Вспомним, как это было
Последние выборы президента Белоруссии сопровождались скандалами с самого начала. Еще до регистрации кандидатов в президенты основные конкуренты действующего главы государства Александра Лукашенко были выбиты из политической гонки по разным причинам. Сергей Тихановский был задержан на пикете поле стычки его сторонников с сотрудниками милиции, Виктор Бабарико был арестован по подозрению в экономических преступлениях, а Валерий Цепкало, по официальной версии Центризбиркома, не сумел собрать необходимое количество подписей для собственного выдвижения в кандидаты.
Уже тогда — примерно за месяц до выборов — в крупнейших городах Белоруссии начались беспорядки. Оппозиционные активисты и их сторонники в знак протеста против ареста политиков начали проводить несанкционированные акции.
Их недовольство умело подхватила сеть антиправительственных медиаресурсов, состоявшая в основном из негосударственных интернет-порталов и блогеров в Telegram и YouTube. А так как у многих из них было довольно большое числом подписчиков, их влиятельность на общественное мнение было сложно переоценить.
Протестные настроения подогревались в интернете, и 9-11 августа крышку с кипящей кастрюли сорвало окончательно: в Минске и ряде других городов на улицах началась фактически война. Протестующие строили баррикады и бросали камни в силовиков, те, в свою очередь, отвечали им жесткими задержаниями и использованием спецсредств.
По итогам неравного противостояния «блицкриг» оппозиции не удался, и противники Лукашенко взяли на вооружение иную тактику — мирные протесты и шествия. Начался период самых массовых в новейшей истории Белоруссии уличных шествий: многотысячные колонны по воскресеньям растягивались на километры, начались тематические митинги (женщин, студентов, пенсионеров). Были попытки организовать стачки на важных государственных предприятиях.
Однако и данный этап борьбы, растянувшийся на всю осень 2020-го, был оппозицией провален. Протесты сдулись, а рабочие в своей массе отказались поддержать забастовки. Сотрудники госпредприятий, как правило, имеют много социальных обязательств. Это взрослые люди с кредитами, ипотеками, детьми и иными сферами ответственности. И при этом их нельзя отнести к состоятельным и финансово независимым с активами и «подушкой безопасности». Для рабочих риск потерять работу из-за забастовки влёк за собой угрозу серьезных финансовых и социальных потерь. В то же время многочисленные фонды, обещающие «оказать уволенным помощь», не взяли на себя обязательства обеспечить бастующих всем необходимым на протяжении большого срока. Как минимум пока он не найдет новую работу.
Постоянно снижалось и число участников уличных акций протеста. Многие отсеялись по причине осознания тщетности еженедельных прогулок. Кто-то получил задержание, кто-то штраф, кто-то проблемы на работе. Этих издержек было достаточно, чтобы остановить политических новичков, а именно их на протестах была основная масса, потому что матёрые политики и активисты к тому времени успели убежать за границу.
Политический кризис ощутимо встряхнул власть и заставил руководство республики в ускоренном темпе повышать собственную безопасность и работать над тем, чтобы лето и осень 2020 года никогда не повторились. В Белоруссии начали усиленно закручивать гайки, а выражаясь политическим языком — наступил период реакции.
Медийное поле реакции
Началась зачистка информационно-медийного поля. Были заблокированы десятки негосударственных СМИ и порталов, которые ранее свободно работали для белорусской аудитории и успели нарастить внушительный уровень влияния в республике. Любопытно, что до событий августа 2020 года им давали интервью и комментарии представители власти, то есть эти медиа не считались антигосударственными.
Многие журналисты зарубежных СМИ были лишены аккредитации. В основном это представители западных изданий, подробно освещающих акции протеста: Reuters, AFP, Associated Press, RFI, «Настоящее время» и др.
Ряд telegram-каналов и youtube-блогов были признаны экстремистскими. Администраторы некоторых из них были арестованы за распространение запрещенных материалов.
Параллельно с давлением на оппозиционные медиа белорусское государство полностью поменяло собственную информационную политику. Резко начало расти число подписчиков провластных телеграм-каналов. Некоторые из них, используя методы своих оппонентов, начали жестко критиковать оппозиционеров и протестующих, а также публиковать о них компрометирующую информацию.
На телевидении появились известные телеведущие Григорий Азаренок и Игорь Тур. Они стали очень жестко критиковать оппозицию, обвинять её в предательстве.
Собственные авторские площадки и рубрики на местном государственном ТВ получили провластные блогеры и политологи, которые перестали церемониться с оппозицией и начали открытым текстом высказывать всё, что о ней думают.
На телеканалах появились документальные фильмы и расследования о деятельности оппонентов власти. В них показывали слитые переговоры оппонентов Лукашенко и активистов. Причём смотрели эти программы не только сторонники власти, но и протестующие.
Целая когорта провластных видеоблогеров вышла на YouTube. Особенно активен был Алексей Голиков, который создал Союз блогеров Белоруссии.
В целом очевидно, что государственная позиция в белорусских СМИ стала звучать жестче и громче. Власти наверняка поняли, что раньше недооценивали важность медиа. И не заметили, как в стране подросло новое поколение, хорошо знающее современные информационные технологии.
Политическое поле реакции
В Белоруссии полностью меняется политическое поле. Александр Лукашенко пообещал провести перерегистрацию существующих 15 политических партий в стране, многие из которых выступили на стороне протестующих во время острой фазы политического кризиса. Вероятно, что на фоне слабой активности партийной жизни в последние десятилетия (суперпрезидентская модель управления не особо нуждается в партиях) на легальном политическом поле наверняка останется лишь несколько политических сил из ныне существующих.
В то же время в республике стала одна за другой появляться новые партийные инициативы — как от провластной общественности, так и со стороны активистов, которые ранее выступали на стороне оппозиции. Вероятно, государство пытается изменить политическую систему, предоставив в ней место для системной оппозиции, которая будет играть по правилам государства, а не пытаться устанавливать свои правила через улицу.
Параллельно с этими процессами происходит закрытие некоммерческих организаций, которые были отмечены в поддержке оппозиции, и лишение регистрации общественно-политических движений.
Правовое поле реакции
На фоне протестов были внесены изменения и в белорусское законодательство. В частности, в Трудовой кодекс — с целью пресечь призывы к забастовкам, ужесточив наказания для тех, кто этим занимается. Обширные изменения ожидаются в административном и уголовном законодательстве. Объявили о намерении ужесточить законодательство об экстремизме, усилить меры по защите персональных данных правоохранителей, судей и журналистов.
Но наибольший ажиотаж вызвали планы по ужесточению ответственности за участие в несанкционированных акциях протеста — вплоть до уголовных наказаний. Об этом Лукашенко во время одного из своих выступлений упомянул отдельно: «Сегодня должны прописать в нормативных правовых актах и довести до людей, чтобы люди понимали: заблокировал движение — вот такое нарушение, вышел незаконно на акцию и начинаешь нарушать общественный порядок — мы тебя предупредим, оштрафуем, второй раз выйдешь — сядешь».
Кадровое поле реакции
На фоне продолжающегося политического кризиса происходила довольно быстрая перетасовка руководящих кадров. В основном это касалось Совета безопасности и ключевых силовых органов страны. 29 октября 2020 года был заменен глава МВД республики Юрий Караев — его должность занял экс-начальник минской милиции Иван Кубраков. 3 сентября прошлого года во главе КГБ встал Иван Тертель, который сменил на этом посту Валерия Вакульчика. Спустя неделю после этого — 9 сентября 2020-го — был назначен новый генеральный прокурор: им стал Андрей Швед, заменивший на этом посту Александра Конюка.
Резкая и порой неоднократная смена руководителей силовых ведомств могла означать, что президент был не совсем доволен затяжным характером политического кризиса. Он рассчитывал, что перестановки как-то смогут изменить ситуацию — позволят попробовать другие подходы и тактики в защите государственного строя, установившегося в середине 90-х режима.
Такая кадровая политика могла быть связана и с целенаправленным расширением влияния силовиков в государственном управлении. Например, зарекомендовавшие себя исполнительными и верными главе государства кадрами Караев и Вакульчик (экс-главы МВД и Совбеза соответственно) назначены помощниками президента по двум наиболее протестным областям страны — Брестской и Гродненской. Это означало продолжающееся усиление роли людей в погонах не только в органах центральной власти, но и в регионах. Ведь именно сотрудники силовых ведомств во многом не позволили протестующим взять контроль над улицей и защитили существующую власть. Кроме того, они отличаются исполнительностью, что для существующей модели власти особенно важно. Тем более в кризисные моменты.
О том, как политический кризис повлиял на другие стороны жизни Белоруссии, мы расскажем в других статьях, продолжающих этот цикл.