Об этом он сказал в интервью изданию Украина.ру.
- Василий, на удивление быстро из информационного поля ушла смерть украинского политика Давида Жвания. Смерть неоднозначная, украинская пропаганда явно выставляет это под определенным светом. Тела не предъявили, звучит это все только в СМИ. Якобы он погиб в серой зоне. Какова наиболее вероятная причина его смерти? Украинская версия о том, что он был убит российскими солдатами, как и то, что он сам приехал в "серую зону" вызывает сомнения.
— Я тоже знаю об этой ситуации только из СМИ и интернета. Конечно, можно с холодным рассудком предположить несколько вариантов. Первый вариант — поверить в украинскую версию. Все равно можно допустить такое. Вторая версия, которая сразу приходит на ум — это зачистка неугодных. Как ни крути, все равно Жвания в определенный период своей деятельности стал оппозиционным политиком киевским властям. Пусть, может быть, эта оппозиция была ручная, управляемая, но в общественном сознании все равно закрепился тезис, что Жвания выступал против, на тот момент против Порошенко еще. И вполне допускаю, что могли свести счеты — как вариант.
Ну и третья версия, которая мне приходит в голову, что на самом деле он совсем не погиб — это просто заметание следов, чтобы скрыться где-то. Например, пришла к нему информация, что его готовится арестовать Служба безопасности Украины, и человек просто решил так подстраховаться. Может быть, через месяц всплывет где-нибудь в Черногории, или на Байкале, в Иркутске, — шучу, конечно. Вполне вероятно, я допускаю, что вторая версия с ликвидацией любых оппозиционных людей имеет право на существование.
- Есть такой момент. Олег Царев писал, что Жвания — один из списка людей, кто заранее приговорен украинским режимом на смерть. Эти люди знали об этом, у них были возможности покинуть страну — не говорим о тех, для кого граница на замке. Тот же Жвания или тот же Медведчук — заранее могли покинуть страну. Они до последнего не верили, что за ними придут? Почему они не уехали?
— Выскажу немного крамольную мысль, но все представители старой украинской власти — это, все-таки, в глубине своей души по принципу мышления бизнесмены. Они привыкли договариваться, они привыкли к тому, что все можно порешать. Правила игры изменились. Они этого не поняли. И, к сожалению, когда поняли, для них, возможно, было уже поздно.
Еще к тому заявлению Олега Царева — расстрельные списки. Прошло почти три месяца с начала операции, восемь лет после переворота, а их так и не расстреляли. У меня закрадывается мысль, а были ли эти расстрельные списки? Не были ли эти расстрельные списки такими же отвлекающими внимание вбросами, чтобы создать у российских властей иллюзию, что на Украине существует пророссийское подполье, пророссийская платформа? События начала спецоперации показывают, что рассчитывали на пророссийское какое-то движение со стороны крупных бизнесменов, политиков, и расчеты эти не оправдались. Может быть, эти списки, про которые говорит Олег Царев — это была украинская дезинформация.
- Но за многими из тех, тут говорим об обычных людях, об обычных журналистах, о тех, кто последние годы фактически молчал, а в начале, в 2014 году и позднее, довольно ярко выступал против переворота, — за ними пришли, все-таки, когда началась спецоперация.
— Здесь я с вами соглашусь, но это, опять же, вы четко сказали — это за журналистами, за политологами, не за бизнесменами и депутатами. Вот, пожалуй, так.
- Мы стали, пожалуй, слишком мягко реагировать на репрессии против наших сторонников, на убийства наших сторонников. Даже сообщение о смерти Давида Жвании просуществовало в информационном пространстве всего ничего. Почему мы так спокойно теперь реагируем? Почему не бьем во все колокола, не кричим о преступлениях украинской власти? Не фиксируем, не напоминаем, не создаем "белые книги" преступлений, чтобы громко-громко это звучало. Любое, даже фейковое событие — украинской стороной выставляется и живет в информационном пространстве очень долго и очень ярко.
— Во-первых, давайте не забывать, в чьих руках почти 80% мировых СМИ. И, как бы мы не старались разогнать волну, если она не поддерживается крупными сетевыми международными агентствами, извините, это будет для закрытой целевой аудитории — Российской Федерации и их союзников.
Во-вторых, война всегда и есть самый большой информационный повод. Сводки с фронтов заглушают всё. Вы посмотрите, в Китае сейчас колоссальные проблемы с ковидом, такого же уровня, как были в 2020 году, когда начиналась эпидемия. Много мы видим в новостях сообщений из Китая? Нет, у нас война везде, причем я не говорю только про российские СМИ, нет — это и европейские, я регулярно смотрю новости европейские. Там тоже война на Украине пока перебивает всю информационную повестку.
Что сказать по поводу того, что мы забыли, что мы не реагируем? Нет, не забываем — все военные преступления украинской стороны все равно берутся на карандаш, в папочку собираются, документируются. Не хочу, чтобы прозвучало кощунственно, но — никто не забыт и ничто не забыто в данном контексте. Придет пора, и расстрелы на Майдане мы вспомним, и убийства в Одессе, и более поздние, и найдем убийц Олега Бузины — и покараем, если они доживут до этого момента. Информационная повестка войны, активных боевых действий, она, конечно, перебивает все, но это не говорит о том, что эти события ускользают от внимания тех людей, которые должны за этим следить.
- Нардеп Украины Илья Кива недавно сообщил, что, по данным его источников, Зеленский приказал ликвидировать глав администраций, их замов на подконтрольных РФ территориях Запорожской и Херсонской областей. Насколько это реально, какие может иметь последствия? И что надо сделать, чтобы это предотвратить? Есть перед глазами пример Бучи и, прежде всего, в информационном аспекте.
— Я достаточно неоднозначно отношусь к господину Киве, но в данном случае считаю, что он поднял очень серьезный вопрос. Насколько мне известно, такие планы действительно вынашиваются украинской стороной. Поставлены соответствующие задачи и Службой безопасности Украины, и Главным управлением разведки. Силы специальных операций получили такую же задачу. Все эти структуры курируют так называемый «Рух опору» («Движение сопротивления» — Ред.), который, как они уверены, существует на освобожденных нами территориях. Проблема такая есть, и проблема достаточно серьезна.
Что нужно делать, чтобы этого не допустить? Думаю, на это есть соответствующие специальные подразделения Российской Федерации на освобожденных территориях, которые действительно, мы видим это каждый день, проводят фильтрационные мероприятия, проводят задержания, реально борются с этим.
Если у украинской стороны получится провести ликвидацию кого-то из руководства какого-то города на освобожденной территории, то, с одной стороны, конечно, они добьются своей цели, посеют страх среди местных жителей, покажут, что — посмотрите, у нас длинные руки и т.п. С другой стороны, мне кажется, что такие действия могут сыграть и в обратную сторону. Ведь празднование 9 мая очень четко показало, что на освобожденных территориях много людей, которые за нас, которые действительно пророссийские, которые не любят, мягко говоря, эту украинскую власть.
И вот такие действия, когда люди видят, что у них в Херсоне, Мелитополе, Бердянске, жизнь налаживается, спокойно дети в школу пойдут, курортный сезон начнется, посевная, бензин есть — кстати, очень немаловажный фактор… А на Украине все хуже и хуже, даже в тех районах, которые очень далеко от войны — там и бензина нет, и с зарплатами проблемы, и начинается, кроме топливного кризиса, энергетический кризис и прочие прелести. И вот люди подумают: да ну, нам это надо? У нас здесь все хорошо. И когда украинские власти начнут опускаться до прямого террора, до ликвидаций, то как бы это не шатнуло настроения людей вообще в противоположном от Киева направлении, и, например, не привело бы к притоку добровольцев в подразделения ДНР-ЛНР или российской армии, которые пойдут воевать против киевской власти.
Как события в Одессе 2 мая 2014 года. С одной стороны, людей реально удалось запугать — смотрите, мы не остановимся ни перед чем, мы вас всех уничтожим. Но, с другой стороны, приток добровольцев на Донбасс со всего мира пошел. Люди поняли, что нет другого пути, кроме того, как сражаться с оружием в руках. Террор всегда вызывает, с одной стороны, страх, а с другой стороны, он вызывает ответную реакцию, он вызывает антитеррор. Так что поглядим!
- Как вы квалифицируете обстрелы Белгородской области РФ? Уже есть такие настроения, говорят, что пора копать окопы и вывозить людей. Действительно ли стоит это делать?
— Заботиться о безопасности своего населения — первоочередная задача властей. Естественно, властей Белгородской области в том числе. Но если рассуждать цинично с точки зрения информационно-психологической войны, то российское общество все равно живет еще в режиме мирного времени. Ну да, мы воюем армией мирного времени, у нас нет никаких мобилизационных мероприятий, ничего. Та группировка, которую задействовали в феврале — она и воюет, и больше никто не привлекается. И люди на улицах российских городов вообще не ощущают, что где-то идет настоящая полномасштабная война — как Великая Отечественная.
И, кроме плакатов, кроме какого-то количества волонтеров, неравнодушных граждан, которые отдают себе отчет, честно — все спокойно. Я боюсь, что, если украинские власти совершат такое военное преступление, обстрел мирного Белгорода — конечно, хотелось бы, чтобы этого не случилось… Я думаю, это будет как раз тем триггером, который всколыхнет российское общество и вызовет такую волну патриотизма и притока добровольцев, которая просто сметет потом эту украинскую власть.
Думаю, в Киеве тоже не дураки, там отдают себе отчет, к каким последствиям приведет такой ход. Но в украинских силовых структурах сейчас наблюдается децентрализация, можно даже сказать — «махновщина», и какое-нибудь подразделение националистов, в руки которого попала установка залпового огня, не отдавая себе отчета, не просчитывая ходы на более высокий уровень, возьмут и чисто ради пиара или, как им покажется, для того, чтобы устрашить "русню", они выйдут и нанесут удар…
Я не думаю, что киевское руководство, как военное, так и политическое, решится на такой ход. Они прекрасно понимают, что сейчас они выставляют себя жертвами агрессии со стороны России. Если они ударят по мирному городу на территории России, трудно будет уже изображать из себя жертву. Тут они выступят убийцами мирного населения. Думаю, киевская власть на это не пойдет, а отморозки из числа националистов — они могут на это решиться.
- Как противодействовать этой информационной войне по-украински, где непосредственно информационная война пересекается с вполне реальными военными преступлениями, вполне реальными репрессиями против любого несогласного, или даже имеющего нейтральное мнение. Явно ведь — не уподобляться им?
— Мы с товарищами, которые занимаются информационными войнами, с другими представителями телеграм-каналов недавно как раз обсуждали этот вопрос. Пришли к выводу, что мы не можем в настоящее время тягаться, на их поле воевать, потому что в их руках… грубо говоря, мы же не с Украиной воюем, мы воюем против коллективного Запада. В их руках огромная пропагандистская машина, количество СМИ, интернет-СМИ — в разы превосходит наши возможности. Поэтому действовать их методами мы не можем себе позволить.
Посмотрите, как они лепят фейки. Они лепят фейки, не задумываясь, что их разоблачат, они сделали фейк, выпустили его и пошли дальше, вообще не оборачиваясь. Вспомните Краматорск, самый яркий момент — удар ракетный по Краматорску. Сразу же они моментально использовали это, сказали: это Россия ударила, убила десятки мирных жителей. Буквально через несколько часов этот фейк был разоблачен, и было доказано, что это украинская ракета ударила по Краматорску. И что? Все, забыли. В западных, украинских СМИ вообще не упоминается Краматорск, хотя это такой колоссальный информационный повод! Они поняли, что их разоблачили, хоп — закрыли, перестали обращать на него внимание и пошли дальше, лепить следующие фейки.
А если мы сделаем какой-то фейк, вспомните «распятого мальчика»… Хотя российские журналисты тогда сказали, что вызывает сомнение это сообщение — но, тем не менее, дали его в эфире. Восемь лет нам вспоминают этого «распятого мальчика», хотя это был единичный случай такой откровенной пропаганды.
При той лавине фейков, которые выпускают украинские и западные СМИ, они не обращают внимания на свои проколы, на свое вранье. Поэтому если мы опустимся до их уровня, они тут же нас поймают на ложной информации, и будут долбить это из всех радиоточек. Поэтому наша единственная возможность, наш единственный метод — это правда. То есть, мы должны говорить только правду. Пусть мы уступаем сейчас на тактическом уровне, они валом своих фейков давят, мы разоблачаем эти фейки, и даем свои правдивые новости. Рано или поздно это все равно сработает.
Посмотрите, интересный момент. Пленных (украинских — Ред.) уже масса. И, помимо того, что к ним хорошее, нормальное отношение — всем им дают позвонить домой. Это блестящий ход. Сарафанное радио начинает раскручивать потом эту информацию, особенно, если пленный будет говорить, что — «у меня из моей роты остался я один, а все остальные погибли», это просто будет шикарная наша информационная операция.
Мне с украинской стороны часто пишут в личку, сообщают такие примеры, когда люди на украинских сайтах, в фейсбуке, где у нас нет сейчас доступа, общаются между собой жители Украины, и говорят: не можем связаться с нашим мужем, братом, сыном, он на Донбассе, уже две недели нет с ним связи. И вот мне прислали реальную переписку, скрин с экрана, собеседница в этом чате пишет — посмотрите российское телевидение, там регулярно показывают украинских пленных. И в этот раз ее не забанили, не захейтили, кто написал этот пост. Как бы все прошло тихо. А потом, спустя два дня человек, который обращался в этот чат, написал, что, слушайте, мы зашли на… не помню, или «Россия-24», или «НТВ», и говорит — мы увидели своего мужа, брата, свата живого! Его показывали, он в плену!
С точки зрения нашей информационной пропаганды — это правильно. Сделаны же уже чаты, в которых выкладывают данные на пленных. И это надо любым способом доводить до жителей Украины. Пусть они там ищут! Ведь украинская официальная пропаганда говорит, что пленных практически нет, там речь идет о паре сотен человек, а у нас их тысячи! Надо показывать их, а еще надо позволять им звонить домой. Пусть звонят и рассказывают, что они в плену, что все, кроме них погибли, а у них в плену все хорошо. Пока вот так идет война, нам надо… даже такими жестокими методами действовать.