- Мирослава, почему СБУ решила вас снова побеспокоить, что они хотят?
— Это СБУ реанимировало то старое дело от 2016 года, которое было возбуждено по факту против большого количества информационных ресурсов, которые якобы участвуют в информационной войне против Украины, публикуя «антиукраинские публикации».
И там через запятую целая куча ресурсов, большинство из которых уже не существует, куча «Антимайданов», которые в Вконтакте были, «News Фронт» и т.д. Был там через запятую и мой блог в ЖЖ.
Поскольку у многих ресурсов невозможно было определить, кто их администрирует, то взялись за меня. Я не скрывала, что блог мой. Меня допросили. Причем сначала, когда у меня не было адвоката, умалчивая, что я только свидетель, а не подозреваемая.
Они хотели, чтобы я пошла на соглашение с прокурором в обмен на полтора года условно за признание вины — в обмен на то, что они откажутся от обвинения, по которому, как мне сказали, мне светит пятнадцать лет.
Когда у меня появился адвокат, то выяснилось, что я свидетель, и с тех пор дело заглохло. Теперь его реанимировали, выделили из фактажа дела мой эпизод, поскольку остальных нет, и теперь рассматривают. Считаю, что им нужна перемога.
- Правильно я понимаю, что реанимация вашего дела связана с сегодняшними событиями в Донбассе, и всей той ситуацией между Россией, Украиной, Западом и НАТО? Просто СБУ получила приказ опять загнать за шконку «пятую колонну»?
— Я не могу строить допущения, не зная фактов. Я же с материалами дела еще не ознакомилась. Те небольшие факты, которые я знаю, не подтверждают этого. Это совпало.
- А почему они вас тогда трогают? Почему именно сейчас?
— Я считаю, что это совпало. Ну крутилось еще что-то. Я фактов не имею, а строить допущения, которые могут усугубить мою правовую позицию я не буду.
- Что СБУ от вас сейчас требует? Вызывает на допросы?
— Несколько дней назад они позвонили в домофон, а я не подхожу, потому что я на костылях — пока дойду, уже звонок закончится. Как правило, звонки в 99% это монтеры, сантехники, которым надо позвонить в любую квартиру, чтобы им открыли дверь.
Раз не подошла, два не подошла. Тут звонок со скрытого номера: «Мирослава Александровна, нам надо передать повестку в суд, откройте двери». Я говорю: «Я без адвоката, ничего подписывать не буду, вручайте моему адвокату».
Человек говорит: «Мне нужно отчитаться, вы только распишитесь». Я повторила, что ничего не буду подписывать, и продолжила заниматься своими делами. Через полтора часа выхожу, и на лестничной клетке меня захватывает следователь, который под видеофиксацию минут десять зачитывает мне текст. Частичка текста, кстати, из этого подозрения звучит так: «… в неустановленном месте неустановленным способом».
Потом мне вручали, а я не брала, но мне бросили ее в коридоре, типа мы вам зачитали под видеофиксацию, итого нам ваша подпись не требуется. Я взяла, потому что увидела пакет, а в нем около 150 страниц разных материалов, включая три повестки одновременно. Три повестки на допрос в Киев.
Я все это передала адвокатам, чтобы они разбирались. СБУ собирается передать ходатайство о мере пресечения в отношении меня в суд.
- И что теперь дальше будет? Вы поедете в Киев?
— Будем решать этот вопрос. Поскольку я в силу своего состояния не могу сейчас ехать без посторонней помощи. Я даже не могу одеваться и передвигаться. Я в больницу даже шестьсот-семьсот метров от дома не могу пройти.
Мы вызываем такси, и я, лежа на заднем сиденье, еду на лечение. Поэтому подадим ходатайство, чтобы допрос перенести, или каким-то образом провести его удаленно, поскольку мне необходимо продолжить лечение, чтобы не усугубить свое состояние после тяжелой операции с сопутствующими осложнениями, которые у меня есть.
- Есть реакция СБУ на то, что вы больны, и что не можете ехать?
— Я не знаю. Буду знать чуть, поскольку адвокат сегодня связывается со следователем, и они будут в контакте решать эти вопросы.
- Адвокат у вас прежний, Елена Лукаш?
— Нет, не Елена Лукаш. Как выяснилось, срок договора с ней закончился, она в Киеве, а я здесь, в Запорожье. Мне нашли хорошего другого адвоката, с которым я заключила договор.
- Какие-то международные организации с вами связывались, может быть, журналисты, кто-то еще выступает в вашу защиту в Украине? Политики?
— Пока не связывались. Я вижу в ленте люди выступали за меня, но официально никто, и правозащитники, и политики из других стран со мной пока не связывались.
- Что вы можете сказать, какое у вас состояние — тяжелое, крайне тяжелое? Вы можете передвигаться только с посторонней помощью?
— Я сорок дней пролежала в отделении нейрохирургии после сложной операции на позвоночнике. Попутно у меня накануне, за пару дней до госпитализации, произошел перелом в тазу, из-за чего я на костылях хожу. Не могу передвигаться, поскольку одна нога не работает.
В больнице обнаружилось, что начался развиваться остеонекроз плеча. Мне поставили диагноз, что у меня системный остеопороз, и мне надо лечить и позвоночник, поскольку я не могу ни нагнуться, мне нельзя садиться.
Как мне ехать в Киев, если мне пока нельзя садиться?
Я в корсете. Покушать я чуть присяду, а потом полулежа… У меня перелом в тазу, и если я не продолжу системное лечение, то у меня такие осложнения будут, что я просто буду рассыпаться.