Об этом он сказал в интервью изданию Украина.ру.
— Василий, как вы оцениваете переход на торговлю в рублях и индекс пшеницы?
— В целом России необходим рынок, биржа, которая будет работать на продажу практически всех российских ресурсов. То есть принципиально важно, чтобы Россия продавала зерно за рубли, используя инструмент биржевой торговли свой собственный, не внешние рынки: не парижские, не лондонские, не американские рынки, а свою биржу. Важно, чтобы все другие биржевые товары можно было продавать при помощи этого механизма.
Важность шага, который президент здесь озвучил, — это касается продажи за рубли, и продажи на собственной площадке — очень немалая. Если мы зависим от внешних площадок, если мы свой товар продаем на внешних площадках, то и платежи находятся в зависимости от внешних финансовых структур.
Если сделки проводятся в России, то они, во-первых, стопроцентно прозрачны с точки зрения налогов. Они безопасны с точки зрения финансовой составной, потому что никакие санкции, никакие политические желания не могут со стороны западных государств здесь нам навредить, потому что нельзя просто взять и заблокировать платежи, или деньги, полученные от продажи зерна. Это не получится сделать.
Однако нужно двигаться к тому, чтобы та нефть, которая продается не по контрактам долговременным, или газ, продавались как раз в биржевом формате. Они продавались и на этой площадке тоже. Так дальше по списку, то есть, чтобы много товаров продавались в России. Это очень важно.
Такая площадка должна быть удобной и для евразийских государств, потому что здесь не только российские товары должны торговаться. И мы получим, по крайней мере, уже сейчас, в плане продажи зерна — эффект поддержки рубля, безопасности рубля, потому что сделки будут проходить в российской валюте. Это будет работать на укрепление рубля.
У нас по поводу укрепления рубля позиция в государстве неопределенная, неоднозначная, потому что президент сказал, что нужна четырехпроцентная инфляция, мы должны на нее выйти в условиях глобального инфляционного урагана — это непросто. Для этого рубль должен оставаться сильной, или даже укрепляющейся валютой. Банк России держит повышенную ставку, 9,5%, защищая рубль от падения. Министерство финансов, обвалив рубль, взяло за это на себя ответственность, что именно они опустили рубль для того, чтобы сделать экспортерам выгодно, дать им преимущество.
У нас некоторые металлурги привыкли зарабатывать на обвалах рубля, это им очень понравилось. Рубль падал неоднократно под влиянием мировых волн кризиса, 2008-2020 год — на этом отрезке много таких ситуаций, 2022 тоже давал им такую надежду. В угоду им рубль ослабляли, хотя это, на мой взгляд, совершенно неправильно. Правильно иметь валюту более устойчивую, более дорогую. В условиях, когда западные валюты обесцениваются, рубль должен быть валютой надежной. Потому, что вслед за сделками по покупке и продаже российских ресурсов для иностранных компаний должен встать вопрос о том, насколько они в безопасности в рублевой зоне с точки зрения колебаний.
Второе — должно быть понятно, что рубль — это валюта, которую можно резервировать, которая не обесценивается по мере роста мировых товарных цен, соответственно, она не бессмысленна для того, чтобы в ней держать средства длительное время.
— Что делать для того, чтобы удержать рубль на месте? Экономисты прогнозируют, что к концу года доллар снова поднимется до 75 рублей.
— То, что выдается за прогнозы о том, что доллар к концу года будет стоить 75 рублей, что рубль просядет — это не совсем прогнозы, это выглядит как крупномасштабная, политически заточенная кампания. Это высказывание сторонников ослабления рубля, они, так или иначе, в эту тему вовлечены.
Но у них очень все не вяжется с аргументацией, потому что ведь позиция представителей Банка России была в данном вопросе довольно прозрачной и понятной. Она состояла в том, что если вы рубль искусственно ослабляете, а он естественно должен дорожать или оставаться на повышенных позициях, то к нам придет западная инфляция, вы фактически поддерживаете западные валюты.
Что касается металлургов, их страстное желание иметь ослабляющийся постоянно рубль — это понятно, потому что они рассчитываются, как они, видимо, считают, с туземцами, с Россией, а дальше деньги они используют для чего? Они получают прибыль за рубежом и фиксируют ее в западной валюте. Фиксация в западной валюте должна быть неприемлема. Она просто неправильна, потому что западные валюты обесцениваются, и сам образ мыслей о том, что мы что-то продали, зафиксировались в долларах — это неправильно. Фиксироваться все должны в рублях, соответственно, вся бухгалтерия должна быть прозрачной, без обмана для публики.
Прибыль и выручку — все нужно оценивать в рублях. То есть, нужно переходить в рубли. С этим как раз серьезные проблемы, потому что у нас множество либеральных экономистов среди чиновников, у нас они господствуют на этих постах, там даже советников практически нет, которые бы занимали нелиберальные позиции, не были бы экономистами американской неолиберальной школы.
Та же самая проблема в консультирующих структурах, потому что правительство работает со структурами, в которых тоже либералы. Вот Мау арестовали, ректора РАНХиГС, за хищение, будем надеяться, что это приведет к изменениям в этом вузе, потом что он был оплотом неолиберализма. И это серьезнейшая проблема, поскольку у нас вся экономическая сфера буквально оккупирована кадрами, образ мыслей которых продиктован американскими учебниками и рекомендациями Международного валютного фонда, Всемирного Банка.
Это все неправильно. Та задача, которая сейчас решается с торговлей зерном, с рублем, со стороны Администрации Президента — это задача превращения рубля в новую высокостатусную валюту. Нельзя обваливать искусственным образом такую валюту. Это было сделано. Похоже, что от намерений своих еще дальше ослаблять рубль не отказались.
Произошла сильная коррекция на рынке нефти, и она сыграла роль, потому что со 120 долларов нефть упала до 103 долларов за баррель, сейчас начала уже расти довольно активно обратно, и она вернется в эти позиции. Поэтому на стороне рубля, по всей видимости, будет и дальше находиться повышение мировых товарных цен. Может быть, оно будет с перерывами, коррекциями, с паузами как-то происходить, но общая тенденция такова, потому что западные валюты обесцениваются. Обесценивание происходит в товарном выражении.
Цены на товары растут, возникает и дефицит на Западе. В Германии, Нидерландах, Франции местами (исчезают. — Ред.) то одни, то другие товары, в Британии, в США. Дефицит временный, он устраняется, но остается дороговизна. Рост цен зарождается на Западе, и уже потом он приходит в мировую экономику. Запад все-таки создает эту тенденцию. А в силу того, что товары Россия экспортирует, они дорожают, рубль тоже дорожает. Поэтому, чтобы он оставался в естественном положении, нужно понизить ключевую ставку Банка России, сделать ее не 9,5%, а 4%, и с этой ставкой работать.
Это притормозит укрепление рубля, активизирует кредит, потребительское кредитование, ипотечное кредитование, кредитование малого, среднего бизнеса. Правительство предлагает нам пятипроцентную ипотеку со своей стороны, но оно сможет предложить ипотеку и по меньшей ставке, по ставке Банка России, с 4%. Если ключевая ставка будет 5%, значит, правительство под 5% будет давать ипотеку, а коммерческие кредиты будут 6-6,5% или 7%. Здесь такого рода механизмы должны заработать на благо российской экономики по-новому.
И, наконец, нужно сделать так, чтобы в рубле можно было резервировать для иностранных государств, чтобы рубль был важной валютой. Западная пресса сейчас пишет о том, что президент России предложил в рамках БРИКС сделать резервную валюту БРИКС, обеспеченную золотом. Я специально сказал «резервную», просто валюту БРИКС, но сделать для нее золотое обеспечение. Не размен на золото, мы не в 19-м веке, а именно обеспечение, ограничитель для эмиссии — как гарантию устойчивости этой валюты.
Это было бы страшным вызовом для США, страшным ударом для США, для Евросоюза, для британцев, потому что такая валюта довольно быстро могла бы завоевать позиции валютного лидера в мире, если бы она была создана.
Но прежние идеи обсуждались, что на основе валютных корзин как-то ее сделать. Если эти корзины состоят из колеблющихся валют стран БРИКС — то это не очень хорошая идея, она максимум пригодна для того, чтобы создать расчетную единицу. Нужно работать именно в формате резервных валют. Нужно отбирать у Запада позиции в сфере резервных валют, чтобы был аналог доллару, евро, только не европейский, не американский, или аналог фунта стерлингов, только не британский. Не западный. То есть, вне «Большой семерки» должны существовать резервные валюты.
Международный валютный фонд внес юань в перечень резервных валют уже достаточно давно, но это для нас вариант спорный, для нас выгоднее иметь и рубль сильный и устойчивый. И иметь, может быть, и валюту БРИКС, как новую резервную международную валюту. Причем, она довольно быстро будет востребована, особенно, если здесь все платежи удастся провести в новый формат, создать аналог SWIFT, который будет платежной системой БРИКС или объединит платежные системы, которые есть, — Индии, России, Китая.
Сделать это так, чтобы большое количество государств могло присоединиться к этой системе, не отключаясь от SWIFT, но работая параллельно в двух системах, таким образом, оставляя Соединенным Штатам мало возможности на себя давить. Потому что, если американцы будут давить на страны Латинской Америки, например, Эквадор, то там скажут: извините, ребята, вы, конечно, себя жестко держите, но мы можем обойтись и без SWIFT, если что. У нас есть параллельные платежные системы БРИКС, есть резервная валюта БРИКС, поэтому ваши все эти угрозы санкциями нам безразличны, мы будем работать в параллельном формате, если что.
— Что касается санкций. Канада снимает санкции с турбины для «Газпрома» по просьбе ФРГ. Помним эту историю, как фирма «Сименс» отправила в Канаду на ремонт, Канада обратно вернуть не смогла турбины, потому что они под санкциями, и вот — ситуация разрешилась. Какова сейчас ситуация В Германии с газом, если приходится идти на такие крайние меры?
— Евросоюз достиг пятидесятипроцентного заполнения газовых хранилищ, при необходимом уровне в 90%. Но тут началась эта история с тем, что поставки газа уменьшились, и они начали тратить газ из хранилищ, вместо того, чтобы приобретать новый. В результате проблема санкций стала проблемой Германии. То есть, то, что Канада не отдает России турбину, «Газпрому», для того, чтобы возобновить прокачку более активно — ну что ж, это стало проблемой Германии, потому что они должны были использовать свои дипломатические инструменты для того, чтобы получить эту турбину.
Это оказалось для них важнее, чем для России, и это очень важный прецедент. Он показывает, что там, где санкциями вы создаете вроде бы, как вам кажется, проблему для российской экономики, особенно для энергетического экспорта, в реальности — это является для вас гораздо большей проблемой, которую вы сами же должны решать.
Германия вынуждена была бороться против антироссийских санкций, которая сама же, конечно, одобряет, поддерживает и вводит. Но турбина должна прибыть, прокачка должна активизироваться по «Северному потоку — 1». Но есть еще один положительный момент этой истории. Он состоит в том, что тема «Северного потока — 2» в Германии оживилась. Вновь пошел разговор о том, что было ли это такое уж умное решение — взять и заблокировать «Северный поток — 2», испортив с Россией еще и изрядно отношения. Так ли это было умно?
Понятно, что политики, которые это решение допустили, продавили, Шольц и его команда, включая Анналену Бербок, которая просто ненавидит российский природный газ, они, очевидно, предполагали, что цены на газ в результате будут падать. Что прищемив поставщику лапы, можно будет добиться снижения цен. Но цены выросли в 2002 году. Вся эта игра по созданию затруднений для такого крупного поставщика как «Газпром» — обернулась тем, что цены росли и росли. Не удалось перевернуть ситуацию.
Они хотели бы перевернуть ситуацию, сделать себя хозяевами положения так, чтобы на рынке покупатель главенствовал и определял все. То же самое сейчас они пытаются сейчас сделать по нефти, придумав предельную цену для российской нефти. Эффект будет такой же печальный. Это, скорее всего, приведет к падению поставок из России в Европу и к росту цен, если они такое введут. Уже сейчас, возможно, все эти разговоры про предельную цену являются одним из факторов, которые могут развернуть рынок нефти из нижних точек и повести его вверх.
Просто потому, что Россия в этой ситуации предельных цен скажет: хорошо, мы вам не продадим по вашим любимым ценам, продадим другим, объем с добычей сократим или увеличим переработку, интенсивно пойдем по этому пути. Что в результате? Рост цен, и европейский потребитель должен будет еще и переплатить за эту нефть.
Вот они, результаты усилий. Так что история с турбинами показывает, насколько вообще вредны для европейской экономики — и для европейского массового покупателя, и для коммерческих структур.
— Великобритания очень любит прописывать новые санкции, там премьер-министр Борис Джонсон подал в отставку. Этот правительственный кризис, который происходит сейчас в Великобритании, как он повлияет на то, чтобы как-то сместился фокус с антироссийских санкций?
— Фокус объективно смещается с антироссийских санкций и с конфликта на Украине, с нашей специальной военной операции, просто потому, что европейская, британская, американская инфляция заставляет население обращать гораздо больше внимания на куда более важные [для них] вопросы — на цены. Вопросы санкций их начинают беспокоить только с той стороны, что это еще ухудшит положение потребителя.
В Британии мы наблюдали интереснейший спектакль, который был, по сути, организован консервативной партией. Консервативная партия свалила своего собственного премьер-министра — дотравила и обвалила его с того момента, когда он стал очень непопулярным. Причина проста. Дело в том, что главная задача всей истории с Борисом Джонсоном — защитить партию, пожертвовать Борисом Джонсоном для того, чтобы не потерять позиции консервативной партии.
Поэтому не случайно, что в карикатурах, в заголовках британской прессы вся история выглядит так, что это была ошибка. Бориса Джонсона называют ошибкой. Это не представитель консервативной партии, который отражал ее линию, последовательно ее выражал, в том числе и в санкционной политике против России, а это было недоразумение. И это недоразумение было закончено, потому что все увидели, что это недоразумение, стали кричать, стали топать ногами — и недоразумение, эта ошибка вынуждена была бежать с должности премьер-министра, и таким образом Британия была спасена. Вот как эта история выглядит с внешней стороны.
С внутренней стороны она выглядит как попытка консерваторов свалить всю ответственность на Бориса Джонсона и, представив его пьянчугой и неорганизованным человеком, выгнать его, пожертвовав его политической карьерой, но спасти партию. Это все было с Терезой Мэй, только там нельзя было приписать сухой даме пьянство, разврат, загулы какие-нибудь. Просто ее пытались выставить некомпетентной, слишком скучной, невнимательной, из-за этого всем британцам пришлось заплатить — ай-ай-ай, она была плохая, но мы ее прогнали. Пришел хороший Борис Джонсон тогда.
Сейчас выясняется, что уже Борис Джонсон стал плохой, все его прогнали, и больше всех прогоняет консервативная партия, которая от него избавляется. Не случайно акцент делался на том, что Борис Джонсон встретился с лидером партии, после чего он и подал в отставку, не выдержав морального нажима. Вот это то, что должны видеть британцы. А партия скоро предложит им нового премьер-министра, который будет так же ненавидеть Россию. Может быть, он будет более респектабельный, и это вызовет у британских избирателей какие-то надежды на то, что — ну, хотя бы этот премьер-министр не сделает нам плохо. Но он сделает всем плохо, потому что рецепты будут все те же самые, и политика будет точно такая же.
— Переместимся в США. Политический обозреватель «Фокс Ньюз» Такер Карлсон сообщил о том, что нужно Байдену объявить импичмент в связи с тем, что тот продал ресурсы из нефтяного запаса страны Китаю. Насколько показательна такая история для политики страны?
— Сейчас Байден превращается в то же самое для демократической партии, во что Борис Джонсон был превращен для консервативной партии, правящей в Соединенном Королевстве. Байденом жертвуют демократы. Нужно уничтожить Байдена так, чтобы демократическая партия не потерпела сокрушительное поражение на предстоящих выборах осенью и дальше, чтобы она могла соревноваться за кресло президента, вновь выступая с какой-нибудь внешне прогрессивной программой.
Это так важно, потому что вопрос контроля над процессами — это не вопрос какого-то совсем уж узкого круга лиц, поскольку команда Байдена уже не ценна. Все всё поняли. Может быть, Байден и его ближнее окружение что-то иначе видят, но они стали для партии обузой и в то же самое время объектом критики и обвинений.
Распродажа нефти из хранилищ. Буквально распродажа американских резервов нефти привела во многом к тому, что цены притормозились в своем росте и коррекции на рынке нефти, которые мы сейчас наблюдаем, потому что от 120 долларов за баррель цены на нефть опустились до 103-104 долларов. Но это временный эффект.
Временный эффект любой ценой — это то, что было главной идеей этого мероприятия — продажи нефти из резервов. Потому, что нужно показать американским избирателям, что инфляция может не только наступать, но и отступать, хотя бы брать паузу. И это результат усилий правительства, которое где-то что-то сделало. Обычные люди не вникают, что оно сделало и как это связано с продажей нефти, но не суть важно. Важно, что получен какой-то эффект, что нет дальнейшего стремительного восхождения цен, а это дает надежду демократической партии, ее кандидатам победить на выборах.
Они могут сказать: мол, мы не такие уж неумехи, мы что-то хотя бы смогли сделать, а дальше сделаем больше, смотрите, какая у нас программа, мы придумали много интересных решений, голосуйте за нас, не надо голосовать за республиканцев, тем более, за трампистских республиканцев.
Вот, как эта история выглядит. И Байдена, конечно, будут трепать со всех сторон. При этом не разрывая его, потому что тот факт, что демократическая партия от Байдена будет отходить, и там у него тоже есть отток кадров, — это будет работать на спасение этой партии, на то, чтобы она на следующем этапе выдвинула какого-то кандидата, который был бы более вменяемым, более привлекательным для избирателя.
Причем очевидно, что вопрос больше не в цвете кожи, потому что Камала Харрис — она тоже никому не нравится, несмотря на то, что у нее шоколадный оттенок кожи. И это ничего не значит, потому что люди смотрят на цены на бензин, и говорят — так, этот оттенок нам точно не подходит. Следовательно, вопрос становится не символическим о новом кандидате от демократической партии, а вопросом больше политическим.
Если они опять примут символическое решение, скажут: «А у нас есть еще Хиллари Клинтон, ее потенциал ее не до конца расходован, давайте Хиллари в президенты», тогда избиратель скажет: «Идите к черту».
Если не предложат кого-то более вменяемого, какого-то молодого демократа амбициозного, внешне похожего на Билла Клинтона или на кого-то из других президентов, которые были еще раньше. И это будет выглядеть как учет ошибки с Байденом — мы деда выдвинули, он не подходит, давайте выдвинем кого-то помоложе, кто еще на ногах стоит и может медаль вешать и спереди, и сзади.
Это может помочь ему побороться за президентское кресло. Но самое интересное (кто. — Ред.) окажется в кандидаты в президенты? Трамп, конечно, хорошо говорит, но проблема в том, что он хорошо говорит противоречивые вещи. Он в качестве кандидата имеет серьезный недостаток. Этот недостаток называется «обвал экономики в 2020-м», который произошел еще при Трампе.
Трамп выглядит человеком, который взял на себя в значительной мере вину за это. В 2016 году, когда шла избирательная кампания. Трамп говорил, что я тот человек, который понимает, что происходит в экономике. Я вижу, что финансисты и все эти монетаристы, которые регулируют американскую финансовую систему, дорегулировали ее до того, что неизбежен крах фондового рынка, везде пузыри, все будет очень плохо, но я знаю, что делать. Но вот потом это все произошло в 2020 году.
Но ведь интересно не только это, а то, что Трамп между этими годами, 2016-м и 2020-м, говорил о том, что — вы видите, что фондовый рынок растет? Он уже не вспоминал про финансовые пузыри! Мол, это потому, что в Белом доме компетентный экономический руководитель. Это позитивная реакция бизнеса на правильное руководство экономикой. Но, когда все рухнуло, какое уж там правильное руководство экономикой? Выяснилось, что все плохо, и что вместо того, чтобы решать проблемы, Трамп пытался решать какие-то частные вопросы, пытался избежать столкновения с бушевским поколением республиканцев, пытался как-то в частных делах улучшить что-то, то есть, добивался некоторых результатов.
Но все равно, все рухнуло, оказалось перечеркнуто, и Трамп оказался в этой ситуации человеком, который не предвидел этот обвал, точнее, перестал предвидеть этот обвал. Не смог его предотвратить, не смог его остановить, даже не смог внятно объяснить, что происходит. Просто все рухнуло — и все.
Так что это серьезный недостаток. Конечно, его многие американцы любят, и готовы за него голосовать, и они понимают, что возможности Трампа были очень небольшими, но — возможности возможностями, но ты хотя бы объясни, что то, что ты говорил в 2016 году, оно все равно ведь произойдет, должно произойти.
— Последний вопрос связан с экономикой Украины или с ее отсутствием. Еврокомиссия блокирует кредит Украине на полтора миллиарда евро. Украина так долго стремилась в Евросоюз, а теперь выглядит как какой-то бедный родственник… Как быть, с чем это связано?
— Просить у американцев деньги — они не перестанут просить. Дело в том, что вся бюрократия киевского режима находится на содержании заграницы. Поэтому, как только заграница перестанет ее содержать… Представим, себе, что Снежная Королева пролетела и заморозила ситуацию в Донбассе, и где российские войска находились, они больше не движутся, украинские силы тоже не движутся — как будто этого и нет всего.
Представим эту ситуацию. Запад говорит: «Ой, проблема снялась! Мы прекращаем вас финансировать, как обычно». И что происходит? Происходит крах гривны. Происходит безумная инфляция, массовое обнищание населения, потому что финансы страны разрушены, потому что денег нет, бюджет — это нечто, о чем уже никто не вспоминает, потому что все финансирование системы идет не из украинского бюджета. То есть, война оплачивается Западом.
Если Запад говорит: «Так, войны нет, мы не оплачиваем», то наступает коллапс. И все люди, которые — так называемые «захисники Украины», которые думают, что им много денег Зеленский даст… Когда они вернутся, они обнаружат, что, может, если что-то и дадут, то это все уже ничего не стоит. То есть, наступит коллапс настоящий, это будет очень мрачно. Ну, а Запад в этой ситуации навяжет новые условия.
И в таком виде, в виде страны, которая распродает все, распродает уже сейчас землю, а продаст все буквально — всю инфраструктуру, все иностранным компаниям за бесценок, Украина в этой ситуации войдет в ЕС. То есть, она войдет как внутренняя периферия Евросоюза, потому что это какая-то дурацкая сказка, от которой, мне кажется, многие на Украине еще не могут отделаться, хотя у них была масса возможностей ездить в Европейский Союз, пожить там, посмотреть.
Ну неужели они не знают про бедность в Румынии и Болгарии? Неужели они не знают об этом, неужели они не знают о том, что все очень нездорово? Что одно дело — какие-то так называемые богатые страны, да и то их судьба изменилась после 2020 года, уровень жизни там просел довольно серьезно. И с рабочими местами ситуация непонятная, и торговый баланс Европейского Союза уже не положительный, а отрицательный, и дороговизна чудовищная, и инфляция, она еще и нарастает. Неужели это все неизвестно? Известно, но это все наложится еще и на нищую, разоренную страну (Украину. — Ред.), из которой Запад начнет срочно выкачивать ресурсы. Вот как это может случиться.
Ну а в действительности — очевидно будет продолжаться специальная военная операция, очевидно, что будет дальше держаться высокая ставка Национального банка Украины. С Евросоюзом никаких подвижек не будет, потому что Евросоюз Украину принять в свои ряды не может, и остается один только вопрос у еврооптимистов украинских — а что ж, собственно говоря, раньше-то не приняли? Было же восемь лет! Почему вам понадобилось обострение ситуации на Донбассе, превращение ее в глобальный конфликт России и Запада для того, чтобы сейчас опять салом по губам начать мазать население Украины, соблазнять этим всем Евросоюзом?
Ответ очевиден — просто для того, чтобы призывники умирали охотней. Вот и все: вы идете умирать, вы не воюете просто с орками, как говорит пропаганда, потому что это больше никого ни в чем не убеждает, а вы теперь воюете за будущее своих детей в Евросоюзе. Вот за это, потому что пан Евросоюз уже милостиво позволил вам оказаться на своем пороге, и, может быть, возьмет вас в Евросоюз, так что вы — не зря…
Мне кажется, что такое представление не поможет, потому что в Евросоюзе должны уже все-таки быть разочарования. Евросоюз — это проект, который потерпел крах, и на наших глазах идет уже его деструкция. Он разрушится, он рухнет, Европейского Союза не будет, он обречен как проект. Но на Украине пока это мало кто понимает. Не понимая и того, что Евросоюз — это не самостоятельное явление — это американский, контролируемый США проект, где есть национальная администрация.
Национальные администрации могут и не контролироваться американцами, или американцы могут на них влиять в разной степени, но еврократию, Брюссельскую бюрократию американцы контролируют практически полностью. Единственный способ освобождения для народов Европы — это порвать с еврократией, а это значит — разрушить Европейский Союз. Потому, что его исправить невозможно. Разрушая Европейский Союз, вы разрушаете инструменты американского господства над народами Европы.
Евросоюз превратился в тюрьму народов. Зачем народу Украины в тюрьму под названием «Европейский союз»? Это уже просто очевидно. К тому же, там стали плохо кормить, потому что экономическая ситуация там ухудшается, и она не улучшится. Инфляция высокая, с евро проблемы, и проблемы эти будут и дальше. Соответственно, никакого чуда экономического там не будет, там будет мрачная экономическая эпоха. Это то, куда они уже вошли, они уже видят, они уже поняли — поэтому протесты фермеров, протесты работников.
Как можно этим соблазнить кого-то? Мне кажется, это очень странно. И к беженцам из Украины отношение стало меняться, оно стало сильно попахивать неприязнью.