГ в ЕС может длиться до 2026 года, пока Катар и США не нарастят добычу этого топлива.
«Мое личное мнение, благодаря специальной военной операции много проблем в российской экономике было оголено, и некоторые из них решены или решаются. Поэтому я оцениваю положительно для национального хозяйства нынешние события, — комментирует текущую ситуацию в финансах и экономике профессор РАНХиГС, доктор экономических наук Сергей Серебренников.— Финансовая политика в этом году приобрела еще более выраженный социальный характер, мы постепенно начали отказываться от ориентации на внешние рынки, это такая автаркия со знаком плюс, а выход оборонных производство на полную мощь за счет мультипликативного эффекта даст импульс и всей экономике. Кредитно-денежная политика банков стала более ориентирована на реальный сектор».
По мнению собеседника издания, даже перераспределение полномочий между федеральным центром и регионами, «перераспределение, которое автоматически произошло из-за участия губернаторов в мобилизации, также благотворно скажется на всем». «После СВО нас ожидает бурный рост», — полагает Серебренников.
«Россия диверсифицирует свои доходы, но пока не уменьшает их, — продолжает он. — Учимся зарабатывать не на нефти, о чем у нас так долго говорили, открываем хоть и с трудом новые для себя рынки, вернее, те, которые недооценивали — тот же индийский».
На вопрос, являются ли действия на поле боя частью внешнеэкономической стратегии государства, Серебренников ответил, что не стоит «связывать военные и экономические задачи в рамках СВО».