Украинский военный кризис и рождённый им экономический кризис в ЕС — внутренние, более мелкие матрёшки. Но первопричиной поразившего Запад морально-политического и финансово-экономического паралича является американский кризис.
Именно в США, в конце 80-х — начале 90-х годов элиты сделали ошибочный выбор, сделавший неизбежной деградацию Запада как системы определённых ценностей и сползание его в яму системного кризиса, из которой уже нет выхода.
Что же произошло? Как родился американский кризис, в существование которого многие заслуженные эксперты не верили даже тогда, когда он уже лет двадцать разъедал Америку и весь коллективный Запад?
Как часто бывает, всё началось с оригинального решения, политико-экономической инновации, принесшей США успех в Холодной войне.
СССР, до конца 70-х годов успешно расширявший сферу своего влияния, не просто так надорвался и капитулировал в следующее десятилетие. Не просто так заметались партийные лидеры в поисках выхода из внезапно возникшего тупика. Даже низкопоклноство перед Западом горбачёвской команды родилось не на пустом месте.
Неслучайно Горбачёв по сей день считает себя не предателем, а отвергнутым спасителем. Его заблуждения были катастрофичны для страны, но в них он был искренен, как и многие другие «прорабы перестройки».
Так почему же Запад, над которым совсем недавно в ходе организованного арабскими странами нефтяного кризиса потешались, который в 70-е терял в третьем мире позицию за позицией в пользу СССР, вдруг стал таким привлекательным? Джинсы и жвачки ведь были и в 50-х, и в 60-х, а купить (вернее, достать) их было куда труднее, чем в 80-е?
Почему советский народ, немалая часть которого до сих пор ностальгирует по советской патерналистской системе, от детского сада до гроба обеспечивавшей лояльному гражданину относительно сытую и относительно чистую бедность, вдруг отверг это гарантированное будущее в пользу эфемерной возможности стать миллиардером, благодаря своим талантам и куда более реальной опасности умереть под мостом из-за собственной бестолковости?
Дело в том, что в ноябре 1980 года был избран и в январе 1981 года вступил в должность 40-й президент США Рональд Рейган — бывший актёр Голливуда, достаточно опытный политик, чьим главным талантом была решительность.
Три предыдущие президентства (Никсона, Форда и Кратера) были временем отступления и унизительных поражений США на международной арене. Рейган был полон решимости сломать эту негативную тенденцию. Перед ним стояла одна проблема: где взять ресурсы?
Коллективный Запад в то время, безусловно, экономически опережал СССР. Но разрыв в уровне жизни простого американца и среднего советского человека был не катастрофичен.
Редко бывавшие за границей советские люди слышали что-то о западном изобилии, но вполне верили в то, что пресловутые «сто сортов колбасы» — только для богатых, а для нищих — бесплатный суп и ночлежка. Они, кстати, были правы, просто плохо представляли себе соотношение нищих и зажиточных на Западе.
Главное же, в сфере международной политики СССР выигрывал потому, что режимы третьего мира не были слишком требовательны по части колбасного изобилия. Им были нужны дешёвые техника и технологии, заводы и электростанции. Всё это СССР продавал и строил на порядок дешевле, чем западные конкуренты.
Перед командой Рейгана возникла дилемма: для победы над СССР необходимо в короткий срок сконцентрировать огромное (подавляющее) количество ресурсов. Но всё, чем располагает Запад, уже распределено. Можно получить дополнительный ресурс, понизив уровень жизни своего населения. Но это недопустимо: серьёзное падение уровня жизни американцы своему президенту не простят.
Что делать?
На этот вызов был найден оригинальный ответ: взять взаймы у будущих поколений. Причём не у будущих поколений американцев, а у тех самых стран третьего мира, за которые шла борьба.
Американцы традиционно стремились оплачивать свои победы за счёт побеждённых. Когда дошла очередь до СССР, его бывшие граждане почувствовали это на себе. Пока же платить должны были объекты советско-американской борьбы.
Так возник эффект «рейганомики». Рейгановская инновация была проста, как всё гениальное, и смертельно эффективна. Упрощенно, пользуясь тем, что доллар являлся не только внутренней валютой США, но и мировой резервной валютой, а также валютой торговых расчётов, американцы начали при помощи ФРС вливать в экономику массы кредитных долларов.
Для американских промышленников кредиты стали предельно дёшевы (за счёт относительно низкой процентной ставки), и они получили конкурентные преимущества над всеми своими оппонентами.
В то время, как СССР вкладывал в третий мир заработанные рубли, отрывая их от своих нужд, США просто печатали нужное количество долларов. Мировой рынок поглощал всю дополнительную эмиссию (доллар складировался в резервах третьих стран), инфляция в США держалась на околонулевом уровне.
Деньги лились рекой, не зарабатывал только ленивый. Для американцев наступил «золотой век».
У СССР такой неисчерпаемой кубышки не было. Да и население было настолько бедным, что куда-то ещё понижать уровень жизни было не особенно возможно. Поэтому конкуренция с Америкой за третий мир, которую Союз до этого момента тяжело, но уверенно выигрывал, вдруг, в считанные годы, была проиграна вчистую.
Контролируя же глобальную сырьевую базу, американцы без особых проблем устроили игру цен, максимально обесценив советский экспорт, за счёт которого финансировался критический импорт — в том числе продовольственный.
СССР оказался в положении бегуна, который потратил все силы, чтобы опередить противника, и вдруг недалеко от финиша ему сообщают, что финиш теперь там, где был старт, а его сопернику (который и так к старту ближе) разрешено накачаться допингом до предела.
Политбюро не нашло ответа на этот вызов. Задуманная реформа системы быстро скатилась в простое копирование западных структур и институтов. Но смена флагов и названий не давала главного — доступа к долларовому станку. Поэтому и СССР на заключительном этапе, и вышедшие из него страны беднели тем сильнее, чем больше вписывались в западную систему.
Единственным слабым местом «рейганомики» была её контрпродуктивность уже в среднесрочной перспективе. Это было эффективное оружие на короткий промежуток времени. Не сломайся СССР психологически, продержись он ещё десяток лет, и американские преимущества начали бы неизбежно превращаться в американские же недостатки.
Но Рейгану повезло, СССР сломался, победа в Холодной войне осталась за США. «Рейганомику» необходимо было срочно сворачивать, пока она не начала работать против США.
Этим планировал заняться Буш-старший. Именно поэтому он выступал против распада СССР. Ему нужен был механизм контроля Москвы. Союзные республики, резко усилившие свою самостоятельность и более требовательные в отношении центра, были идеальным решением.
Российский ресурс и без того активно тратился на национальные окраины. Теперь же полусамостоятельные суверенизировавшиеся республики должны были поглощать намного больше, чтобы компенсировать экономию Москвы на содержании распавшегося соцлагеря и утраченного третьего мира.
Однако Буш-старший столкнулся с новой американской элитой, оформившиеся на бешеных деньгах «рейганомики». За рейгановскую восьмилетку сложились целые финансово-политические кланы, благополучие, влияние и власть которых зиждились на доступе к дешёвым деньгам.
Этих денег требовалось им всё больше и больше, учётная ставка должна была быть всё ниже и ниже (чтобы не тратиться на обслуживание кредитов), а затем и вовсе уйти в отрицательные величины, профанируя само понятие банковской деятельности.
«Зарабатывая» на перекачивании печатаемых ФРС денег в беспроигрышные биржевые спекуляции больше, чем наркобароны, эти кланы моментально оказались достаточно сильны, чтобы не пустить Буша на второй срок и сделать «рейганомику» вечным двигателем заката Америки.
Заработал механизм, требующий постоянного увеличения денежной массы в геометрической прогрессии. Для поглощения такого количества долларов уже не хватало всех возможностей глобальной экономики.
Здоровые силы в России, Китае, ЕС увидели системный кризис, приближающийся с неотвратимостью курьерского поезда, и попытались его остановить, предложив США массу компромиссных вариантов, при реализации которых они сохраняли бы своё влияние, но отказались бы от варварского использования печатного станка.
Однако проще уговорить наркобарона начать праведную жизнь, чем снять финансиста с иглы бесплатных денег, рождающихся их воздуха. Бешеные триллионы всегда найдут тех, кто готов за них убивать людей не тысячами и миллионами, а государствами и цивилизациями.
ЕС сломался почти сразу, так как был одним из бенефициаров американской системы, а европейские элиты были тесно интегрированы с американскими. Россия и Китай двадцать лет боролись с американским гегемонизмом уговорами и уступками, пытаясь убедить США не действовать во вред себе самим и всему человечеству.
Но хозяева бешеных денег в Вашингтоне закусили удила. Они настолько поверили во всемогущество доллара, что не сочли нужным с кем-то о чём-то договариваться. Подавление несогласных стало единственным механизмом американской внешней политики.
Когда в Вашингтоне поняли, что Москва и Пекин не согнутся, а будут сопротивляться до конца, было принято решение об их финансово-экономическом удушении. США свято верили, что доллар значит больше, чем приобретаемые за него ресурсы.
И действительно, на каком-то этапе ориентированная на США глобальная финансовая система могла по щелчку пальцев президента США сломать любой национальный финансовый механизм, погрузив вполне благополучную страну в пучину кризиса.
Поэтому дедолларизация российской и китайской экономик, их финансовая суверенизация проходили очень медленно, незаметно и под гром вполне лояльных доллару заявлений.
Когда в Вашингтоне опомнились, было уже поздно. Финансово-экономический слом России и Китая был уже невозможен. А открытую горячую войну ядерному потенциалу России и демографическому потенциалу Китая США неизбежно проигрывали.
К этому моменту начал возвращаться запущенный бумеранг «рейганомики». Традиционная накачка внутреннего рынка деньгами («количественные смягчения») перестала работать как для США, так и для ЕС. Искусственное затягивание срока жизни биржевых пузырей превратило их в финансово-экономические ядерные бомбы, готовые разнести США вернее, чем реальное оружие потенциальных военных противников.
В этот момент американские элиты приняли решение играть до конца, надеясь, что западные экономики при игре в долгую окажутся выносливее российской и китайской. Это была последняя ошибка.
Раздутые сфера услуг и финансовый сектор в реальном мире неизбежно проигрывали промышленности и сельскому хозяйству. С чем США очень быстро столкнулись.
Тогда был вытащен из запасников «последний довод» — война. Война должна была вестись в традиционно для США формате. Россия и Китай должны были воевать с мощными проамериканскими коалициями, а США должны были ждать, когда их ресурсная база иссякнет, произойдёт надрыв и останется последним толчком отправить обоих мощных противников в небытие. Но и этот вариант не сложился.
В 2022 году выяснилось, что Россия может вести войну достаточно высокой интенсивности — и на её внутреннем положении и на экономике это практически не сказывается.
США пытаются сыграть в дальнейшее расширение конфликта. Но такой вариант пугает уже Европу, которая должна стать следующей за Украиной жертвой американских амбиций. Кроме того, европейцы боятся неконтролируемого перерастания конфликта в мировой ядерный.
Таким образом, в своей неудержимой тяге к бесплатным триллионам неоамериканские элиты разрушили американский мир, оставленный им Рейганом. Они подорвали единство как Запада в целом, так и своей собственной страны в частности.
Время и ресурсы, требовавшиеся для пострейгановской реформы и обустройства новой глобальной системы, бездарно потрачены на военно-политические авантюры. Хорошего выхода из кризиса для США не осталось. Америке предстоит пережить финансово-экономический идеальный шторм и утрату политического авторитета и влияния.
Даже ядерная кнопка больше не является альтернативой поражению. Её использование просто увеличит ущерб нанесённый цивилизации и сделает невозможным восстановление из пепла самих США. Через одно-два столетия зализавшее раны человечество вернётся в Северную Америку, чтобы навсегда установить опеку над местными дикарями.
В лучшем случае опеку установят без войны и разрушений.